20000 километров по Сахаре и Судану - Геншорек Вольфганг - Страница 34

• Предыдущая
• 34/41
• Следующая

«Чем больше я задумываюсь над Вашим положением, — пишет Бунзен в следующем письме, — тем яснее становится то обстоятельство, что Англия должна, во всяком случае в настоящее время, стать центром Вашей Деятельности и в некотором отношении оставаться им в будущем. Во-первых, как только Вы появитесь в Великобритании в качестве прусского профессора, Вы лишитесь трех четвертей симпатий правительства и народа, а о компенсации наподобие той, которую я Вам предложил, даже и думать нечего.

Во-вторых, Вы не можете с полной отдачей посвятить себя работе на кафедре всеобщей географии, притом что от Вас очень много ожидают, и одновременно быстро завершить свой научный труд. Первое потребует всех Ваших сил в течение нескольких лет. Наконец, подумайте, не является ли признание путешественника самым главным для Вас. Вы способны создать сейчас с легкостью нечто выдающееся, однако с работой на кафедре это несовместимо…

…Итак, сохраните свою свободу, она — высшее благо. Берлин от Вас не уйдет, как не уйдет и кафедра».

Следуя совету Бунзена, Барт в конце ноября 1855 года переехал в Лондон и поселился в уютном маленьком загородном доме с садом. Здесь он нашел необходимый покой для работы, которой занялся с большим энтузиазмом. Несмотря на то что у него не было ни времени, ни склонности к общению, он поддерживал дружеские связи с несколькими коллегами по профессии, чаще всего с учеными-африканистами. Среди них был и контр-адмирал Генри Смит, с которым он в недалеком прошлом враждовал.

Барту к этому времени исполнилось 34 года, и он стал подумывать о женитьбе. После первой неудачи он долгое время сторонился женщин, однако теперь все больше мечтал о супружестве и домашнем уюте.

«Да благословит бог Ваш домашний очаг, — писал Барт сестре из Африки, — который мне не был предопределен в молодые годы, хотя я весьма расположен к тому, чтобы, увенчанный лаврами и обремененный знаниями… а также состоя на почетной службе, привести в дом любезную девицу, а затем, если мне это будет суждено, полностью посвятить себя спокойной жизни».

Когда по приезде на родину он узнал, что семья сестры увеличилась, он заметил: «С появлением на свет еще одного маленького племянника у меня будто камень с души свалился, так как сам я до сих пор ничего еще не сделал для физического бессмертия нашей семьи». И Барт решает как можно скорее жениться. «Спутница, если выбор будет счастливым, смогла бы преобразить всю мою жизнь. Я истосковался по сердечному участию и дружбе». Правда, он довольно смутно представлял себе, каким образом он осуществит выбор партнера. «Пусть только выйдет мой первый том, — писал он, — и мне представится возможность познакомиться с подходящими лицами».

Однако вышли первый, второй и даже третий тома, а его надежды все не сбывались. После четвертого и пятого томов «лица» тоже не появились. Вероятно, теория самотека дала осечку, да и замкнутого, недоверчивого человека и закоренелого холостяка не тянуло к активным действиям, направленным на поиски избранницы. Ко всему прочему он с трудом привыкал к консервативному английскому образу жизни.

«Как я тоскую по ночлегу под открытым небом пустыни, — читаем мы в дневнике запись тех времен, — в том бесконечном пространстве, где без тщеславия, без забот о тысячах мелочей, которые мучают здесь человека, я мог, наслаждаясь свободой после окончания дневного перехода, вытянуться на циновке, а рядом — весь мой скарб, мои верблюды и мой конь. Я почти жалею, что добровольно наложил на себя эти оковы».

Правда, тому, что Барт оказался почти в изоляции, способствовал его крутой и раздражительный характер. Хотя Смит, приложив большие старания, все же смог убедить его вступить в Лондонское географическое общество и получить награду — Большую медаль, некоторые члены этого авторитетного общества затаили на Барта обиду, причину которой надо было искать в его манере поведения. С министерством иностранных дел в Лондоне у него начались разногласия. Оно рассматривало Барта как лицо, все еще состоявшее у него на службе, хотя сам Барт думал по-другому. Немалые трудности возникли у него из-за привезенных им в Европу выкупленных рабов — Доругу и Аббегу. Барт уговорил их сотрудничать с ним в создании словарей. Он предполагал, что в будущем они овладеют английским языком, а также каким-нибудь ремеслом и их будут брать в экспедиции в качестве специалистов. Теперь Барта обвинили в «работорговле» — поистине абсурдная мысль! Возмущенный до глубины души, он начал хлопотать о немедленном возвращении обоих африканцев на родину и 5 марта 1856 года отправил их в Саутгемптон, где они должны были сесть на корабль. Однако некий миссионер Шён переправил африканцев в миссионерскую школу Чатама. Барт заподозрил в этой акции происки ведомства иностранных дел и решил выступить с протестом. Позднее, однако, выяснилось, что миссионер действовал по своему усмотрению.

Между тем работа над книгой об африканском путешествии, которую Барт писал на английском и немецком языках, быстро продвигалась. Благодаря усиленной предварительной подготовке материала в ходе самой экспедиции он уже в мае 1857 года мог представить первые два тома. Больше всех заинтересовался этой работой Ю. Пертес[31], о чем свидетельствует его письмо Барту от 5 октября 1855 года: «…От своего друга Петермана я узнал… что Вы намереваетесь наряду с английским изданием подготовить немецкое и что Вы не против того, чтобы передать мне этот труд для издания». Двухтомное немецкое издание появилось в 1859–1860 годах[32]. Еще раньше увидели свет голландское, датское и американское издания. В 1860–1861 годах вышел четырехтомник на французском языке, в котором, однако, было много ошибок, и поэтому Барт отказался его авторизовать.

Вероятно, его труду недоставало объединяющего замысла. Хотя главная тема — маршрут путешествия — проходила красной нитью через все сочинение, множество второстепенных деталей утомляло читателя, многочисленные вставки, комментирующие узкоспециальные вопросы, уводили от основного содержания. Вот почему книга была с восторгом принята специалистами, но широкая читающая общественность ее недооценила. 16 мая 1857 года в журнале «Спектейтор» была напечатана рецензия на книгу, в которой, в частности, говорилось: «Представленное произведение написано, несомненно, слишком обстоятельно и многословно; изложение могло бы быть более сжатым, а многие будничные детали и события повседневной жизни можно было бы вполне опустить, но тогда оно вряд ли бы выиграло, ибо детали свидетельствуют о такой степени достоверности описания путешествия через неизвестные нам страны, о какой можно только мечтать.

Однако любая книга вообще, если в ней слишком много внимания уделяется второстепенным предметам, не представляющим интереса, утомительна. На данном произведении, таким образом, лежит отпечаток известного однообразия, которого при переиздании можно было бы избежать. Далее, большая разница, как отправляется человек в путешествие для знакомства с миром: со скромными средствами, или вообще без оных, или же обеспеченный всем необходимым и могущий держаться независимо и солидно. Ведь и местные жители будут по-разному относиться к таким людям. Д-р Барт смотрел на вещи другими глазами, чем наши военные, служащие в армии и на флоте. Он был в такой же мере филологом, этнографом и историком, как и географом, и, хотя это привело к тому, что изложение то здесь, то там перегружено излишними подробностями, подробности эти все же делают книгу разносторонней и повышают, таким образом, ее познавательную ценность. Помимо сказанного хочется добавить, что пристрастие д-ра Барта к языкам помогло ему освоить местные языки и облегчило общение… Несмотря на изъяны в композиции, слишком большую педантичность в изложении материала, а также нагромождение несущественных деталей, произведения Барта содержат все же лучшее описание внутренней обстановки в африканских странах севернее 9 градуса широты, а сам он является образцом ученого-путешественника: ему присущи терпение, выдержка, решительность и довольствование малым».

• Предыдущая
• 34/41
• Следующая