Штурм Пика Сталина - Ромм Михаил Д. - Страница 35

• Предыдущая
• 35/38
• Следующая

Темнеет. Впереди на скалах на левом берегу ледника маячит зеленое пятно. Это берёзка, под которой находится наш базовый лагерь. Но мы не строим себе иллюзий. Мы уже знаем по опыту, как обманчивы эти памирские концы путей.

Ещё несколько часов придётся идти до лагеря. И эти несколько часов ходьбы по морене способны, кажется, зачеркнуть все яркие впечатления последних дней.

Наступает ночь. Мы пускаем вперёд двух вьючных лошадей. Они идут, осторожно обнюхивая морену, чутьём находя дорогу. Без этих четвероногих проводников нам пришлось бы заночевать на леднике.

Одолевает усталость. Трикони цепляют за камни, высекая искры. Блезе уступает мне свою лошадь. У него — прекрасное английское седло. Сидишь, как в кресле.

Я отпускаю повод. Лошадь идёт. осторожно обнюхивая тропу. Иногда тропа проложена по самому краю глубоких ледяных срезов. Тогда внизу, на глубине 30-40 метров, внезапно показывается клочок звёздного неба. Это — отражение в ледниковом озере. Неверный шаг лошади, сорвавшийся камень — и полетишь вниз, в ледяную воду.

Я думаю о том, что поговорку «человеку свойственно ошибаться» можно применить и к лошади. Как ни безошибочен её инстинкт, но и она может оступиться. Я напрягаю усталое внимание. И, действительно, когда тропа вновь круто лезет вверх по краю ледяного среза, из-под копыт лошади срывается не — сколько камней. Лошадь скользит, задние ноги сползают в пропасть. С лёгкостью и быстротой, совсем не свойственными моей тяжеловесной фигуре, я падаю с седла на камни в противоположную от среза сторону и, лёжа на земле, подтягиваю узду кверху. Освобождённая от моей тяжести лошадь отчаянным рывком взбирается на тропу. Я оглаживаю испуганное животное, снова взбираюсь на седло и продолжаю путь.

Наконец мы выходим к берегу Танымаса и переходим его в брод.

Лагерь спит, но наше прибытие будит всех. Кофе, консервы, палатки и сон.

Старожилы Алтын-Мазара не запомнят такого грандиозного «съезда» в маленьком, затерянном в горах кишлаке. На берегу широкого арыка раскинули лагерь наш отряд и: глациологический отряд Попова, собирающийся переправляться на ледник Федченко для научной работы. В кибитках расположился взвод пограничников: в ущелье Коинды был обнаружен несколько дней тому назад большой, неизвестно кому принадлежащий гурт ско — та. Были предположения, что скот заготовлен для зарубежных басмачей, намеревающихся через Маркан-Су, Кара-Куль и Билянд-Киик прорваться на Алтын-Мазар и в Алай. Пограничники прибыли для надлежащей встречи «гостей».

И вряд ли старожилы Алтын-Мазара видели когда-либо такое великолепное торжество, как сабантуй (праздник), устроенный 16 сентября в ознаменование восхождения на пик Сталина.

Сабантуй происходит на зеленом лугу посредине кишлака. Маленькими флажками размечена дистанция для бега на 60 метров.

В соревнованиях участвуют три команды по десять человек — альпинисты, пограничники и националы во главе с вьючниками 37-го отряда Колыбаем и Керимбаем. Команды строятся для парада.

Сбоку вдоль арыка отдельными группами сидят зрители. Там находятся Горбунов, Гетье, Гущин, Розов и научные работники отряда Попова во главе с самим маститым глациологом. Дальше — не участвующие в соревнованиях бойцы погранвзвода и алтын-мазарские киргизы. Блезе выполняет обязанности главного судьи.

Женщины в платках, длинных платьях и шальварах сидят, положив подбородки на колени согнутых ног, окружённые загорелыми ребятишками.

Тут же расположился организованный Гоком Харлампиевым оркестр. Кроме горна, на котором играл сам Гок, оркестр состоял из ударных инструментов: большого бидона из-под керосина, кастрюль и сковородок.

Оркестр играет оглушительный марш, и участники трех команд стройной колонной парадируют перед зрителями. Каплан, как заправский фоторепортёр, бегает вокруг и снимает.

Соревнования начинаются бегом на 60 метров. Пригнувшись к земле, выстроились бегуны на старте. Сигнал судьи — и они стрелой мчатся к финишу. На первом месте — Коровин, метеоролог из отряда Попова, присоединившийся к команде альпинистов, на втором — красивый, стройный радист пограничников Михайлов, на третьем — Дудин.

Бег на 30 метров задом. Под дружный смех зрителей участники стремительно пятятся к финишу. Многие падают. Быстро семеня ногами, первым приходит Дудин, за ним — Михайлов, Третьим — боец Степанишев.

Метанье гранаты. Соревнующиеся разбегаются, держа гранату в отведённой назад руке. У линии старта — быстрая остановка, замах, бросок — и граната, медленно переворачиваясь В воздухе, летит высокой плавной дугой. Там, где она коснулась земли, вбивается колышек.

Дальше всех бросает Коровин, на втором месте — Керимбай, на третьем — пограничник Мартынюк.

Потом из рядов зрителей выходит Гущин. Левая рука его на перевязи. Он берет гранату и бросает её прекрасным стилем опытного легкоатлета. Граната ложится вплотную за коровинской отметкой.

Метание камня через голову. Вьючник Керимбай, рослый, сильный казах, бросает дальше всех. На втором месте почтённый рыжебородый политком пограничников Буркин, на третьем — я.

Затем идут комические эстафеты. Под хохот зрителей мы кувыркаемся, бегаем на четвереньках, пролезаем сквозь мешки. Эстафеты выигрывают альпинисты.

Последний номер — перетягивание каната. Наша команда — самая лёгкая и слабая. Но мы берём темпом и рывком. Сначала мы тянемся с националами. Керимбай и Колыбай с восьмью товарищами, уверенные в своей победе, берутся за канат. Раздаётся сигнал судьи, и обе команды, упёршись ногами и пригибаясь к земле, Тянут канат в свою сторону. «Взяли — раз! Взяли — раз!» — кричим мы, и с каждым нашим дружным рывком команда националов подаётся на несколько сантиметров. Удивление написано на лицах Колыбая и Керимбая.

Пограничников мы перетягиваем ещё легче. Соревнование выигрывает команда альпинистов…

Потом пограничники демонстрируют прыжки через барьеры и рубку лозы. Выхоленные, тренированные лошади, горячась, вытягиваются в прыжке, берут препятствия, клинки, сверкая на солнце, со свистом срезают прутья.

Праздник окончен. Горбунов раздаёт призы — штаны, пиджаки, бельё, тетради, карандаши, папиросы. Керимбай надевает выигранный пиджак, киргизы обступают его со всех сторон, щупают материю, удовлетворённо чмокают языками.

Между тем на лугу длинным рядом укладываются вьючные ящики. Это — стол для торжественного обеда. За обедом мы чествуем наших носильщиков. Каждый получает грамоту и премию. Нишан, Ураим Керим и Зекир получают деньги, продукты, обмундирование. Абдурахман — охотничье ружьё. Меньше всех приходится добродушному лентяю Ураиму Ташпеку. Носильщики довольны — они не ожидали такой награды. «Джуда якши», говорят они. Горбунов выделяет часть продуктов и деньги семье погибшего Джамбая Ирале.

После обеда Дудин расплачивается с носильщиками. Они смачивают слюной большие пальцы, Дудин смазывает их чернильным карандашом, и носильщики ставят вместо расписки своеобразную печать.

Вечером в палатке Горбунова совещание — каким способом ему передвигаться дальше. Отмороженные пальцы мучают его все больше. Отмирающие ткани отходят, и пальцы становятся |все тоньше. Он испытывает сильнейшие боли. По ночам его мучат кошмары. Ему кажется, что он снова лезет на пик Сталина, вбивает в скалы крюки, натягивает верёвки. В Москве он весил 100 килограммов, теперь — 79.

Ехать верхом — трудно и больно.

Политком Буркин советует сделать носилки и везти Горбунова На двух лошадях.

В совещании участвует комвзвода Дробашко, бравый мужчина в усах и бороде. Он почему-то ходит в валенках. Дробашко — сторонник передвижения на верблюде.

— Убедительно рекомендую верблюда, товарищ начальник! — Повторяет он время от времени.

• Предыдущая
• 35/38
• Следующая