Масштабная операция - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/61
• Следующая

— А чёй-то в ней булькает?

— Угадай, — предложил Стас, равнодушно глядя куда-то вдаль, поверх полинялых ушанок.

— Винище?

— Мимо.

— Водяра?

— Нет такой буквы в этом слове.

— Неужто спирт?!

— Ну, наконец-то!..

— А не врешь?

— Выбирай выражения, метростроевец.

Наличие крепчайшего алкоголя в алюминиевой емкости сильно поколебало желание работяг придерживаться сложившейся таксы — времена, когда от дешевого «Рояля» подозрительного происхождения ломились витрины всех ларьков, канули в вечность. И после непродолжительного торга цена за одно место стремительно рухнула до ста условных единиц. Первый из могильщиков записал куцым карандашом данные странноватых клиентов, второй скоренько сунул деньги в карман и оба одновременно, с бережной осторожностью приняли посудину…

Держа «драгоценность» всеми четырьмя грязнущими лапами, наперебой загалдели:

— Будьте уверены — сохраним «жилплощадь» в полном не прикосновении до самой вашей кончины! И уложим в лучшем виде — не пожалеете! Будьте уверены…

«…Не забывайте работать левой, сукины дети! Резче встречать соперника левой! — отчетливо доносились из глубин памяти команды инструктора по армейскому рукопашному бою. — Торбин, хватит плести кружева на ринге, отрабатывай удары! А вы что рты на него разинули?! Работать парни! Работать до седьмого пота! А ну, разбились попарно и отпахали три раунда по десять минут!.. Тут вам не сборище миловидных жопников на богемной тусовке, здесь из вас делают настоящих мужиков — ДЕСАНТУРУ!..»

Воспоминания об изнурительных тренировках в родном Рязанском десантном училище прервал робкий голос посыльного:

— Товарищ капитан! Товарищ капитан!..

Станислав резко поднялся с кровати и выглянул за полог небольшой офицерской палатки:

— Что хотел, приятель?

— Вас срочно вызывает полковник Щербинин.

Офицер едва не выругался — и десяти минут не прошло, как прилег после часовой пробежки, да в самый последний миг передумал сквернословить. Стоявший перед ним младший сержант — всего лишь один из многих тысяч мальчишек, угодивших в чеченскую мясорубку отнюдь не по собственной воле. Для них, простых солдат — вчерашних школяров или студентов здешние бессонные ночи и ранения, продолжительные дневные марши и ночные тревоги были настоящим испытанием, способным до изнеможения измучить душу. Другое дело офицеры и контрактники, шедшие на войну сознательно. Страдали они, конечно, не меньше, но душевно были куда спокойнее…

— Сейчас буду, — только-то и ответил спецназовец, набрасывая на широкие плечи камуфляжку. Через минуту он неторопливо шел по ровной, безукоризненно выметенной дорожке меж стройных рядов армейских палаток.

В начале второй чеченской кампании здесь, под Ханкалой — на месте нынешнего, внушительного по размерам палаточного городка, был организован перевалочный бивак для небольших отрядов войск специального назначения. Теперь же лагерь разросся: имел несколько сотен метров в поперечнике; в центре возвышалось капитальное здание общей столовой с цветочными клумбами вокруг; на ровной площадке, что примыкала к северной стороне брезентовых «кварталов», разместилась эскадрилья транспортных и штурмовых вертолетов; по периметру базы располагались укрепленные бетонными плитами посты, а вокруг обширного поселения беспрестанно курсировали на БМД дежурные дозорные группы.

Обитель полковника находилась совсем недалеко — в паре минут неспешного хода. Но этого времени Торбину обычно хватало, чтобы полюбоваться красотами местной природы и насладиться дуновением легкого ветерка, несшего, обжигающий, после короткого отдыха в большом городе, чистейший воздух с перевалов Кавказа. По настоящему теплая летняя погода в здешних краях сменяла скоротечную весну рано — где-то в конце апреля, начале мая. Земля, обильно пропитанная талыми водами, просыхала; солнце к полудню поднималось высоко над горизонтом; на ветвях колыхалась свежая, ярко-зеленая листва.

