Выбери любимый жанр

Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 30

Изменить размер шрифта:
30

— Конечно.

Выйдя в холл, кивнул швейцару:

— Семеныч, меня спрашивали?

— Да, какой-то парень.

— Где он?

— Стоит за дверью.

— Ты его видел раньше здесь? — Нет.

— Какой из себя?

— Лет тридцать пять — сорок, высокий. Волосы темные.

— Одет?

— Одет нормально, в кожаной куртке, джинсах.

— Кто он по виду? Деловой?

— Халид, я в этом не разбираюсь. Но выглядит вроде нормально.

— Русский?

— Трудно понять. Вообще-то похож на кавказца.

— Ладно, Семеныч, спасибо. — Толкнув дверь, Халид вышел.

Сразу за дверью, спиной к нему, на тротуаре стоял человек. Халид попытался понять, знает ли он его. Волосы коротко подстрижены, высокий. Голубые джинсы, кроссовки, темно-синяя рубаха, под которой чувствуются бицепсы. Через правую руку перекинута желтая кожаная куртка. Стоит, спокойно разглядывая запруженную людьми и машинами улицу. Нет, этого человека он не знает.

Неожиданно повернувшись, человек приветливо улыбнулся:

— Здравствуйте, Халид.

Незнакомец. Больше того, он никогда не видел его в Москве. Густые черные брови, небольшие аккуратные усы, подбородок с ямочкой, говорит с легким акцентом. Да, это кавказец. Похож на курда. Может быть, на ассирийца. Взгляд нехороший, бегающий. Такие взгляды бывают у отмороженных. Но страшной опасности, такой опасности, когда осознаешь, что тебя приговорили, нет. Тем не менее подсознательно Халид почувствовал: все, что делает этот человек, ему не нравится.

Сказал, стараясь выиграть время:

— Здравствуйте. Я что-то не помню, чтобы я вас знал.

— А вы меня и не знаете. Пройдемте в машину.

— В какую машину?

— Вот в эту, красную.

Только тут Халид заметил ствол пистолета, прикрытого желтой курткой. Ствол был направлен прямо ему в живот. Красная машина. «Хонда». Халид постарался запомнить номер. Заметив его взгляд, человек улыбнулся еще шире:

— Халид, мне очень не хотелось бы в вас стрелять. Но если вы не будете меня слушаться, придется.

Черт, подумал Халид, у такого отмороженного запросто хватит ума пальнуть в него прямо здесь, на Пушечной, среди толпы. На секунду ощутил слабость. Неужели конец? Нет. Его берут на понт. Кавказец точно отмороженный. И все же… И все же… Что-то с ним не так. Есть в нем что-то дешевое. Даже по виду. Солдат не солдат, авторитет не авторитет. Он просто берет его на понт. Ясно, он не собирается в него стрелять. Понт, один понт.

Ладно, надо собраться. Собраться и попытаться понять: зачем он нужен этому лбу.

— — В машину, — сказал человек.

— — Хорошо, идемте в машину, — Халид вдруг понял: этот кавказец ждет от него только одного — страха. Что ж, пожалуйста, он даст ему страх. Страх будет, он готов размазать собственное дерьмо по всей красной машине. Но пусть этот кавказец молится своим богам. Если он выберется из переделки, он перероет всю Москву, но достанет ублюдка из-под земли. — В эту красную?

— Да, в эту красную, — открыв заднюю дверцу красной «Хонды-Аккорд», человек подождал, пока он сядет. Сел сам. Отбросив куртку, приставил ствол пистолета к ребрам: — Халид, разговор у нас будет короткий. Мне нужно знать, какие дела ты имеешь с Липницким?

С Липницким… Он знает Липницкого. Надо как-то отвлечь его, чтобы понять, каким боком этот хмырь может быть связан с Липницким. Выдавил:

— — С кем?

Усмехнувшись, человек не спеша поднял пистолет, приставил ствол к горлу:

— Оставь приколы. Я просто тебе щеку прострелю. Для начала.

— Но за что? Я же ничего не сделал…

— С Липницким Иосифом Борисовичем. Знаешь такого?

— Н-ну, в общем… — Халид заморгал. — Ну, в общем… В общем, я, конечно, знаю такого… Но я его давно не видел…

— Врешь… — Человек повел пистолет вверх, так что Халиду пришлось задрать голову. Сморщившись, он сказал как можно жалобней:

— Что вы делаете… Мне же больно…

— Будет еще больней. Не лепи бейбут. С Липницким ты встречался сегодня утром.

Он знает, что они с Липницким встречались сегодня утром. Непонятно только откуда. Но уже легче. Кто мог ему об этом сказать… Кто… Сам Липницкий? Исключено. Луи? Тоже исключено. Машина Липницкого подъехала к посольству. Потом он сел в свой «Сааб». Отъехал от посольства, и Липницкий поехал за ним. Слежки за ними не было, он проверял. Остановились у Рождественского бульвара. Поговорили и разъехались. Стоп… Посольство. Машина стояла у посольства. Он стоял в холле и смотрел на машину. И как раз когда он стоял в холле, мимо шныряла эта гнида, Фариза. Она же и навела на него этого ублюдка, сказав по телефону, что его кто-то разыскивает. Но что-то здесь не стыкуется. Какое дело Фаризе до Липницкого? Да и подсылать к нему быка со стволом она бы не решилась. Быка подослал кто-то еще. Кто… Кто… Нет, он не может этого понять. Прохрипел:

— Опустите, пожалуйста, пистолет… Мне неудобно так голову держать…

Усмехнувшись, человек ослабил нажим. Поднял руку, повернул голову Халида к себе:

— Понял, как под стволом сидеть?

— Понял… Но что вы от меня хотите? Что?

— Скажи про Липницкого, и я тебя вообще отпущу. Изображая недоверчивость, Халид покосился: — Да?

— Да.

— Хорошо… Только… Только я вас очень прошу… Я вообще-то работаю в таком месте… Если там узнают, у меня будут неприятности… Большие неприятности….

— Не бойся. Я никому не скажу.

— Точно?

— Точно.

Халид посидел, делая вид, что решается на откровенность. Тяжело задышав, сказал:

— С Липницким… Иосифом Борисовичем… Я… Короче… — Халид сглотнул. — Короче, я поставляю ему девочек.

Снова повернув его голову, кавказец посмотрел на него в упор.

— Девочек?

— Да, девочек… Он богатый человек… Только вы никому не говорите, хорошо?

Кавказец продолжал изучать его взглядом. Повторил:

— Девочек?

— Да… Если не верите, я могу принести фотографии…

— Фотографии? Какие фотографии?

— Ну, там… На них девочки… И Иосиф Борисович… Я принесу вам, клянусь… Только вы никому не говорите… Меня выгонят сразу…

Хмыкнув, кавказец оттолкнул его голову. Посидев, сказал:

— Что, на этих фотографиях девочки вместе с Липницким?

— Да, вместе с Липницким.

— В каком виде?

— Во всяком.

— Есть и в голом?

— Есть и в голом.

— Ты имеешь в виду, они с ним жарятся?

— Ну… да.

— Когда принесешь фотографии?

— Ну… Не знаю… Когда скажете.

— Где они у тебя?

— Дома.

— А где ты живешь?

— В Мерзляковском переулке.

— Где там, в Мерзляковском переулке?

— В домах дипкорпуса.

— Да? — Кавказец углубился в раздумья. — Так ты дипломат?

Голос фальшивый. Значит, знает, кто он.

— Вроде этого. Работаю при посольстве.

Прошло несколько секунд. Наконец кавказец сказал:

— Сможешь принести фотографии вечером? Часов в семь? Про то, при каком посольстве он работает, не спросил.

Значит, точно, следы ведут в посольство. Вот только к кому… Ладно, теперь это уже неважно. Главное, он точно знает: это понт.

— Смогу… Куда принести? Сюда?

— Нет, не сюда. Ресторан «Пекин» знаешь?

— Знаю, конечно.

— Принесешь туда. В семь.

— Вы там будете?

— Буду. Сделаешь так: там есть человек, «шестерка» при мужском туалете на первом этаже. Он сидит там начиная с пяти вечера. Зовут Боря. Возьми фотографии, штук десять-пятнад-цать, положи в конверт, конверт заклей. Пройдешь в семь в этот туалет, в «Пекине», и скажешь Боре, чтобы он меня вызвал. Я выйду и возьму конверт. А ты стой в холле, без меня не уходи. Все ясно?

— Все.

— И запомни, суслик: никаких приколов. Ты понял, что ты на крючке?

— Понял.

— Плохо понял. Все, что ты здесь говорил, я записал. Попробуешь меня кинуть — я тебя достану, куда б ты ни спрятался. А для начала пошлю кассету с записью этого разговора в твое посольство. Просекаешь?

— Просекаю.

Посмотрев на него с усмешкой, кавказец выбрался из машины.

— Все, иди. В семь встретимся в «Пекине».

30
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры