Звёздный свиток - Роун Мелани - Страница 36

• Предыдущая
• 36/152
• Следующая

— Что? Ах, да… Мирдаль и Маэта спрашивают, поедем мы в Скайбоул сегодня вечером или подождем до завтрашнего утра.

— Гм-м… Пожалуй, сегодня вечером. Луны стоят высоко, а я обожаю ездить верхом по холодку. Когда мы приедем в Скайбоул, я отвечу на все вопросы, с которыми ты так борешься, что вот-вот откусишь себе язык.

— Да, отец. Извини, тетя Тобин.

— Это моя вина, Поль. — Когда мальчик сбежал по лестнице, и в самом деле топая сильнее, чем прежде, она повернулась к Рохану. — Мне и в голову не пришло, что…

— Знаю, Но я хотел, чтобы Поль узнал об этом чуть позже.

— Мне действительно очень жаль, Рохан. Я была неосторожна.

— Если в Стронгхолде придется следить за каждым своим словом, я в тот же день променяю эту кучу камней на палатку исулькимов, а верховным принцем пусть побудет кто-нибудь другой. — Он обнял сестру за талию. — Пошли. Наверно, они уже закончили свои подсчеты. Одна надежда на то, что Фейлин будет довольна итогом. У нее есть привычка смотреть на меня так, словно это я виноват, что драконов меньше, чем она ожидала!

Сьонелл подстерегла Поля на полдороге и попыталась привлечь его внимание, семеня рядом и окликая его по имени, но он не замечал ее, пока огорченная девочка не схватила его за рукав.

— Помедленнее! Куда ты так бежишь?

— По делам отца. Дай мне пройти. — Он вырвал рукав из руки Сьонелл.

— Можно, я пойду с тобой?

— Нет.

Она все равно пошла следом и, стоя в дверях, слушала, как Поль сообщил Мирдали и ее дочери Маэте, что они поедут в Скайбоул вечером.

— Хорошо, — ответила Маэта. — Путешествие неблизкое, но закончится оно на кухне и в винном погребе Оствеля!

— Если бы в конюшне нашлась лошадь, которая не растрясла бы мои старые кости, я бы тоже поехала с вами, — вздохнула Мирдаль. — Этот проклятый мальчишка Чейналь за всю свою жизнь так и не удосужился вывести ни одной смирной лошадки!

— Ты могла бы взять моего пони, — застенчиво предложила Сьонелл. — А на седло мы положили бы побольше одеял.

— Спасибо тебе, детка, но в моем возрасте не помог бы даже конь, сделанный из птичьих перьев, — улыбнулась растроганная Мирдаль.

— Я распоряжусь, милорд, — сказала Маэта Полю. — Если бы ты был добр передать отцу…

— Конечно. — Он шагал по внутреннему двору, раздраженный тем, что Сьонелл упорно тащится за ним.

— Я тоже поеду, — заявила она. — На моем новом пони.

— Замечательно… — пробормотал он.

— А Мирдаль действительно твоя родственница? Я слышала, как кто-то говорил, что она двоюродная сестра твоего дедушки. Это правда?

— Не стоит подслушивать чужие разговоры. Это невоспитанно. — Он очень кстати забыл, что нечто подобное недавно произошло с ним, хотя и нечаянно.

— Что же я могу поделать, если люди иногда болтают лишнее? Мама говорит, что глаза нам даны, чтобы видеть, а уши — чтобы слышать…

— А рот — чтобы повторять услышанное?

— Сам ты невоспитанный! — Сьонелл стрелой пролетела мимо, уперлась ножками в булыжник и сделала заранее обреченную на провал попытку загородить ему путь. — Проси прощения.

— За что?

— За свои манеры! Говори, что ты извиняешься!

— Нет! — Поль знал, что ведет себя как мальчишка, но в этой маленькой дряни было что-то выводившее его из терпения. Мысль о том, что она потащится за ним в Скайбоул, была невыносима.

— Скажи!

— Не смей говорить со мной таким тоном, — предупредил он.

— Почему это? Потому что ты принц? А я тоже не кто-нибудь — я леди Сьонелл Ремагевская, а ты просто-напросто невоспитанный мальчишка!

Он разозлился и потерял голову.

— Если я невоспитанный — хотя это и неправда — то ты в тысячу раз невоспитаннее Меня, потому что грубишь наследнику верховного принца!

Тут позади раздался другой голос, полный осуждения.

— Ты просто дерзкий мальчишка, которого надо отшлепать за такие слова. Извинись сейчас же! — велела Сьонед.

Поль упрямо сжал губы и покачал головой.

Зеленые глаза его матери на мгновение сузились, а потом она посмотрела на Сьонелл.

— О чем это вы?

— Ни о чем, ваше высочество, — прошептала девочка. — Извините, милорд принц…

Поль замигал, более пораженный этой внезапной переменой, чем тем, что Сьонелл назвала его титул. Но если она оказалась настолько великодушной, чтобы не пожаловаться матери на ужасное поведение ее сына, и даже нашла в себе силы извиниться перед ним, то он не мог не ответить тем же.

— Я тоже прошу у вас прощения, миледи, — заставил себя громко сказать он.

Это почтительное обращение заставило Сьонелл округлить голубые глаза: впервые кто-то из настоящих вельмож всерьез произнес ее титул.

Сьонед внимательно оглядела обоих.

— Надеюсь, мне не надо выяснять, из-за чего вы просите друг у друга прощения. Сьонелл, сделай одолжение, сбегай к Маэте и передай, что если у Сельки зажило копыто, то вечером я поеду на нем.

— Да, миледи, — сказала Сьонелл и убежала.

Поль посмотрел на мать снизу вверх и приготовился к головомойке. То, что сказала Сьонед, было меньше того, что он заслуживал, но хуже того, что он ожидал услышать.

— Принц, который напоминает людям о своем титуле, это не принц, — сказала она. Вот и все.

Он вздохнул, кивнул и молча пошел за ней обратно в крепость.

Ближе к вечеру следующего дня они добрались до Скайбоула. Сам замок был невидим за нависавшими над ним дюнами, и единственными признаками того, что здесь живут люди, были маленькие поля на террасах, усаженные растениями с восковыми листьями — единственными, которые могли выдержать эту адскую жару. На склонах древнего кратера местами попадался колючий кустарник и редкие заросли кактуса, который здесь называли «козьим хвостом», но большая часть горного склона была голой и серой.

Достигнув вершины холма, тропа круто сбегала в котлован. Гости остановились на краю, и тот, кто попал сюда впервые, сразу догадался, за что это место получило свое имя. note 2 В кратере вулкана приютилось совершенно круглое, ослепительно голубое озеро. Никто не знал его глубины. На дальнем берегу стояла крошечная крепость, которая могла бы уместиться во внутреннем дворе Стронгхолда. Сложенные из камня, взятого с окрестных холмов, стены крепости, сверкавшие, как черное стекло, отбрасывали солнечные зайчики на окружающие серые скалы. Знамя с коричневой полосой на синем фоне лениво свисало со шпиля единственной башни замка. Внимательный наблюдатель мог бы увидеть над знаменем странный блеск: верхушку шпиля венчал парящий в воздухе золотой дракон.

Как только на краю кратера показался отряд из Стронгхолда, в крепости затрубил горн. Несколько мгновений спустя знамя спустили и тут же подняли снова, но предшествовал ему другой стяг — голубой с золотом штандарт Пустыни, означавший, что замок стал резиденцией принца. Рохан поехал шагом, чтобы дать Оствелю время выйти и приветствовать их, а самому тем временем подышать свежим, прохладным воздухом. Озеро так и манило к себе; Рохан указал на него и лукаво спросил жену:

— Составишь мне компанию?

— Ни под каким видом! Оствель всегда говорит, что «Гонцы Солнца» боятся утонуть в ванне.

— Как ты думаешь, если Оствелю прикажет принц, он выберется в Виз в этом году?

Сьонед помахала рукой старому другу и бывшему главному сенешалю Стронгхолда, выехавшему из ворот верхом на лошади.

— Я попробую уговорить его, — пообещала она. — Риян будет безутешен, если отец не увидит, как его посвящают в рыцари. Кроме того, Оствель много лет не покидал Пустыню. Когда мы сделали его лордом Скайбоулским, это не означало, что он должен замуровать себя в крепости.

Оствель рысью поскакал навстречу, и Рохан поднял руку, приветствуя его.

— Он горюет, Сьонед. Прошло столько лет, а он все еще тоскует по ней.

— Как будто потерял ее только вчера. — Камигвен, жена Оствеля, мать его единственного сына, была «Гонцом Солнца» и ближайшей подругой Сьонед. Ее смерть во время Великого Мора продолжала оставаться кровоточащей раной; Оствель никогда не показывал своего горя и был настолько занят, что крайне неохотно покидал свой одинокий замок. Почувствовав, что пальцы Рохана сжали ее руку, Сьонед подняла глаза.

• Предыдущая
• 36/152
• Следующая