Бундори - Роулэнд Лора Джо - Страница 6

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая

Цунаёси повернулся к Сано:

— Это убийство, по сути, является, э-э, актом войны против рода Токугава. Того, кто его совершил, следует поймать и примерно наказать. Мы не можем позволить ему остаться безнаказанным после столь отвратительного вызова нашему режиму. Безнаказанность равносильна сигналу для кланов, дескать, мы уязвимы для нападения. Поэтому я распорядился, вам будет оказано необходимое содействие и помощь со стороны, э-э, всех сил полиции. Соответствующие приказы уже отданы. Кроме того, вы можете воспользоваться услугами настоятельницы замкового храма, которая обладает способностью общаться с миром духов. Я приказал, ее пришлют прямо к вам домой. А теперь, сёсакан Сано, идите и немедленно приступайте к расследованию. Сегодня вечером в моих покоях доложите мне о, э-э, ваших успехах. — Сёгун махнул веером. Аудиенция окончилась.

Сано низко поклонился.

— Благодарю вас, ваше превосходительство, за великую честь вам служить, — сказал он, пряча удивление и скепсис по поводу оккультных дел. Сано никогда не слышал, чтобы духи помогали в расследовании уголовных преступлений, это не входило в стандартные полицейские процедуры, но он не мог подвергать сомнению решение сёгуна. — Сделаю все, что в моих ничтожных силах.

Еще он собрался выразить признательность за предоставленную помощь, но взгляд сёгуна переместился на сцену. Цунаёси с явным нетерпением ждал возобновления прослушивания актеров.

— Премного благодарен, ваше превосходительство, — повторил Сано и покинул театр. Лицо у него светилось от улыбки, рвущейся из души. Лишь сегодня утром надежда прославиться казалась тщетной. А теперь появился шанс доказать: он, истинный приверженец бусидо, добьется того, чтобы его имя заняло достойное место в истории. Шанс испытать волнение и опасность и — самое важное — открыть истину, позволить свершиться правосудию и, быть может, спасти человеческие жизни. Сёгун посулил содействие полиции, успех практически обеспечен. Уверенность в своих силах теплой волной прокатилась у Сано в груди. Поручение обещало щедрые награды при минимальном риске.

Он вышел из дворца под яркое весеннее солнце, от предостережения начальника Ногуши и враждебности канцлера Янагисавы остались смутные тени в самой глубине сознания.

Путь Сано пролегал вниз по холму мимо сторожевых постов и по мосту, перекинутому через ров, опоясывавший замок. Сано миновал ворота и вошел в официальную часть замка, где располагались служебные помещения главных слуг сёгуна и высших чиновников, как обычно, не веря в то, что действительно здесь живет. Вдоль дороги стояли красивые дома, каждый дом имел двухэтажный флигель, побеленные стены были украшены черными изразцовыми плитками, составляющими диагональный узор, окна были забраны решетками. Ворота под крышами разрывали сплошной массив белого и черного, слева и справа от ворот находились помещения для стражи. Мимо них стремился поток хорошо одетых чиновников, их помощников, дам в паланкинах, которые несли мощные носильщики, слуг, посыльных, отрядов конных и пеших самураев. Сано, раздавая встречным коллегам, подчас едва знакомым, короткие, формальные поклоны, дошел до своего дома. Два охранника поклонились ему и открыли ворота. Он прошел на мощеный двор. Высокая деревянная изгородь опоясывала главное строение. Как всегда, по приходе домой Сано с большой неохотой миновал ведущие во внутренние покои ворота.

Стоящий на высоком фундаменте из каменных глыб огромный дом с тяжелой черепичной крышей, спускающейся глубокими скатами на широкую веранду, скорее отталкивал, чем притягивал его. Окна закрывали темные деревянные решетки, деревянные ступени вели к крыльцу. Сано вошел в дом, вспоминая свой первый день в замке.

Когда он пожаловался, что дом чересчур велик для одного, а конюшня с лошадьми не нужна, сопровождавший его чиновник сказал:

— Если вы откажетесь от того, что его превосходительство вам пожаловал, то он может счесть вас неблагодарным.

