Рискованное увлечение - Росс Джулия - Страница 21
- Предыдущая
- 21/84
- Следующая
– Гм, у ее светлости? Вполне может быть, милорд. Послать кого-нибудь узнать?
– Я сам поеду. А вы пока пошлите, пожалуйста, слугу за мистером Примроузом.
Главный садовник снова притронулся к хохолку и вышел. Питер Примроуз вошел и улыбнулся.
– Лорд Грейсчерч. – Он коротко поклонился Олдену. – Надеюсь, все хорошо? Я рад вас видеть, милорд.
– Я тоже, сэр. Проходите и присаживайтесь.
Олден показал на одно из кресел, расположенных по обе стороны от камина. Кожа вокруг карих глаз домашнего учителя уже была испещрена тонкими морщинками, нажитыми за годы, которые он провел за книгами. Питер одевался скромно, но, если бы его облачить в шелк и кружева, он легко сошел бы за лорда. Учитель нравился Олдену.
– Как успехи Шерри? – спросил он.
– Мальчик очень смышленый, милорд. Он читает много лучше, чем дети вдвое старше его. И особенно любит греческий…
– Это после вашего нововведения, – заметил Олден. – С тех пор как вы перемежаете чтение Гомера с троянской войной в кустарнике. Шерри мне рассказал, когда я был здесь последний раз. Он может пересказать в диалоге каждое сражение между Ахиллом и Гектором, притом на греческом.
Однако как легко, почти без всяких усилий он вошел в роль лорда, главы усадьбы! Словно ничего не произошло, словно по его милости будущее ребенка уже не находилось под угрозой.
Питер улыбнулся.
– Нет, милорд. На мальчугана благотворно действует, когда его плеткой загоняют за книги…
Олден прошелся по комнате.
– Да будет вам, сэр! Вам нет нужды меня убеждать. Я потому и нанял вас, что во время, моих школьных занятий хватало стычек с тростью. От этого я не стал учиться сколько-нибудь лучше, – добавил он, чувствуя, как легкая дрожь пробежала у него по спине. Не задумываясь он озвучил страх, над которым никогда не приходилось размышлять прежде. – Хотя опасаюсь, что из-за нашей доброты Шерри будет не слишком хорошо подготовлен для выхода в мир.
Свет от свечи посеребрил напудренные волосы учителя, когда он повернул голову.
– Прошу простить меня, милорд, но я не согласен. У ребенка развито чувство собственного достоинства. Мальчик становится все более уверенным в себе, что позволит ему дать отпор любому забияке. Стоит выпустить его на несколько дней на свободу, как он наберет силу и будет готов к встрече с миром. Никто не посмеет ему досаждать, даже если вы отправите его в школу, когда он станет старше.
Олден спрятал подальше свое беспокойство и сознательно переключился на заботы общего характера.
– Сэр, я не могу установить над ним родительскую опеку. Он навсегда останется незаконнорожденным, с безвестным отцом.
– Как и я. – Питер сложил домиком руки, кончиками пальцев упершись в подбородок, и усмехнулся. – Мне еще посчастливилось, что я воспитывался как джентльмен. Пусть даже не виконтом, с видами на учреждение родительских прав.
Виды! Разумеется, он должен выполнять родительские обязанности. Иначе он и не мыслил!
– Вряд ли я мог поступить иначе, мистер Примроуз, – сказал Олден.
Молодой мужчина покраснел, будто спохватившись, что разговор в такой свободной манере со своим нанимателем может показаться неприличным. Хотя Олден всегда поощрял в нем откровенность.
– Милорд, вы сознаете степень своего великодушия, давая мальчику приют здесь?
Олден подавил легкое раздражение, вызванное этим вопросом. Ответ для него был совершенно ясен.
– Шерри родился здесь, – сказал он просто. – Где же еще он должен жить?
До вдовьего домика было две мили. Олден ехал по темной дороге через лес, прислушиваясь к раздававшимся звукам. Крику совы отвечали шорохи ночных тварей в подлеске. Может, и лиса в поисках добычи тоже крадется где-то? И лесные мыши замерли в тишине, выжидая, пока Рейнеке-лис протопает мимо?
Но Джульетта была скорее похожа на дикую кошку, чувствительную и свирепую, загнавшую себя в уединенное убежище. Сильная и жестокая, она сама может учинить беспорядок. Но, увы, эта кошка не может тягаться в коварстве с лисой. Будет ли эта женщина скорбеть, оказавшись покинутой заезжим развратником? Или не думая вернется к своей одинокой жизни?
