Выбери любимый жанр

Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 67

Изменить размер шрифта:
67

Постояв, увидел: край стола возле одной из палаток свободен. Подойдя, сел и некоторое время сидел, дожидаясь, пока к нему кто-нибудь подойдет.

Наконец возле него остановился мальчик в халате и амхарской шапочке, который начал что-то быстро объяснять ему по-французски. Когда Седов попытался по-английски попросить принести что-то поесть и попить, мальчик ничего не понял, но не ушел, а, тронув Седова за руку, стал громко кричать:

— Бебе! Бебе!

К столу подошел смуглый худой парень. Этого парня, как понял Седов, и звали Бебе. Бебе был одет в джинсы и белую рубаху, расшитую национальными узорами, в его темные волосы было вплетено несколько цветных лент. Сразу же поняв, чего хочет Седов, Бебе через пять минут принес ему миску с мясом, залитым соусом, тарелку с горячим плоским хлебом и бутылку ледяного пива.

Покончив с мясом, которое оказалось очень вкусным, Седов медленно допивал пиво. Как только он поставил пустую бутылку на стол, Бебе, подойдя, сказал:

— Сэр, прошу прощения, вас хочет видеть один джентльмен.

— Что за джентльмен?

— Этот джентльмен говорит, что вы его знаете. Он просил меня проводить вас к нему.

— Хорошо, проводите. Сколько я должен?

— Семьсот пятьдесят франков, сэр. Или пять долларов. Отдав пять долларов, Седов прошел вслед за Бебе в палатку с задней стороны.

Они оказались в небольшой комнате, часть которой была отделена занавеской. Бебе кивнул:

— Сэр, джентльмен ждет вас за этой занавеской. Поклонившись, ушел. Седов зашел за занавеску.

Здесь, на стуле, за накрытым клеенкой столом, сидел Гущин. На столе перед ним лежал кейс-«дипломат».

Некоторое время, не в силах поверить, что он в самом деле видит Гущина, Седов молчал. Наконец сказал:

— Виктор Александрович… Вы?

— Я, Юра, я. — Гущин виновато улыбнулся. — Прости за бестолковую шифровку. Я ведь не знал, что представляет собой этот базар. Спасибо, ребята помогли. А то бы я тебя просто не нашел. Садись, тут есть второй стул.

Взяв стоящий в углу комнаты стул, Седов сел. Покачал головой:

— Виктор Александрович…. Честно говоря, я ждал всего. Но что увижу вас — не ждал никак.

— Тем не менее увидел. Ладно, Юра, давай к делу. Времени не так много. Рассказывай, что знаешь.

— Виктор Александрович, не знаю даже, с чего начать. Сначала я хотел бы сам кое-что спросить.

— Спрашивай.

— С пограничным катером вы придумали?

— Мы.

— Я так и понял. А вот с милицейским катером, болван, я ведь сразу не просек, что к чему. Идиот.

— Зато просек потом. Мы с этим катером тоже немного перемудрили.

— Ладно, Виктор Александрович, у меня вопросов больше нет. Спрашивайте вы.

— Сколько раз ты видел Чемиренко?

— Один раз. Утром, когда он меня встретил. Он изложил, что в принципе от меня нужно, и мы договорились встретиться вечером. В его номере. Но когда вечером я пробрался в его номер, он был мертв. Он сидел в кресле перед телевизором. Телевизор работал, но был выключен звук. У него была свернута шея. Следов борьбы в номере не было. То, что такой человек, как Чемиренко, позволил бы убить себя без борьбы, исключено. Значит, ему свернули шею спящему. Рядом с ним стояла чашка с остатками кофе. И стеклянная банка с растворимым кофе. Думаю, кто-то смог подменить эту банку.

— Взял пробу кофе?

— Да, вот, — протянул пакетик с пробой Гущину. Спрятав пакетик, тот кивнул:

— Что с Аней Селиховой?

— Ее просто задушили у нее на квартире. На следующее утро. Думаю, она еще спала.

— Ты был у нее на квартире?

— Да, на следующее утро после того, как побывал в номере Чемиренко. Она лежала на кровати в ночной рубашке, на шее были следы пальцев.

— Сфотографировал их? Чемиренко и Аню?

— Нет. У меня же не было фотоаппарата.

— Да, я забыл. У тебя нет никаких подозрений, кто мог это сделать?

— Думаю, это сделал кто-то с крейсера. Скорей всего кто-то из спецназовцев.

