Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Аврутин Евгений Александрович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/133
• Следующая

Роман я уже прочла, другую книгу на английском в Финляндии не купить, и мы проводим время в разговорах. Благодаря мне Сэнди понемногу учится говорить не на языке, взятом со страниц сэра Уолтера Скотта. Благодаря Сэнди я уже знаю три-четыре десятка русских слов и могу их сложить в несколько фраз. Кто знает, может быть, мне придётся путешествовать по России в одиночку.

Я всегда чуть-чуть опасаюсь говорить по-английски с Сэнди, особенно в открытом экипаже, рядом с возницей. Но финн (в центре Финляндии в основном живут финны, а не шведы) удивляется нашему английскому не больше, чем если бы мы были две путешествующие змеи и переговаривались шипением».

Иной раз могло показаться, что исчезновением Джейн всерьёз встревожен лишь мсье Тибо. Он донимал вопросами всех: Лайонела, миссис Дэниэлс, дядю Генри и тётю Лиз. Грустил, вздыхал и, хотя повторял, что «с такой девчонкой, как Джейн, ничего не случится и в джунглях», десять раз предлагал свои услуги по розыску.

Кончилось тем, что мистер Стромли выпроводил мсье Тибо из Освалдби-Холла. Француз неосторожно повторил дяде Генри, что уровень знаний его подопечного адекватен оксфордскому. Если эти же слова, сказанные папе, стали поводом усомниться в подготовке Лайонела, то дядя усомнился в необходимости услуг самого мсье Тибо, и француз распрощался с усадьбой.

Мистер Стромли патриотично отметил, что «лягушатник ничему хорошему научить не мог», и пообещал нанять для Лайонела приходящего окрестного педагога. Но то ли забыл, то ли учителей в окрестностях было мало. Сменщик мсье Тибо так и не нашёлся.

Поэтому Лайонел оказался сам себе педагогом. К его услугам были и учебники, и вся библиотека Освалдби-Холла. Библиотека, конечно же, не ограничивалась кабинетом дяди Хью, ещё существовала отдельная комната, не очень большая, зато вместо шкафов там стояли стеллажи, и отдельные фолианты едва ли не упирались в потолок.

Едва Лайонел начал ходить, первые вылазки состоялись именно в библиотеку. Сопровождала его Уна, обычно со стремянкой. Книг она не читала, но, так как привыкла, что в жизни все лучшее достаётся с трудом, охотно верила в то, что самые лучшие книги должны стоять выше остальных.

Зато архив Летфордов – копии владетельных документов и купчих, расходные тетради и, конечно, корреспонденция – был доступен и Лайонелу: все на нижней полке. Он то присаживался рядом, отставляя костыль, то уносил в свою спальню пачку документов или старых писем.

Лайонел не только знакомился с архивной корреспонденцией дяди Хью, но и сам писал письма, а отправляла их миссис Дэниэлс. Поверхностная цензура мистера Стромли привела его к выводам, что письма сугубо экономические и адресованы не в Крым.

Несмотря на диванную позу завзятого ленивца, Лайонел трудился весь день, сначала с рассвета, а когда стало светать поздно, то вставал в темноте. Ложился он поздно, иногда же среди ночи шёл в библиотеку. Если насчёт оксфордских знаний Лайонела мсье Тибо и преувеличивал, то занят он был не меньше оксфордского профессора.

«Ноябрь 1854 года. Другой городок бесконечной и снежной Финляндии

Дорогой дневник, мои опасения подтвердились – нас догнала зима. Очередной снег не растаял, а ясно показал, что собирается лежать до весны.

Наше путешествие опять затянулось на несколько дней. За это время местные жители убедились в смене времён года и перешли с колёсных повозок на полозья. Сэнди сказал, что в России снег выпадает чуть позже, но когда мы доедем, это уже произойдёт наверняка и я в следующий раз смогу прокатиться в колёсном экипаже лишь весной.

Путешествие в санях мне понравилось: показалось, что мы поехали быстрее, и к тому же сразу вспомнилась картина из папиного кабинета. Плохо было лишь то, что мы опять потеряли время.

Как удивительно: я уже который день путешествую по России, и при этом ещё еду по Финляндии. Сэнди сказал, что эта страна тоже является Россией, но все же настоящая Россия ещё не началась. Я попросила предупредить меня, когда начнётся именно Россия.

Когда снег выпал первый раз, я рассказала Сэнди историю про драчливых соседей и мой слоёный снежок, который нас помирил. Сэнди смеялся и сам рассказал мне, что в усадьбе у дяди в избытке и пороху, и всякого оружия. На каникулах Сэнди постоянно учится стрелять или делает другие военные упражнения; он даже создал команду из дворовых мальчишек и назначил себя полковником. Дяде Льву это не нравится, но он ведёт себя так, когда при нем кошка ловит птичку: считает вмешательство проявлением деспотизма. Поэтому Сэнди, находясь дома, мог забавляться с саблей и кавалерийским пистолетом сколько душе угодно.

Финляндия – очень красивая страна, но я её вижу слишком мало. С каждым днём становится и холоднее, и темнее. Сэнди говорит, что в России есть такие места, где зимой солнце не светит вообще. Хотя, по его словам, южная Финляндия к таким краям не относится, вдруг он ошибся и солнце однажды не взойдёт?

Сегодня Сэнди достал русскую газету с новостями из Крыма. Мы узнали, что после высадки союзников была битва на реке Альма и русские отступили. Наши и французы осадили главную морскую базу русского флота – Севастополь, но полностью окружить его не смогли. Автор статьи считает, что осада затянется и высадившимся войскам придётся зимовать в Крыму. Возможно, это не входит в национальные британские интересы, зато входит в мои: было бы замечательно, чтобы обе стороны обошлись без активных действий, пока я не доберусь до Крыма сама.

Если же, когда я приеду, Россия и Англия помирятся, папа на обратном пути повезёт меня через континент, но уже через другие страны, более тёплые и светлые. Вот было бы здорово!»

«Ноябрь 1854 года. Сказочная Финляндия

Дорогой дневник, в моем маленьком номере маленький стол и огарок свечи, но я все равно хочу сделать эту запись именно сегодня. Мы попали в приключение, удивившее только меня одну.

Эта история произошла под вечер, когда солнце, притворившись, что оно кого-то согрело, отправилось спать. Напоследок оно как следует осветило припорошенные снегом гранитные скалы и высокие сосны. Глядя на них, я каждый раз вспоминаю папины слова, что лес для наших кораблей покупают в России. Наверное, каждая из этих сосен могла бы стать грот-мачтой. Увы, сейчас корабли двигают паровые машины. Вредный Лайонел говорил мне, что скоро и корпуса будут делать из металла, а из дерева – только палубы, мебель, да ещё штурвал. С другой стороны, никто не будет мешать этим соснам расти.

С этими мыслями я огляделась и заметила вслух:

– Мы приближаемся к жилью – собаки бегают.

Дремавший Сэнди проснулся, пригляделся и усмехнулся.

– Это волк.

Честно говоря, я ойкнула, не от страха, вы не подумайте, а от неожиданности. Я читала сказки про волков, помнила картину в папином кабинете, но знала – в Англии волков двести лет как нет, а встречаются они лишь на континенте, да и то редко. Поэтому я была удивлена, как будто встретила дракона.

Волк по размерам напоминал собаку, не самую большую из всех, какие мне встречались, да и, пожалуй, не самую страшную. Но повадки этого зверя были не собачьи. Он стоял на опушке густого кустарника, шагах в тридцати от саней, неторопливо оглядываясь по сторонам. Собаки, даже бродячие, помнят, что они все же родом из конуры, а не из леса. Они или ждут чего-то от человека, или боятся человека. Эта тварь, судя по выражению на её серой морде, не ждала подачек и не признавала над собой нашу власть.

Наверное, волк размышлял: сможет ли нас всех съесть?

Лошадь, увидевшая или почуявшая зверя, резко заржала, тряхнула сани. Я опять ойкнула, испугавшись, что лошадь понесёт и перевернёт повозку. Сэнди громко и пронзительно крикнул: «Улюлюлююю!» Проснувшийся возница (финны отлично правят лошадьми во сне) тоже что-то крикнул, коротко и хрипло, и заодно щёлкнул кнутом.

• Предыдущая
• 43/133
• Следующая