Ратное счастье - Чудакова Валентина Васильевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/46
- Следующая
А если без истерики, товарищ офицер?
Так ведь нет же никакого терпения, товарищ капитан!
Между прочим, твой предшественник с ним отлично ладил. А ты вот ключика не подберешь,— укорил меня Кузьмин. — Уж не такой он плохой парень, как тебе показалось.
Бездельник этакий! Поручить ничего нельзя. Не могу я с ним поладить! Пыталась, но не могу.
Постой, ротный, не пори горячку,— опять остановил меня капитан Ежов. — Я с ним сам поговорю. Кстати, давно собираюсь, но все руки не доходили.
Хорошо,— согласилась я.— Посмотрим.— И спросила у начальства, включен ли мой Вахнов в наградные списки.
Нет,— ответил комбат.
А почему? Танк человек подбил!..
А его дело танки подбивать? — вопросом, на вопрос возразил мне капитан Ежов.
Не его, конечно. Но все-таки...
Никаких «все-таки»! — отрезал Ежов. — Мы все трое по данному вопросу единодушны.
Это что же: только потому, что он кулацкий сын?
Не потому. Хотя папаша — чуждый элемент — отнюдь не украшение для анкеты. — Капитан Ежов все больше хмурился. — Позиция у твоего Вахнова не та. Ведь он бравирует этим. В позу несправедливо пострадавшего становится. Но повторяю, в данном случае не в этом соль. И досадно, что тебе — командиру — приходится втолковывать прописные истины.
Вот именно,— включился комбат Бессонов.— Ты же не будешь отрицать, что война имеет свои законы? Ведь так? Следовательно, на войне, и тем более в бою, каждый должен знать свое место, а не вмешиваться в случайные авантюры. А твой знаменитый Вахнов, ничтоже сумняшеся, бросает свою боевую позицию и лезет куда ему вовсе не положено.
Доннер веттер таким ослушникам, а не награда!— вдруг взбеленился Кузьмин. — И не спеши отличать.
— Да в чем хоть дело? — обратилась я ко всем троим разом. — Хоть объясните толком! Ответил комбат:
Ничего мы тебе больше не можем сказать. Сами колеблемся. Учись разбираться в людях. Время у тебя пока есть. Ты к нему стоишь ближе, чем мы, вот и изучай. Солдат он стоящий, и будет очень жаль, если не в ту сторону свихнется. Ясно?
Дело ясное, что пока ничего не ясно,— невесело буркнула я, покидая КП батальона.
Как я и предполагала, в этом запутанном вопросе мне помог разобраться мой старинный приятель Костя Перовский. Он зашел ко мне вскоре после нашей первой встречи. Принес заварку чаю и пачку печенья. И в самом начале разговора предупредил:
У тебя есть такой солдат Вахнов.
Я сделала вид, что ничего не знаю:
А что?
Костя многозначительно показал глазами на навострившего уши Соловья.
— Вызови-ка его сюда. Давно я с ним не беседовал по душам. Занятный гражданин. Сама услышишь. Только, прошу, молчи.
Когда Соловей ушел за Вахновым, капитан Перовский спросил:
Ты-то с ним разговаривала? Да? Ну и как?
Как меду напилась,— невесело засмеялась я — Ты ему про попа, он — про попадью; ты — стрижено, он — брито.
Да... Слушай, ты бы на время нашего разговора спровадила куда-нибудь своего оруженосца. Сегодня же каждое слово наверняка по полку разнесет.
А где ты видел ординарца не сплетника? — засмеялась я.
Вот именно.
Костя, по-честному, по-дружески,—что такое Вахнов? Он действительно кулацкий сын?
Да. Довольно банальная история. Семья была раскулачена, как говорят, под корень и выслана из Тульской области в Сибирь. Вахнов считает, что несправедливо. По его мнению, хозяйство по размерам не было кулацким и не применяло наемного труда. Он убежден, что его папашу «закатили» ни за что ни про что местные власти—:так, по злому умыслу.
— Положим, не по злому умыслу, но разве не было тогда заблуждений, ошибок?
Были, конечно. И загибы, и перегибы, и явное нарушение законности на местах.
Как хочешь, Костя, но если это и в самом деле была ошибка, то Вахнову не позавидуешь.
Ладно, мнениями обменяемся потом. Идут.
Товарищ старший лейтенант, дозвольте обратиться к товарищу капитану?— Я не обратила внимания на явное нарушение дисциплинарного устава.
Разрешаю. — На Вахнова можно заглядеться. Всем парень взял: и ростом, и статью, и лицом. Выправка как у Пряхина. И взгляд вроде бы бесхитростный.
Соловей, прогуляйся-ка до хозвзвода. Погости у старшины.
Чего я там забыл? — заворчал связной. — Василий Иванович разведет моралочку на всю деревню...— Но ушел.
—-Здравствуй, Иван! — весело сказал Костя солдату.— Как дела?
Дела, товарищ капитан, у прокурора,— усмехнулся Вахнов. — А у меня делишки. Жив пока, и слава богу.
Давно мы с тобой не разговаривали.
Давно,— охотно согласился солдат,— вы меня не шпыняли.
Разве? — засмеялся капитан Перовский. — Так-таки и шпынял? И было за что?
Да как вам сказать... Сами знаете, к человеку всегда придраться можно. — Вахнов многозначительно покосился на меня. Я — ни звука, как будто меня тут и нет.
И здорово я к тебе придираюсь?
Не вы, так другие, какая разница? Папашу неправильно окулачили, и мне через это всю жизнь хода не дают. Справедливо?
Послушай, Иван. Вот ты ищешь справедливости. А сам справедлив? Я, к примеру, когда-нибудь укорял тебя прошлым твоего отца? Давай откровенно.
Не укоряли. Зря не скажу. Не такой вы человек, чтоб прямо в глаза тыкать. А все равно, поди, думаете: «Кулацкому отродью веры нет». А то не так, скажете?
Конечно не так! Ничего я такого не думаю. И товарищи твои, уверен, так не думают. И если бы ты поменьше об этом звонил...
А чего мне скрывать, коли я прав? Мало меня за папашку корили?
Да мало ли на земле неумных людей? Что ж ты один случай в степень возводишь?
Один случай, говорите? Как бы не так.
Вот что, Иван. Ты лазаря не пой. Все равно я не буду проверять, так было или не так. Сам знаешь, не до этого сейчас. Ты бы еще пятьдесят лет спустя спохватился. Впрочем, истину восстановить никогда не поздно. Вот закончим войну — и, пожалуйста, помогу, если обратишься. А пока дело надо делать. Оно у нас одно, сам понимаешь. А ты турусы на колесах разводишь. Болтаешь много. Лишнего.
Я болтаю? — обиделся Вахнов. — А если у меня три брата как дубы, да я — поскребыш. Как выйдем, бывало, косить — сатане жарко. А нас...
Оставь. Я твою тактику достаточно изучил: тебе про Фому, а ты про Ерему. Проснись, оглядись хорошенько да вникни; твоя личная беда — капелька в океане человеческого горя. Разве не видел, что творят фашисты? Сейчас воевать надо. Вот вернешься с войны победителем, и разберемся с тобой. А ты штабы поносишь — язык распускаешь.
— Гм... Штабы... — пожал Вахнов крутыми плечами. — Штабы! А что от них хорошего? Их еще сам Чапаев не любил. Говорил, что можно и без штабов воевать.
Не завирайся, брат. Чапаев ничего подобного не говорил. Он был и сам отменный штабист. Не наскоком побеждал, а каждую операцию со тщанием готовил. Карту с закрытыми глазами читал: думал, прикидывал да вымерял. Сам, небось, кино видел? А то, что он недолюбливал штабных работников — военспецов из бывших офицеров,—на это у него было основание. Немало их оказалось изменниками. Предавали советскую власть. А теперь...
Да я же не говорю, что изменники, товарищ капитан! А вот что обжимают солдата, так это точно.
То есть как это «обжимают»? — Костя незаметно мне подмигнул. — Ты, брат, совсем зарапортовался.
Ничего не зарапортовался! — оживился Вахнов.— Вот, к примеру, в наступлении неделю сахар не выдавали. Подвоза не было. Мы понимаем. Видим, какие тут дороги. А как подвезли — за прошлое-то не выдали! И думаете, где это все осело, как не в штабах?
-— Да почему именно в штабах?
— А где же?
Вот именно — «где же»? А если на складах неприкосновенный запас решили создать, тогда как? Разумная мера или нет? Ведь опять может не быть подвоза. Скоро ли установятся зимние дороги, кто знает? А ты вот этого не понимаешь и понять не хочешь. Ладно. Оставим. Танк-то и вправду подбил?
Долбанул. А чего на него глядеть?
А твое это дело — танки подбивать?
Ну вот,— укоризненно развел руками солдат.— Опять, выходит, за рыбу деньги? Как сговорились: «Твое это дело?» А если он, паразит, прямо на позицию лезет?
- Предыдущая
- 21/46
- Следующая
