Лабиринт смерти - Бадин Андрей Алексеевич - Страница 1

• 1/20
• Следующая

Сергей опаздывал. Он выжимал из планера все, но плазма была плохого качества.

– Заправка дрянь, – бросил Сергей, щурясь от ярких лучей восходящего солнца. Не спасало от них и цветокристаллическое покрытие фонаря.

Кабина планера была похожа на рубку космического корабля. Множество электронных мигающих огоньков, разноцветные пластиковые панели с надписями, световодные нити от рукоятки управления к бортовому компьютеру… Анатомическое кресло пилота облегало каждую мышцу уставшего тела. В наушниках тихо играла музыка. Перед глазами вставали голографические картинки, проецируемые системой миниатюрных лазерных пушек.

В общем-то длинный путь не был так тяжел, несмотря на скорость 700 километров в час и высоту пять тысяч метров (предельно возможная высота полета на автопилоте). Сергей поглядывал на пролетавшие справа и слева планеры разных форм и размеров. Они выпускались многими фирмами. Лучшие планеры индивидуального пользования – американские «Крайслер», «Боинг», немецким «Мерседес», русский «Титан».

Сергей нажал клавишу пилотного блока компьютера. Голографические картинки сменились маршрутной картой. Красной точкой было отмечено место назначения: 19-я посадочная площадка четвертого пассажирского блока космопорта Нью-Анджелес.

Старый город Ангелов был проглочен тысячеэтажными пиками нового города. Космопорт располагался за его чертой на огромном искусственном мысе, сооруженном из бытовых отходов. Посадочные и стартовые площадки висели над водой на высоте 100 метров, как ульи.

Сергей с трудом нашел 19-ю. На ней царил хаос. Ярусом ниже было огромное пятно черной копоти, видны повреждения металлопластикового покрытия. Очевидно, здесь недавно произошла авария. Пилот пролетел мимо захватного механизма и врезался в здание. Огромный транспортный «жук» (планер-спасатель, увешанный крюками и пневмозахватами) вытаскивал из моря останки взорвавшейся машины. Ее пилот погиб. Взрывом разрушило 18-ю платформу. Суетились люди в белых светящихся комбинезонах – очевидно, были и другие жертвы.

Сергей снял компьютерный контроль и, взяв управление на себя, завис в десяти метрах от одиноко торчащей посадочной мачты.

– Разрешите посадку! Мой полетный код ЛС-925-Ю17-30. Мне была заказана ниша на 10-00 6 июля 2037 года.

– Код принят. Идет проверка, – раздался безжизненный электронный голос диспетчера четвертого блока. – Сейчас 11-20. Почему опоздали?

– Были повреждения плазменного генератора силовой установки планера, – ответил Сергей, чуть запнувшись. Электронный диспетчер не уловил подвоха.

– Стыковку разрешаю. Измените шифровую окраску корпуса с полетной на посадочную.

Сергей молниеносным движением нажал сенсор посадочного блока компьютера. Габаритные огни планера поменяли цвет и пульсацию, открылся шлюз для сцепления с захватным механизмом посадочного блока. Огромная механическая рука с сиреной двинулась к кораблю. Лазерные пучки уже накрепко уловили местоположение стыковочных узлов. Легкий удар, скрежет, переходящий в визг металла, сильный щелчок – и световой сигнал на пульте управления возвестил, что стыковка состоялась. Корабль вместе с манипулятором плавно падал вниз. Это огромная механическая рука затягивала планер в чрево посадочного блока. Вскоре корабль покоился на 19-й посадочной платформе четвертого блока космопорта Нью-Анджелес.

Вынув панель сопряжения, отключив компьютер, Сергей заблокировал его личным кодом. Одновременно робот выбирал из планера остатки топлива. Находиться в посадочном блоке с заправленными баками было категорически запрещено во избежание взрыва. Отключив мозаику корабля, Сергей окинул взглядом кабину, чтобы еще раз проверить, все ли в норме. «Так, панель у меня, код, ключ, пульт, сумка». Нажав дистанционку на манжете комбинезона, он выскочил в открывшуюся дверь салона. После четырех часов горизонтального положения приятно было постоять на ногах и подышать свежим воздухом Атлантики.

