Секрет государственной важности - Бадигин Константин Сергеевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/88
• Следующая

— Василий Руденко, — торопливо заговорил он, — с утра работает на погрузке «Синего тюленя», обедал в кочегарском кубрике, грузчики неспокойны, все время шепчутся. Посылайте людей, Руденко можно взять…

— Небольшого роста, широкий в плечах, бровь рассечена? — спросил полковник, вытирая мокрое от дождя лицо.

Кукин кивнул головой.

Большевистский агент, арестант Василий Руденко. Дьявольщина! И полковник сам спугнул его… Досадно! Вряд ли еще представится такой случай. Курасов понимал, что грузчики волнуются не случайно, тут без Руденко не обошлось.

«Идиот, надо было доложить еще утром!» — чуть не крикнул шпику полковник.

— «Можно взять»!.. — передразнил он. — Попробуй возьми!

Осведомитель сразу увял. «Черная гвардия» боялась начальника контрразведки.

— Но я оставил Соломаху следить за ним, господин полковник. Не упустим…

— Ладно, — бросил Курасов, успокаиваясь. «Соломаха ловкий агент. Может быть, тот, со шрамом, на этот раз не сорвется с крючка. Посмотрим». — Еще что?

— Этих надо убрать, иначе «Синий тюлень» может и не выйти из порта. — Сыщик сунул в руку полковнику бумажку.

— Прекрасно… Но если Руденко не найдете, вам несдобровать.

Несколько огорченный всем этим, полковник направился было домой. Но тут его настиг американский проповедник Томас Фостер.

— О-о, дорогой полковник! — воскликнул американец, распространяя вокруг спиртной дух. — Как я рад вас видеть! Я собирался к вам, и вдруг вы здесь. Прошу, зайдите в наш клуб, тут совсем недалеко.

Курасов согласился. Его заинтересовало, что хочет от него проповедник. И кроме того, у полковника были основания присмотреться к этому клубу. Ему докладывали, что как будто здесь встречаются партизаны, используя клуб по-своему. «Спросим, кстати, и об этом. Как-никак клуб и общество, которое его содержит, под особым покровительством американского консула Макгауна». К американцам Курасов относился совсем не так, как к японцам, — врагами их не считал. Наоборот, он чувствовал признательность. Без янки, полагал он, японцы в Приморье распоясались бы вовсю. В вину американцам Курасов ставил лишь слишком, по его мнению, демократическое поведение генерала Гревса. Вместо помощи он только мешал верховному правителю Колчаку, что всегда удивляло полковника. Но это дела минувшие.

«Наконец! — подумал Курасов. — Совсем не плохо переждать надоедливый дождик под крышей уютного клуба». Он не без удовольствия последовал за проповедником.

В пакгаузе из гофрированного железа, куда они вошли, американцы оборудовали клуб общества «Христианскийсоюз молодых людей». Над входной дверью — его эмблема: равнобедренный треугольник, на сторонах которого написано: «Ум, душа, тело». В клубе буфет, спортивный зал. В буфете подается бесплатно кофе и печенье. Дешево продается шоколад. В этот клуб обычно пускают только моряков.

Но иногда бывают и другие посетители. Об этом говорил красочный плакат у дверей клуба:

Организаторы из ХСМЛ устраивают танцы и всякие развлечения, а главное, не забывают другую работу, более существенную. И все это под маской религиозного общества. Одной из значительных персон в этом клубе был проповедник Томас Фосгер, широкоизвестный морякам как любитель выпить. Одет он был всегда в обыкновенный черный костюм, в котором ничего церковного — только белый воротничок застегивался сзади.

Томас Фостер усадил полковника в укромном местечке на тяжелый дубовый стул, подсел сам. Они закурили. Несколько минут прошло в молчании. И проповедник и Курасов, прикрывшись облаком табачного дыма, обменивались пытливыми взглядами.

— У меня большая просьба к полковнику, — начал Томас Фостер без предисловий. И подчеркнул: — Личная просьба.