Олден не был уверен, какой из двух вопросов волнует его больше.
Вдовий домик был освещен сверху донизу. Оставив свои тревожные мысли, Олден поднял глаза на фасад. «Мама продолжает жить по городскому времени, даже в деревне. Не ляжет раньше трех утра и потом будет спать до полудня». Мамина вотчина была единственной частью оставленного покойным отцом жалкого наследства, где Олден не должен был нести финансовую ответственность. Его мать имела свой независимый доход.
Слуга впустил его в ворота. Он широкими шагами прошел через дом и постучался в дверь будуара матери. Прозвучал невнятный ответ. Олден открыл дверь и вошел.
Вдова, в облаке белого шелка и кружев, возлежала в шезлонге. Ноги покоились на парчовой кушетке так что из-под кромки платья высовывались комнатные туфли на высоких каблуках. Все еще красавица, с бантиками и шелковыми букетиками в напудренных волосах, она была похожа на девушку. На ком-то это должно было выглядеть нелепо, но леди Грейсчерч этот стиль каким-то непонятным образом придавал очарование.
– Олден, – сказала она без приветствия, – зажги еще одну свечу. И подай мне плед. – Ее жалобный голос был полон обиды. – Ты не виделся со своей мамой целую вечность. Я совсем, совсем заброшена. Никого не волнует, что со мной происходит.
Олден зажег еще один канделябр и обернул плед вокруг плеч матери.
– Мама, я навещаю тебя каждую неделю. Последний раз я наслаждался твоим обществом не далее чем вечер назад. Помнишь, я еще просил тебя одолжить мне толковую горничную для леди. Ты по-прежнему вполне здорова, я надеюсь?
Она обиженно надула губы.
– Вовсе нет! Далеко не здорова! И я не помню никакой горничной.
– Кейт Уинсли. Ты наняла ее в помощь своей кастелянше, но твоя Полли сказала, что ей не нужна помощница. Поэтому Кейт грозило увольнение.
– А-а, ты об этом! В наши дни найти хорошую помощницу такая проблема! Ты привез мне гостинец из Лондона, Олден?
Он вытянул пустые ладони.
– Увы, мама. Я не из города. Я сделаю тебе подарок для ума, если хочешь.
Олден чувствовал запах ее духов.
– Что за подарок? Какой-нибудь новый сорт цукатов?
Он уже не в первый раз недоумевал: как только при такой пустоголовой матери в его собственной голове были хоть какие-то мозги?
– Не беспокойся, мама. Я привезу тебе гостинец в следующий раз.
Леди Грейсчерч откинулась назад.
– Все, что ты можешь сделать для твоей бедной матери, – сказала она. – Это был несчастнейший день в моей жизни, когда обнаружила, что беременна тобой.
Проклятие! Олден совсем не хотел обсуждать это снова.
– Сожалею, что причинил тебе беспокойство. Но то зачатие было не моих рук дело, мама.
К счастью, разговор сменился по ее же инициативе. Леди Грейсчерч встала и наставила палец в грудь Олдену:
– Ты приехал сюда прямо от того мальчика, не так ли? Клянусь, ты разобьешь мне сердце!
– Мама, мы уже говорили об этом раньше. – Олден беспокойно зашагал по комнате. – Ты не изменишь мое мнение. Я понимаю твои чувства. Присутствие мальчика в аббатстве болезненно для тебя, но Шерри – невинный ребенок.
– Болезненно! – Леди Грейсчерч приложила изящную ладонь ко рту и закрыла глаза. – Сознание одного его существования раздирает меня на части, подобно шипам терновника. Теперь этот ребенок стоит между нами, матерью и сыном!
– Это твой выбор, мама. Возможно, если бы ты позволила привести его, ты увидела бы, что…
– Следующее, что ты скажешь, – какой он очаровательный ребенок. Вылитый… – Мать Олдена, как в сцене обморока из мелодрамы, повалилась на кушетку. – О, я не могу заставить себя выговорить ее имя! Миссис Шервуд! Этого было достаточно, чтобы довести меня до сумасшествия, полного сумасшествия. И тогда твой папа смог упрятать меня под замок как умалишенную. Это то, что он всегда замышлял. Герцог Джесхэм сделал то же со своей женой. Это с герцогиней-то! Так и меня с разбитым сердцем отправили бы в клетку, как дикого зверя!
- Предыдущая
- 21/84
- Следующая