Появление «зеленки» для «чехов» являло собой радостное и долгожданное событие. Непродолжительной зимой они зализывали раны, копили силы для предстоящего противодействия федералам, а из заснеженных горных лагерей спускались на равнину для пополнения провианта, да ежели появлялась по докладам разведки лакомая и немногочисленная добыча. Едва над головами лесных бородачей густели кроны деревьев — начиналась настоящая война…

«Да, после зимних «каникул» боевые действия снова набирают обороты, — вздохнул Стас, — в этой командировке бог нас миловал. И меня, и Воронца, и Шипилло. Скоро возвращаемся домой. Целехонькими возвращаемся!.. Вроде только вчера осуществляли сумасбродную идею Циркача — прикупали места на кладбище; Серега рассказывал о своем странном сне, а уж почти три месяца минуло. Да, быстро на войне летит время! А сон-то его не сбылся. Впрочем, как и мои предчувствия тоже…»

В брезентовом штабе отряда, чья палаточная «улочка» раскинулась по соседству со схожими подразделениями, находилось три офицера. Среднего роста и крепкого телосложения полковник — командир бригады Щербинин; смуглый, слегка полноватый майор Константин Сомов — оперативник, отвечавший за взаимодействие с ФСБ и другими родами войск, и капитан Торбин.

Комбриг говорил медленно, с расстановкой, стараясь донести до подчиненных всю суть и сложность предстоящего задания:

— В штабе оперативной группы предстоящую операцию окрестили «Вердикт». Основной задачей спецотряда является личное уничтожение эмира Шахабова Беслана Магомедовича по кличке Медведь. Прозвище, насколько вам известно, дано за крайне жестокий нрав — пленных не берет или же выкупает у других террористов с целью пыток и показательных казней. Отвечает этот весьма уважаемый в чеченской армии человек за подготовку молодых резервистов. Кроме того, по некоторым и пока непроверенным данным, именно он готовит смертников — так называемых шахидов, осуществляющих жесточайшие теракты в городах России…

Майор делал короткие пометки в планшетном блокноте, Торбин же слушал информативный инструктаж, стараясь запомнить самое важное, непосредственно относящееся к будущей акции. Пальцы его правой ладони привычно и быстро перегоняли меж собой монетку — от мизинца до большого и обратно. Дабы не раздражать монотонным мерцанием тусклого металла начальство, руки во время таких аудиенций Стас предпочитал держать за спиной.

— …По сведениям разведки учебный лагерь заместителя Командующего Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия более двух-трех недель на одном месте не задерживается. Отряд численностью от двухсот до четырехсот боевиков постоянно курсирует вблизи российско-грузинской границы, разбивая биваки в густых лесах. Изредка, при приближении превосходящих сил Федеральных войск, соединение перебазируется в Панкисское ущелье. Позавчера Медведь с большой группой вооруженных бандитов пересек границу и вновь обосновался на нашей территории. Итак, капитан, твоя задача…

Майор перестал записывать и поднял голову. Торбин перевел взор со светлого пятна целлофанового оконца на полковника.

— Самостоятельно набери отряд из семи человек, ты — восьмой. В обязательном порядке возьми пару профессиональных снайперов. Желательно так же включить в группу еще одного офицера.

Юрий Леонидович на мгновение умолк и, стрельнув лукавым взглядом, предположил:

— Вторым офицером, вероятно, пойдет Воронцов?

— Так точно, — утвердительно кивнул капитан.

— Годится, — удовлетворенно буркнул Щербинин. — Далее… Оружие и снаряжение любое — на ваше усмотрение. Тройной боекомплект на пять дней. Питание, вода, медикаменты — без ограничения. Вот карта с маршрутом движения и обозначением дислокации лагеря Шахабова.

Он достал из полевой сумки новенькую топографическую карту, развернул и положил на стол. Ткнув пальцем в небольшой кружочек, очерченный синим фломастером, командир бригады вытянул из другого отделения сложенный вчетверо листок с видневшейся на углу круглой гербовой печатью:

• Предыдущая
• 2/61
• Следующая