— Что они вообще представляют собой, эти спецназовцы?

— Командир спецназовцев, майор Кулигин, явно повязан с Петраковым и вовлечен в сговор. Возможно, вовлечены в сговор еще несколько десантников. Но основная масса ничего не знает.

— А команда?

— Команда, думаю, тоже ничего не знает. Правда, есть человек, который слишком уж часто общается с Петраковым.

— Кто это?

— Капитан третьего ранга Лапик. Корабельный криптограф.

— Мы тоже думаем, что Лапик вовлечен в дело. Крот связывается именно с ним, нет никакого сомнения. Лапик ведь раньше работал в ГРУ.

— В ГРУ?

— Да. Немного, чуть больше года. А потом перевелся на флот. Значит, ты считаешь, большинство команды ничего не знает?

— Да. Я слышал несколько разговоров. Не отвечаю за точность, но по этим разговорам выходит, что перед самым выходом в рейс на «Хаджибей» поднялся какой-то крупный чин из Главморштаба, контр-адмирал. И проинструктировал старших офицеров, что крейсер идет якобы на выполнение какого-то особого задания. Этот контр-адмирал дал указание старшим офицерам провести по этому поводу беседы с подчиненными.

— Черт… — Гущин сцепил руки. — Любопытная история. Не узнал, как фамилия этого контр-адмирала?

— Точно фамилию не узнал. Похоже на «Толубеев» или «Фалеев». Что-то в этом роде.

— Подожди… Очень может быть, что это контр-адмирал Сабатеев. Ладно, это можно будет легко проверить. Вооружение, спрятанное на крейсере, видел?

— Мне удалось увидеть только два «МиГ-29». И вертолет.

— Только два самолета и вертолет?

— Да. Но думаю, и самолетов, и вертолетов на крейсере гораздо больше. Да и остального. Но все вооружение спрятано в ангарах нижних палуб. Проход туда тщательно охраняется.

— Охраняется — кем?

— Спецназовцами. Мне повезло, я чудом проскочил в ангар нижней палубы, где стояли два новых «МиГа». Потом спецназовцы пытались выяснить, видел ли я эти «МиГи». Но вроде пронесло. Вот, держите, — протянул бумажку. — Это бортовые номера двух самолетов «МиГ-29» и вертолета «А-1», которые я видел лично.

Спрятав бумажку, Гущин спросил:

— А вертолет ты где видел? Тоже в ангаре?

— Виктор Александрович, не поверите, но я на этом вертолете летал на боевое задание.

— На боевое задание? — Гущин улыбнулся. — Юра, шутишь?

— Нет.

— Юра… Давай говорить серьезно.

— Да я серьезно, Виктор Александрович, — Седов подробно рассказал о полете в Эль-Душ, минировании в поселке Бир-Сафсат и попытке нападения на крейсер, которую удалось отбить. Рассказал и о смерти Сергея Листратова.

Гущин слушал, постукивая по столу пальцами. Когда Седов закончил, покачал головой:

— Значит, ты говоришь, Петракова предупредил кто-то из Каира?

— Да. Об этом обмолвился Довгань. А насчет египетской береговой радиостанции, которая обеспечила нас джипом, Довгань рассказал мне сам.

— Черт… Вообще-то я знаю об этом случае.

— Знаете?

— Да. Петраков сообщил в Главморштаб о попытке неизвестных катеров напасть ночью на крейсер. И о том, что эта попытка была отбита. Сообщил он и о смерти на боевом посту одного из членов экипажа. И все. О том, о чем рассказал мне сейчас ты, особенно о предупреждении из Каира и береговой радиостанции, он не обмолвился ни словом.

— Естественно.

— Кто мог организовать это нападение, не знаешь?

— Виктор Александрович, все катера были без опознавательных знаков, при боевиках, которых мы убили во время стычки, не было никаких документов. Откуда они взялись, кто их послал — думаю, мы уже не узнаем.

— Неизвестно… — Гущин снова постучал по столу пальцами. — Раз это как-то связано с Каиром и с береговой радиостанцией, может, и узнаем. Правда, придется повозиться. Не пойму только, как Петраков мог решиться на этот ваш рейд. Как он вообще мог додуматься до такого.

— Петракова уговорил Довгань.

— Довгань?

— Да. Но если честно, Виктор Александрович, эту идею, насчет рейда, Довганю подал я, — Седов усмехнулся. — Вы считаете, неправильно?

67
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры