20000 километров по Сахаре и Судану - Геншорек Вольфганг - Страница 26

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая

В этой стране не водятся лошади, кроме маленьких иноходцев, на которых обычно ездят купцы во время своих путешествий, а также некоторые придворные для перемещения по городу. Но хороших лошадей доставляют из Берберии. Как только они прибывают с караваном из Берберии, король посылает человека записать их число, и, если оно достигает двенадцати, он сразу же выбирает ту лошадь, которая ему понравилась, и очень прилично за нее платит. Этот король — ярый враг евреев. Он не желает, чтобы хоть один из них жил в его городе. Если же он услышит, что какой-либо купец из Берберии навещает их или ведет с ними торговлю, он конфискует его имущество. В Томбутто много судей, Ученых, священнослужителей. Все они хорошо оплачиваются королем. Он очень почитает образованных людей. Продают также много рукописных книг, которые доставляют из Берберии. От этой продажи извлекают большие прибыли, чем от всех остальных товаров. Вместо чеканенной монеты употребляют куски чистого, без примеси золота, а для небольших покупок — каури, или, скажем, раковины, привезенные из Персии, 400 штук которых стоят дукат. Шесть дукатов и две трети входят в одну римскую золотую унцию.

Жители Томбутто по природе любезны. У них в обычае прогуливаться по всему городу ночью, после двадцати двух часов до часу ночи, играя на музыкальных инструментах и танцуя. Горожане держат для своих нужд много рабынь и рабов.

Этот город очень подвержен опасности пожаров. Во время моего второго путешествия, когда я оказался там, половина города сгорела в течение пяти часов.

Вокруг Томбутто нет ни садов с цветами, ни плодовых садов»[26].

Допустим, что та или иная деталь в порыве восторга могла быть преувеличена, но богатство и слава Томбукту все же сильно притягивали к себе завистников.

Однако пора экономического и культурного расцвета миновала. Войны и всякие бедствия привели город в упадок. Число жителей снизилось с 60 тысяч до 13 тысяч человек. И тем не менее за овладение городом фульбе и туареги затевали кровавые схватки. Таково было положение, когда в Томбукту прибыл Генрих Барт.

Легендарный город, как магнит, притягивал к себе европейских коммерсантов и исследователей[27]. Одни рассчитывали на большие прибыли от торговли с ним, другие надеялись раскрыть тайны этого великого города. Согласно источникам того времени, первым европейцем, остановившимся ненадолго в Томбукту, был посланный флорентийским торговым домом Портинуари купец Бенедетто Деи, который открыл здесь филиалы фирмы по продаже тканей.

В 1483 году король Португалии послал туда делегацию, чтобы разведать возможности установления торговых отношений. Французский моряк Поль Эмбер стал в 1630 году, правда отнюдь не добровольно, «гостем» города. После того как корабль, на котором он служил, потерпел крушение, он доплыл до берегов Атлантики, но был здесь взят в плен арабами и продан в Томбукту. В этом его судьба очень сходна с судьбой американского моряка Роберта Адамса. Однако эти контакты надолго были преданы забвению. А в конце XVIII века между европейскими путешественниками началось своего рода состязание, кто первым прибудет в Томбукту.

Во время двух путешествий (1795 и 1805 годов) Мунго Парка с целью исследования реки Нигер ему не суждено было дойти до города. Первым европейским ученым, достигшим цели, был шотландец Александр Гордон Лэнг (1793–1826), прибывший сюда в 1826 году по поручению британского правительства. В то время как Мунго Парк пытался продвинуться в Томбукту от Атлантического океана, идя на восток, Лэнг направился из Триполи через Гадамес по пустыне к югу. Однако его заподозрили в шпионаже и убили, а записи его пропали.