Панель блокировки вошла в паз фюзеляжа и накрепко засела там. Расцветка планера изменилась: потемнели светозащитные фонари, отключилось коммуникативное питание, включилась сигнализация. Затем панель блокировки заиграла всеми цветами радуги. Сергей приложил к окошку тестера правую руку, быстро набрал шифр, подтвердил его, дистанционкой провел по воздуху шифровальный знак, и процедура засекречивания была окончена. Теперь попасть в кабину мог только он.

– Надо бы перекусить, – подумал Сергей.

– Но нет времени! – сзади раздался громовой голос сэра Майкла, дяди Сергея. – Ты и так опоздал на два часа; впрочем, на такой развалюхе можно вообще не долететь, – дядя скептически оглядел планер «Титан» модели 2022 года. – Ну ничего, если это тебе удастся, то купишь себе новый.

– Что это? – удивился Сергей, сжимая хрупкую дядину руку и глядя в его смуглое морщинистое лицо с живыми карими глазами.

– Позже, а пока пошли, – он дернул руку Сергея на себя, развернул его на 180 градусов и, подталкивая в спину, проговаривал: – Быстрее, бизнес требует быстроты и хватки. Нас уже давно ждут, а это плохо.

Они вскочили на движущийся скоростной тротуар и через секунду оказались на стартовой площадке, где в блеске солнечных лучей стоял красавец М-40, скоростной многоместный пассажирский планер. Фосфоресцирующая эмблема и вся расцветка корабля указывали на то, что это частная машина, принадлежащая фирме «Джон Кинг». Трап втянул их внутрь, и они оказались в фешенебельном салоне. Дядя махнул рукой на левый дверной проем, и они, быстро соскочив с движущегося пола, оказались в небольшой уютной кабинке. От путешествия по жаре Майкл немного взмок, но в салоне было прохладно, озонировано, ароматизировано, провентилировано и еще много что сделано для комфорта. Кресла мгновенно приняли форму тела, заиграла тихая музыка, на стенах возникли голографические картинки со всевозможными пейзажами. Оглядевшись, Сергей решил наконец перекусить. Достав из сумки кейс-холодильник с едой, и раскладывая все на маленьком пластиковом столике, он наблюдал, как дядя вытащил из кармана какой-то приборчик и стал нажимать разноцветные кнопки.

– Чтобы не подслушивали и не подглядывали, – усмехнулся Майкл, засовывая себе в рот большой кусок телятины, взятый из походного холодильничка Сергея.

– Так кто голоден, ты или я? – шутя возмутился Сергей, глядя на то, как дядя пережевывает лакомый кусочек, запивая его протеином.

– Ты, ты! – невнятно завопил Майкл, размахивая руками. – Ешь и слушай. Мы летим в замок «Джон Кинг», чтобы принять участие в спортивном шоу. Мой брат Питер и этот Кинг поспорили, поставив на банк каждый свое состояние: ни один из самых сильных, самых тренированных людей планеты не сможет за двенадцать часов пройти построенный Джоном Кингом лабиринт-головоломку. Я сам точно не знаю, что из себя представляет этот лабиринт, но победитель получает один миллиард международных долларов, а каждый участник независимо от занятого им места по пятьдесят тысяч долларов. Понял? Будет реклама и все такое. Шоу будет транслироваться по глобальной телесети.

– Ну, а почему я?

– Во-первых, ты мой племянник, а во-вторых, ты чемпион Олимпийских игр по прикладному двадцатиборью. Приглашения были разосланы во все страны мира, и не рассчитывай на легкую победу.

– И в этом планере летят все участники шоу? – Сергей замолчал и задумчиво поглядел в окно на возню возле робота-заправщика.

– Да, но серьезных конкурентов немного.

Вспыхнуло табло с предупредительными надписями, погасли картинки на стенах, стихла музыка, планер готовился к взлету. Отъехал заправщик, отошли люди в спецкомбинезонах. Сергей сел поудобнее, уже были пристегнуты ремни безопасности, кресла приняли горизонтальное положение, изменилась наружная цветографика, пол и потолок стали парить, нарастал шум, почувствовалась вибрация, тысячетонная тяжесть надавила на грудь и голову, заложило уши, секунда затмения – и планер парил на высоте три тысячи метров. Появилась полетная атрибутика, восстановились зрение, слух и обоняние, можно было курить, пить, сидеть, стоять, петь и плясать, и Сергей продолжил уплетать оставшийся обед.

• 1/20
• Следующая