Грешный любовник - Росс Джулия - Страница 29
- Предыдущая
- 29/79
- Следующая
«Я знаю, мадам, я знаю вашу смехотворную и очаровательную тайну. Неужели вы не понимаете, что я давно соблазняю вас по мере моих скромных сил? Почему бы вам не признаться, что вы женщина, и не порадоваться преимуществам, которые это сулит?»
Но момент упущен.
– Ну, все цело, – констатировала она с наигранной мальчишеской бравадой. – Руки, ноги, все на месте.
Она сделала, покачиваясь, несколько шагов и внезапно села снова.
Дав перекатился, зачерпнул целую охапку снега и вывалил ей на голову.
– Великолепно, – усмехнулся он. – Итак, ты умеешь кататься по льду на четвереньках. Давай наперегонки?
Ее смех и вопли полетели ему вдогонку.
Таннера Бринка у костров уже не было. Какой-то цыганенок держал Абдиэля под уздцы. Дав снял коньки, сунул мальчишке монету и запрыгнул в седло. Через несколько минут он уже перемахнул на другую сторону канала. «Джордж» шла навстречу ему по снегу, коньки ее болтались в руке.
Несмотря на мужскую одежду, она выглядела прелестно: губы пылали, глаза сияли. Она остановилась и улыбнулась ему.
– Я гораздо тверже стою на ногах без ваших легкомысленных железок, – вымолвила она, – хоть и не привыкла ходить в мокрых чулках.
– Ну тогда поехали домой и высушим их. Оставь коньки здесь. Я уже заплатил мальчишке, который придет и заберет их.
Он протянул ей руку. Она поколебалась только секунду, затем бросила на снег клубок ремешков и железяк и вложила свою ладонь в его. Он забросил ее на круп за собой. Желание побежало по жилам Дава жарко и сладостно.
Он ссадил ее без особых церемоний прямо в слякоть, заливавшую булыжники двора. Сонная и взъерошенная, она еле стояла на ногах. Парик и шляпа чуть съехали набок, а губы припухли, как если бы он только что поцеловал ее.
Нервы его звенели. Кровь в жилах пела на разные голоса, выдавая горячечные арпеджио. Дьявол все побери, как же ему хотелось поцеловать ее! Она ухмыльнулась, как мальчишка, отмочила какую-то глупую шутку и пошла в дом.
Абдиэль нервно бил копытом. Не так уж еще поздно, и вполне можно разбудить конюха, но Дав сам ввел своего коня в стойло. Тихо насвистывая, снял с жеребца седло и уздечку и принялся чистить его. Несмотря на нагловатый, ехидный тон, которого она держалась, глаза ее ясно говорили, что она тянется к нему и сердцем, и телом, и душой.
Точно так же, как и он.
Таннер Бринк раскрыл все безобидные секреты ее прошлого. Она ни в чем не повинна и ничего не знает. Если не считать того, что «Джордж» скрывает свой пол, она сама невинность. Или самый хитрый противник из всех когда-либо противостоявших ему, хитрый настолько, что сумел одурачить или склонить на свою сторону цыгана. Женщина, ставшая его секретарем, являла собой очаровательнейшую из проблем.
И она хотела его так же сильно, как и он ее.
Дав, оставив Абдиэля, в задумчивости поднимался по лестнице. Чего он обыкновенно ожидал от женщин? Восхищения, ухаживаний, легкого флирта, но всегда и возможности благополучно вернуться в постель Мег, чтобы, как Абдиэль, наконец спокойно расслабиться в своем стойле?..
Он остановился возле двери своей спальни. Положив руку на щеколду, он задумался, впустила бы она его к себе в комнату, если бы он постучал.
Не искушая судьбу, он открыл свою дверь и встал как вкопанный. Пламя одинокой свечи высвечивало обнаженное женское плечо, многообещающую улыбку, пряди распущенных женских волос.
Женщина лежала в его постели, поджидая его, обнаженная.
Он почувствовал стеснение в паху. Кровь вскипела в его жилах. Однако гнев его вспыхнул еще быстрее, и голосом, резким, как удар хлыста, он рявкнул:
– Что за бес в тебя вселился, что ты такие штуки выделываешь, а?!
Герцог Ившир задумчиво смотрел на огонь, сведя ладони перед собой. Шитье его шлафрока поблескивало. Сильвия изрядно продрогла, так как ей пришлось проторчать какое-то время на балконе его спальни, осторожно постукивая в стекло камешком. И хотя она подняла герцога с постели, сейчас, в кабинете, куда он провел ее, он выглядел безупречно, складки шлафрока лежали идеально ровно, а ночной колпак аккуратно обрамлял его длинное лицо.
– Не могу выразить, какое облегчение я испытала, когда поняла, что застала вас одного, ваша милость, – проговорила она.
– Облегчение для вас не является тем же для меня, человека менее целомудренного, – ответил герцог довольно сухо. – Всякий мужчина предпочитает, чтобы кто-нибудь делил с ним постель.
Она засмеялась, подбросила угля на решетку, помешала кочергой, чтобы разгоралось.
– Какими ловкими мне теперь кажутся мои руки! – Она растопырила пальцы. – Кто бы мог подумать, что не так давно их пальцы украшались кольцами – пусть даже и с поддельными камешками?
– Надеюсь, Давенби такая мысль в голову не придет. – Ившир откинулся в своем кресле. – Вы подвергаете себя слишком большому риску, являясь ко мне. Его шпионы...
Сильвия бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.
– Посреди ночи-то? Боже! Да никто и не подозревает, что я вышла из дома.
– А ваш хозяин?
– Он давным-давно в своей постели – один, как и вы. Похоже, самые завидные лондонские холостяки спят в одиночестве гораздо чаще, чем можно предполагать. Он возил меня кататься на коньках в Сент-Джеймсский парк. Никогда в жизни я не получала большего удовольствия. И, возможно, он какое-то мгновение веселился не меньше меня. Мы резвились на замерзшем канале вместе с несколькими другими непоседливыми молодыми людьми и одним перевозбужденным псом. Пока он чистил свою лошадь, я выбралась из дома через крышу.
– Через крышу?
Откровенно бравируя, Сильвия прислонилась плечом к облицовке камина.
– Да. Веселое занятие. Пока я не ввязалась в затеянную вами историю с переодеванием, я даже не подозревала, как много я упустила из-за того, что девочка. Известно ли вам, что мальчишки имеют обыкновение бегать, и визжать, и кататься на льду как совершеннейшие идиоты? Ну разумеется, известно. Вы же сами были когда-то мальчишкой!
– Будучи старшим сыном герцога, я наслаждался свободой не совсем в том объеме, что слоняющиеся по улицам сорванцы...
– Но я-то вышивала по канве, ваша милость. По канве! Он засмеялся.
– Вы сумели научиться и другим вещам. Она усмехнулась.
– Да, но не кататься на коньках и не лазать по крышам.
– Это не игра, Сильвия. – Герцог сжал рукой свой подбородок. – Я получаю твои донесения, как мы и договорились. Ты не должна являться сюда лично – через крышу ли, другим ли каким путем.
– Да. Я пришла сообщить вам, что для меня миссия закончена.
Он пронзил ее взглядом.
– Что? Ты думаешь, он заподозрил тебя?
– Нет! Если он пошлет своих агентов на континент, то узнает только о безупречном и обыкновенном прошломДжорджа Уайта, весьма заурядного молодого человека. Даже если б он и открыл, что я женщина, его шпионы не смогли бы узнать ничего.
– Тогда почему?
Она оттолкнулась от камина и принялась расхаживать по комнате.
– Вы знали меня еще в Вене. Знали меня и раньше, в Париже, когда я все еще была замужем за графом Монтеврэ...
– Вы самое прелестное создание из всех, кого мне доводилось видеть, – заметил герцог.
– И потому вы оказались тут как тут, чтобы подобрать обломки кораблекрушения после смерти Монтеврэ. Я вам благодарна. Я благодарна, что вы предоставили мне возможность зарабатывать себе на жизнь, не выходя снова замуж.
Тиканье часов казалось очень отчетливым в наступившей тишине.
– Я не мог жениться на тебе... Сильвия улыбнулась.
– Чтобы человек, который должен стать герцогом, и вдруг женился на разоренной, безвестной вдове без гроша в кармане? Нет, конечно, вы не могли жениться. С трудом могу себе представить, как вы вообще могли всерьез о таком думать.
– Я думал, – оповестил он, – когда впервые увидел тебя.
– Только потому, что вам незадолго до того разбила сердце какая-то дама здесь, в Англии. Боже, муж имеет полную власть над телом своей жены, над ее личностью, ее деньгами и ее детьми. Вы вернули мне возможность называть мою жизнь моей собственной. Я бы и не согласилась ни на что другое.
- Предыдущая
- 29/79
- Следующая