Первые описания быта древнего торгового центра дошли до нас от Рене Кайе (1799–1838). Сына пекаря из Вандеи манили неизведанные дали, а также обещанная французским географическим обществом награда в 10 тысяч франков. Без всяких средств, без должной подготовки он отправился к заманчивой цели один. В качестве мусульманского паломника, якобы похищенного французами, Кайе с западного побережья через Фута-Джаллон и верховья Нигера прибыл в 1828 году в Томбукту, где сумел сделать многочисленные записи. Однако из-за отсутствия исторического и географического образования он ограничивался описанием чисто внешних данных, не вдаваясь в суть явлений. Но его заметки разрушили миф о сказочном богатстве города. В составе марокканского каравана он пересек пустыню, а затем через Танжер вернулся во Францию, где, к большому своему разочарованию, узнал, что к его сообщению о городе отнеслись весьма недоверчиво. Лишь Барту было дано подтвердить рассказы своего мужественного предшественника: «Мне было очень интересно здесь, на Нигере, очутиться в том месте, куда дошел заслуженный французский путешественник Рене Кайе во время своей славной и опасной поездки через всю западную часть Северной Африки, от Сьерра-Леоне до Марокко, и я считаю своим приятным долгом подтвердить абсолютную достоверность его описаний».

Упреки, выдвинутые против Барта Феликсом Дюбуа в егo книге «Таинственный Томбукту»[28], в том, что он не удостоил вниманием Рене Кайе, являются в такой же мере беспредметными, как и, впрочем, вся его критика научного труда, посвященного путешествию в целом.

Тяжелые условия перехода сказались на здоровье Барта. Ему необходим был отдых, но уже в первые дни пребывания в Томбукту он понял, что отдохнуть и подлечиться не придется. Вот что он записал об этом в дневнике: «Было решено, что, пока не прибыл шейх Эль-Баккаи, чьим личным гостем я себя рассматривал, мое жилье будет закрытым для всех, никому не будет позволено навещать меня. Тем не менее уже в тот момент, когда мою поклажу заносили в дом, а я сидел на ковре в коридоре, который вел к внешнему дворику, где находилось мое жилище, множество людей вошло в дом. Они пришли приветствовать меня. Так случилось, что, когда они рассматривали мои вещи, среди которых были для них непривычные, кое-кто начал сомневаться в моем (публично объявленном) происхождении. Однако дело обстояло так: сам я не имел ни малейшего желания убеждать этих людей в том, что я мусульманин, ведь на протяжении всего путешествия я не скрывал, что являюсь христианином… и был известен как таковой, поэтому истинное положение вещей могло в скором будущем обнаружиться; нам и так повезло, что, несмотря на наше весьма медленное продвижение и в связи с тем, что мы вынуждены были избрать во время похода извилистый путь, эта весть не опередила нас».

Хаммади, противник его любезного хозяина, известил ортодоксально настроенных фульбе, что в городе находится христианин, который выдает себя за мусульманина. Жизнь Барта оказалась в опасности. Однако Барт не испугался и начал действовать в соответствии с обстоятельствами. 10 сентября ему сообщили, что фульбе готовятся напасть на его дом. С тем большим облегчением он воспринял письмо шейха Эль-Баккаи, в котором тот заверил Барта, что он может рассчитывать на его личную защиту.

26 сентября шейх прибыл в Томбукту и уже на следующий день пригласил гостя на аудиенцию, во время которой сказал Барту, что волнения фульбе по поводу вероисповедания ученого его совершенно не трогают. Будучи главой арабского племени кунта и одновременно высокопоставленным духовным лицом, шейх Эль-Баккаи был весьма влиятельной личностью, однако его врагов нельзя было недооценивать. В споре, возникшем вокруг Барта, на первом месте была не столько оценка личности чужестранца, сколько противоборство сторон. К подстрекаемым султаном фанатикам-фульбе присоединились богатые торговцы из Гадамеса и Марокко, ловко прикрывавшие свои корыстолюбивые интересы религиозными мотивами. Шейх Эль-Баккаи с его гуманными принципами представлял интересы исконных оседлых сонгаев, угнетаемых верхней прослойкой фульбе. На его стороне выступали такие туареги, которые, хотя и были приверженцами ислама, в противоположность фульбе не отличались религиозным фанатизмом.

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая