Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/109
• Следующая

— Серега?

— Да. Занимайся, чем ты хотел. Включай рацию, приборы. А я полежу. К моменту, когда все начнется, я встану. — Повернулась набок, к борту.

— Хорошо. — Включил рацию, надел наушники. По памяти набросал на бумажке цифровой код, означавший: «Я на крейсере, назначьте контакт». Найдя волну 38, 3 мегагерца, с полминуты отстукивал позывные. Получив наконец ответ, послал шифровку. Заняло это секунды; так же быстро пришла ответная шифровка, очень короткая. Переведя ряд цифр в буквы, увидел, что шифровка состоит всего из двух слов: «Джибути, базар».

В главном боевом командном пункте крейсера, кроме радиометристов и радистов, находились Петраков, Бегун, Кулигин, Довгань и Качуров. Сидя в креслах, все наблюдали за множеством дублирующих друг друга экранов. Здесь были дисплеи локаторов, компьютерные мониторы, телеэкраны, принимающие сигналы с камер внешнего слежения. Над одной из стен мерцала разноцветными огоньками электронная схема корабля с обозначением боевых постов.

Палуба, переборки и подволок командного пункта еле заметно вибрировали — крейсер шел полным ходом.

Изредка в репродукторе раздавались голоса вахтенных с постов наружного наблюдения:

— Центр, пост два, море чисто… Центр, пост четырнадцать, чистый горизонт…

— Вижу цель, справа пятнадцать градусов… — сказал один из радиометристов. — Вижу вторую, пятнадцать… Цели идут быстро, около сорока узлов.

— Четыре цели, пятнадцать… Пять, пятнадцать… — монотонно отозвался другой радиометрист. — Скорость — сорок узлов.

Голоса в репродукторе подтвердили показания радаров:

— Центр, пост семь, объект на горизонте, справа пятнадцать…. Центр, пост один, четыре объекта на горизонте, справа двенадцать…

— Шесть… Десять… Одиннадцать…. — зазвучали голоса радиометристов.

— Что скажете, Кирилл Степанович? — спросил Петраков. — Они?

— Боюсь, да, — отозвался Бегун.

— Зря боитесь… Кулигин, проверь посты… Предупреди, пусть проверят сектора, оружие к бою…

— На секторах, будьте готовы… — негромко сказал в микрофон Кулигин. — Оружие к бою… Помните, слушать только мою команду…

— Мичман, сколько всего целей? — спросил Петраков.

— Тридцать, товарищ капитан первого ранга… — ответил старший радиометрист. — Расстояние два кабельтова. Цели быстро приближаются.

— Пусть приближаются.

— Леонид Петрович, я их вижу, — сказал Бегун. — Посмотрите на экран левого борта. Мерзавцы, идут без всяких огней…

Раздался телефонный звонок. Трубку снял Качуров:

— Да… Нет, это старший лейтенант Качуров… Так… Так… Ясно… Хорошо, я доложу. — Положил трубку. — Леонид Петрович…

— Да? — отозвался Петраков.

— Сергей Листратов скончался.

— Черт… — Петраков грязно выругался. — Черт… Первая потеря в моем экипаже….

— Как он, не сказали? — спросил Довгань. — В сознании?

— Нет, не приходя в сознание. Умер от потери крови.

На экране телемонитора были хорошо видны три дрожащих красно-зеленых силуэта катеров, попавших в поле зрения инфракрасных камер наружного слежения.

— Они нас обходят, — сказал Бегун. — Окружают в кольцо.

— Думаю, пора, — Петраков защелкал тумблерами. — Сволочи, мы им сейчас покажем за Листратова. Кирилл Степанович, у вас хороший английский. Давайте. Я включил все наружные «матюгальники»[8].

— С удовольствием, — придвинув к себе микрофон, Бегун сказал по-английски: — Всем неопознанным плавсредствам, видимым на наших радарах! Вы находитесь в опасной близости от боевого корабля! Немедленно включите опознавательные огни! В противном случае будем вынуждены принять предупредительные меры!

Катера на экранах продолжали окружать крейсер, подтягиваясь к его бортам.

— Плавсредства без опознавательных знаков! — сказал Бегун в микрофон. — Вы не подчиняетесь нашим законным требованиям! Вынуждены открыть предупредительный огонь!

— Кулигин, дайте из всех пулеметов. — сказал Петраков. — Но только в воздух, слышите!

