Звёздный свиток - Роун Мелани - Страница 88
- Предыдущая
- 88/152
- Следующая
— Может быть, стоит пригласить наследных принцев? — любезно сказал Давви. — Наши сыновья кое-чему научились и дома, и при дворах лордов, у которых воспитывались, но ни разу не видели, как работают владетельные принцы.
— Отличное предложение, — поддержал Клута. — Пусть мой парень полюбуется, что значит быть принцем. Надо дать ему урок, — ворчливо закончил он.
Возражать никто не стал, учитывая, что в этом году на Риалле присутствовали всего четыре наследных принца. Волог и Пиманталь явно огорчились, что не привезли с собой старших сыновей; сыновья Велдена и Кабара были еще совсем маленькими. Мийон же вообще не был женат, хотя ходили слухи, что по крайней мере несколько детей имело право называть его отцом.
Рохан встретил невинный взгляд зеленых глаз шурина, очень напоминавших глаза Сьонед, и одобрительно кивнул. Полю нужно было сидеть здесь, чтобы все могли сравнить его с претендентом, которого Лиелл обязательно представил бы собранию после своего обращения. Пока оруженосцы ходили за Чадриком, Костасом, Халианом и Полем, образовался короткий перерыв. Рохан использовал это время, чтобы показать принцам водяные часы и объяснить их устройство. Надо было ковать железо пока горячо и создавать спрос на продукцию Фирона, который вскоре должен был перейти под его управление. Саумер Изельский лукаво намекнул на то, что такие часы ни к чему в Пустыне, где круглый год можно определять время по солнцу, но зато они очень пригодятся в его дождливой стране.
Прибыл принц Чадрик, поклонился и занял приготовленное для него место за креслом своего отца. Ллейн что-то пробормотал ему, и губы Чадрика раздвинулись в улыбке. Вскоре пришли Костас, Халиан и Поль, щеки которого горели от поспешного умывания, а волосы были влажными от мокрого гребешка. Явно польщенный приглашением, он одарил всех солнечной улыбкой, на которую присутствующие ответили благосклонными кивками; правда, кое-кто был вынужден сделать это помимо своей воли. Обаянию Поля было трудно сопротивляться.
Рохан готов был приказать впустить Лиелла, когда полог распахнулся и на пороге возникли четыре незваных гостьи. Три из них были принцессами, четвертая — полномочным представителем своей страны. Сьонед и Пандсала стояли по краям, в середине находились юная Гемма и леди Энеида. Мужчины ошарашено уставились на них. Несмотря на неслыханные доселе претензии на управление государством наряду с мужем, Сьонед ни на одной Риалле не позволяла себе принимать участие во встречах принцев. Женщинам просто не разрешалось на них присутствовать, и даже верховная принцесса не дерзала нарушить эту возмутительную традицию. Но предложение Давви пригласить на встречу наследников придавало этой встрече неофициальный характер. Рохан понимал, что его жена не преминет воспользоваться такой возможностью.
— Доброе утро, милорды! Когда пришел вызов, я была с сыном и взяла на себя смелость послать за принцессой Геммой, а по дороге встретила леди Энеиду и принцессу-регента. — Она улыбнулась, как будто это счастливое совпадение действительно было совпадением. Никто не мог противостоять чарам ее зеленых глаз, и Сьонед прекрасно знала это. — Кузен, — вежливо подсказала она Чейлу, — вашей наследнице нужно кресло.
Четыре капли воды упало из верхнего сосуда в нижний, прежде чем старик, раздираемый противоречивыми чувствами, сумел принять решение. На его лице явственно боролись возмущение неслыханным нарушением традиций и удовлетворение от удачного хода Сьонед. Как обычно, в присутствии Сьонед традиции не выдерживали. Он жестом пригласил Гемму сесть рядом и даже собственноручно принес ей кресло.
Тем временем Сьонед продолжила свою речь.
— Прошу прощения за то, что вынуждена вас покинуть. Вскоре у меня соберутся ваши жены, а мне еще многое надо сделать. — Она подарила всем еще одну чарующую улыбку, поклонилась мужу и удалилась.
Лишь долгая тренировка позволила Рохану сдержать улыбку. Сьонед ввела в обычай устраивать эти завтраки еще три Риаллы тому назад. При мысли о сплетнях, которыми будут обмениваться с верховной принцессой их жены, сестры и дочери, у принцев вытянулись лица. Женщины обычно пересказывали друг другу то, что мужчины предпочитали хранить за семью замками; из докладов Сьонед Рохан обычно узнавал о том, куда дует ветер, намного чаще, чем со слов самих принцев.
Леди Энеида, тонкая и прямая как меч, стояла рядом с принесенным ей креслом.
— Милорды, хотя в настоящее время у Фирона нет принца, ее высочество пригласила меня присоединиться к вам как полномочного представителя своей страны. — Во всеуслышание предъявив свое право присутствовать здесь, она уселась на место.
К тому времени Пандсала уже сидела за креслом Поля, которое стояло не за креслом его отца, но рядом с ним. Это тоже слегка шокировало других принцев, но они вовремя вспомнили, что вскоре после рождения Поля признали его право на самостоятельное владение Маркой. Отсюда следовало, что он может на равных основаниях участвовать во встречах принцев. Правда, регенту никто такого права не давал, но теперь ни у кого не хватило бы духу запротестовать. Кроме того, многим очень хотелось посмотреть, как поведет себя Пандсала при столкновении с тем, кто мог оказаться ее братом.
Рохан подал знак Таллаину и небрежно откинулся на спинку кресла. Это была единственная поза, которую ему оставалось принять. Воодушевление, горевшее на лице Поля, добавило верховному принцу решимости. Поль не расстанется с Маркой еще до того, как вступит во владение ею.
Лиелл вошел не один. Вслед за ним в шатре появился высокий молодой человек. Его темные волосы, обрамлявшие яркие зеленые глаза, имели едва уловимый рыжеватый оттенок; еще более рыжей казалась ухоженная короткая бородка. Юноша был одет в гладкую тунику из лучшего синего шелка — такого темного, что он казался почти фиолетовым. Мускулистые ноги обтягивали кожаные штаны рыжевато-коричневого цвета; сапоги из тонкой кожи были выкрашены в тон тунике. На одном пальце его красовалось массивное серебряное кольцо, на другом — тонкий золотой перстень; на щеку свисала серьга с аметистом. Воцарилось напряженное молчание. Взгляд молодого человека медленно передвигался от лица к лицу, ненадолго задержался на Поле, а затем обратился прямо на верховного принца. Юноша не поклонился.
Несколько секунд все молчали. Затем с места вскочила побелевшая от гнева Пандсала.
— Склони голову и колени перед благородными принцами, смерд! — прошипела она.
— Приветствую тебя, дражайшая сестрица, — с улыбкой ответил Масуль.
— Родство еще надо доказать, — негромко отозвался принц Ллейн, и это спокойное напоминание сразу разрушило овладевшее всеми оцепенение. Рохан снова благословил старика и притронулся к руке Пандсалы. Она опустилась в кресло, дрожа от ярости.
— Лорд Лиелл, я полагаю, что вы хотите объясниться, — сдержанно сказал Рохан.
— Да, ваше высочество. — Лиелл поклонился, но Масуль этого не сделал. — Однако мои слова не идут ни в какое сравнение с тем впечатлением, которое мог вызвать у ваших высочеств один вид этого человека. Моя жена, леди Киле, подробно расспросила его и пришла к выводу, что это действительно ее брат, родившийся у покойного верховного принца Ролстры от его любовницы леди Палилы. Я тоже разговаривал с лордом Масулем и остался убежден его доводами.
Когда Лиелл присвоил Масулю не принадлежащий ему титул, Пандсала со свистом втянула в себя воздух, но осталась неподвижной и безгласной. Надеясь, что она и в дальнейшем сможет держать язык за зубами, Рохан посмотрел на Лиелла и слегка приподнял бровь.
— Прошу прощения за дерзость, — продолжал лорд Визский, — но…
— Нашего внимания требовали вы , — сухо напомнил Рохан. — Вот вы и говорите.
Бледные щеки Лиелла зарделись, и он нервно облизал губы, Но на него никто не смотрел. Присутствие Масуля заставило лорда Визского стушеваться.
Самозванец выступил вперед. Кабар и Велден отодвинули свои кресла, чтобы он мог встать между ними.
— Милорды, я сам могу изложить свою историю, — сказал он.
- Предыдущая
- 88/152
- Следующая