— К вашим услугам, — охотно отозвался Курасов.

Поглаживая толстыми пальцами корешок маленького молитвенника в черном кожаном переплете, проповедник сказал:

— Тут, рядом с нами, грузится пароход «Синий тюлень». Мне стало известно, что он идет на север… как это сказать… наказывать партизан… Я хотел бы участвовать в этой экспедиции. Может быть, мне удастся с помощью святого слова спасти партизанских юношей от Страшного суда. Бог наш, Джисус Крайст, велел быть милосердными. — Фостер поднял глаза к потолку. — Мое призвание — помогать молодежи… Если вам угодно, меня поддержит мистер Макгаун.

Полковник в который раз за этот день изумился. И этот на «Синий тюлень»!.. Теперь он не сомневался, что рейс парохода вызывает интерес куда более глубокий, чем очередная карательная вылазка. В отряде Сыротестова у него были свои. Нужен, решил он, понадежнее глаз и в судовой команде. Японец, грузчик с рассеченной бровью, целый список ненадежных, а теперь — американский проповедник… Курасов был прекрасно осведомлен, что деятельность этого попа выходит далеко за стены клуба, но все же…

«Ну ничего, поживем — узнаем», — в этом Курасов не сомневался. К нему в кабинет сходилось много нитей. А сейчас он не видел причин отказать американцу.

— Я не возражаю, мистер Фостер. Не будем напрасно беспокоить консула. Можете хоть сейчас перебираться на пароход… Однако должен сказать, святой отец, сильные ощущения укорачивают жизнедеятельность человека… И не только в море, но и здесь. Я бы посоветовал вам присмотреться к клиентам клуба, — без нажима продолжал полковник. — Впрочем, скажу прямее: вас, мне известно, навещают партизаны.

— О, — проповедник изогнул брови, — прошу дорогого полковника удостоить нас подробностями. В меру наших сил мы поможем русским братьям. Да, да, русским братьям во Христе… О-ла-ла, а не выпить ли нам, господин полковник?

Он подозвал миловидную девушку с белой наколкой.

За кофе с ликером эти два совсем несхожих человека быстро договорились. Две фотокарточки молодых парней — один в кожаной куртке, другой в шинели и фуражке реального училища — перекочевали из кармана Курасова к проповеднику.

Расстались они приятелями, Фостер подарил полковнику из своих запасов бутылку выдержанного шотландского виски. Его покорил прекрасный английский язык полковника.

Шагая по улице, Курасов думал о начальнике карательного отряда. Поручик Сыротестов… Что известно о нем? Сын богатого купца-оптовика, произведен в офицеры Колчаком.

А вообще-то весьма ограниченный человек. Должность в контрразведке была явно выше его способностей: иногда он готов был видеть партизана в каждом, а другой раз ничего не замечал у себя под носом. Полковник не раз прозрачно намекал ему на это, рекомендуя избрать другое поприще.

А какое другое? Пехотный строй? Но купчику в офицерском мундире, не желавшему мозолить нежные ноги в пехоте, оказывали поддержку Меркуловы. Командиром особого отряда Сыротестов тоже был назначен по указанию Меркулова, и полковнику оставалось только повиноваться. Да еще эта шальная баба, Веретягина, которая тоже вздумала плыть на «Синем тюлене»… Сестра милосердия? Не мог поручик подобрать кого-нибудь попроще… Будет она за ранеными ухаживать, дожидайся. А вот с ней самой возни не оберешься.

Сегодня заседание правительства шло под председательством Спиридона Меркулова. Военный путч кончился для него благополучно: прежде всего, он остался жив. Генерал Ди-терихс, срочно вызванный Народным собранием из Харбина, пока отказался от власти. Меркулов, осмелев, кончил отсиживаться в своей квартире, охраняемой морскими стрелками.

Обсуждались финансовые вопросы. Денег в казне, как всегда, не было. Что же еще можно продать?

• Предыдущая
• 8/88
• Следующая