— Есть в воздух, товарищ капитан первого ранга, — Кулигин пригнулся: — Всем пулеметным постам, очередь в воздух! Длительность — полминуты!

С установленных вдоль бортов и на надстройках крейсера огневых точек загрохотали, выплевывая вместе со свинцом огонь, сшестеренные пулеметы. Катера тут же ответили встречным огнем, пытаясь накрыть огневые точки.

— Это мне нравится, — сказал Петраков. — По-моему, пора… Кулигин, начинай. За Листратова.

— Есть начинать, товарищ капитан первого ранга. — Подтянув к себе пульт, Кулигин сказал: — Это вам, суки, за Сере-гу… — нажал кнопку.

Совсем близко в море грохнул взрыв.

— Еще раз за Серегу… — Кулигин нажал вторую кнопку. — Еще раз… Еще раз…

Взрывы в море грохотали вокруг крейсера со всех сторон. Кулигин, матерясь, продолжал нажимать кнопки. Он продолжал нажимать кнопки даже после того, как была взорвана последняя, двадцать вторая мина. Чтобы остановить его, Петракову пришлось заорать:

— Кулигин, мать твою! Хватит! Очнись! Выпрямившись, Кулигин посмотрел на Петракова. Вытер пот со лба, сказал тихо:

— Еще цели есть?

— Центр, пост одиннадцать… — прозвучало в репродукторе. — С нашего борта насчитали двенадцать взрывов…

— Центр, пост двенадцать… — сказал другой голос. — Десять катеров с нашего борта уничтожены…

— А остальные? — спросил Петраков.

— Остальных катеров не видно… — послышался ответ. — Похоже, они подошли к самому борту…

— Центральный, слышите меня? — раздался голос. — У девятого сектора на леер набросили кошку[9]… Вижу еще одну кошку…

— На постах, внимание! — скомандовал Петраков — Противник начал десантирование в районе девятого сектора… Сосредоточить огонь в секторе, выслать ударные группы…

Алла и Седов, с пододетыми под куртки пуленепробиваемыми жилетами, с «узи» в руках стояли у закрытой двери ангара, пытаясь разглядеть в узкую щель то, что происходит на палубе. Оттуда слышались короткие очереди, выкрики, изредка сверху палубу освещал мощный прожектор.

— Ну что? — спросила Алла.

— Они высадили десант. Вот что, Алла, отойди чуть назад, к яхте.

— Почему?

Встретившись с ней взглядом, подумал: кажется, все это мне мерещится. Алла сейчас смотрит на него так, как может смотреть только любящая женщина. Или он принял за любовь обыкновенный испуг? Нет, ошибиться в том, как должна смотреть на мужчину любящая женщина, он не может. Но он знает точно, ждать от Аллы каких-то чувств к нему, а уж любви тем более — просто смешно.

— Алла, пожалуйста, не задавай сейчас вопросов. Просто отойди назад. А я выйду из ангара. Не волнуйся, вход в ангар будет прикрыт.

— Я не волнуюсь.

— Так отойди.

— Хорошо. — Она отошла.

Откинув засов, выскользнул на палубу. Услышав очередь из «Калашникова», раздавшуюся совсем рядом, перекатился кубарем по палубе в ту сторону. Очередь, как он понял, раздалась точно за углом ангара, у трапа, ведущего на нижний уровень. Осторожно подполз к углу, выглянул — и застыл. У самого его носа темнели чуть раздвинутые для удобства подошвы ботинок морского десантника. Единственное, что он не смог понять, кому принадлежат эти ботинки, своему или чужому. Чуть продвинулся вперед — и в тот же момент ноги, обутые в эти ботинки, сделав резкое движение, обхватили его шею. Напрягшись, попытался высвободиться. Увидел склонившееся над ним лицо Димы. Захват ослаб, Дима прошептал:

— Юра, черт, ты откуда взялся?

— Пришел помочь.

— Тут не нужно помогать. По-моему, мы всех завалили.

Отдельные пулеметные очереди, раздававшиеся со всех сторон, подтверждали это. Судя по звуку, стрельбу вели спецназовцы, засевшие в пулеметных гнездах в главной надстройке.

— Дима… — крикнул Седов.

— Ты что-то сказал? — ответил Дима сквозь шум.

— Я слышал очередь из «Калашникова».

• Предыдущая
• 59/109
• Следующая