И Сано вынужден был принять дом во владение. Сано разулся при входе. Преодолев желание идти на цыпочках, прошел по коридору и оказался в главном зале.

— Настоятельница храма, которую послал его превосходительство, еще не приехала? — спросил Сано слугу.

— Нет, господин.

На лице Сано появилось выражение неудовольствия. Лучше начать расследование с изучения места преступления, важные улики могут быть утрачены, если не прибыть туда достаточно быстро. Сано не мог позволить себе дожидаться, пока какая-то старуха прихромает к нему из храма. Кроме того, его одолевало сомнение относительно плана сёгуна. Он не разделял веры Цунаёси Токугавы в сверхъестественное, в то, что общение с царством духов поможет установить личность убийцы. Скорее практические меры дадут ответы на вопросы. Но сёгун взял да и приказал ему советоваться со специалистом по оккультным делам. Новое положение, заподозрил Сано, при всей престижности и полномочиях способно породить обстоятельства, которые не столько облегчат, сколько затруднят расследование убийства.

Слуга ждал приказаний. Сано сказал:

— Мне хотелось бы поесть прямо сейчас.

Предстоит много работы, трудно сказать, когда выпадет случай снова утолить голод.

— Да, господин, — Поклонившись, слуга удалился.

Сано, усевшись на помост, с привычным беспокойством обозрел собственные владения. На полу лежал прекрасно выделанный татами. Стену за спиной украшала великолепная фреска, изображающая пейзаж. Раздвижные двери были открыты по обеим сторонам комнаты. Через левую дверь виднелась веранда, выходящая в сад с цветущими вишневыми деревьями, с валунами, покрытыми мхом, и прудом. Солнечный свет падал на сделанные из тикового дерева полки, секретеры, рабочий стол, задвинутый в нишу, свитки бумаги и вазу с лилиями. Через правую дверь виднелся коридор, ведущий в спальню, где служанка смахивала пыль с лаковых шкафов и сундуков. Приглушенные голоса подсказывали: остальные слуги заняты работой на кухне, в ванной и туалетной комнатах, в шести других спальнях и в бесконечных коридорах. Однако Сано дом казался пустым и нежилым. Книги и одежда были аккуратно разложены по шкафам, ничто не указывало на его присутствие в доме, если не считать буддийского алтаря, установленного в углу этой комнаты: на алтаре перед портретом отца дымили благовония, стояли чашка с сакэ и ваза с фруктами. Сано не умел заполнять пустые жилые пространства. Не умел он и расслабляться в величественных помещениях.

Большую часть жизни он провел в густонаселенном районе Нихонбаси, в небольшом доме, расположенном за отцовской школой боевых искусств, вместе с родителями и их служанкой по имени Хана. Стены в четырех крошечных комнатах были настолько тонки, что не заглушали звуков, как рождавшихся внутри дома, так и доносившихся с улицы. Комната в полицейской казарме была больше, но не тише. Относительная тишина новых хором нервировала Сано. Но сильнее тишины угнетало одиночество.

После смерти отца Сано перевез мать и Хану к себе, но мать оказалась неприспособленной к жизни в замке. Она опасалась выходить во двор, страшилась общения со слугами и изысканными, утонченными соседями. Когда Сано пытался ободрить ее, она только смотрела на него с молчаливой скорбью. Она не могла здесь ни есть, ни спать. Спустя десять дней Хана сказала Сано:

— Молодой хозяин, ваша мать умрет, если останется здесь. Отошлите ее домой.

Сано нехотя уступил, он сожалел, что не может разделить с матерью своего нынешнего достатка. С отъездом матери и Ханы одиночество стало невыносимым. Он старался как можно больше времени проводить на тренировочной площадке, в архиве. Он ходил на вечеринки, которые устраивали слуги сёгуна. Придворные не понимали, почему правитель возвысил его, поскольку обстоятельства не позволяли им этого знать. Соответственно они негодовали, хоть и старались порой добиться его расположения. После того как тренировки, работа и развлечения заканчивались, наступал ужасный момент возвращения домой, в тишину.

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая