Золотой скорпион - Ромер Сакс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая

— Это правда, — сказал я задумчиво.

— Может показаться, — продолжал он, — как будто природа решила помешать любой попытке проникнуть в ее тайны и небеса препятствуют человечеству в подготовке войн в будущем. Прошло только три месяца после смерти Великого князя, когда в море во время похода скончался американский адмирал Макней, помните? За Эриксеном последовал Ван Рембоулд — несомненно, самый знаменитый специалист нашего времени по взрывчатым веществам: это был единственный человек, которому удалось произвести в значительных количествах радий. Он заболел в доме своих друзей и умер даже прежде, чем был вызван врач.

— Это очень странно.

— Это — ужасно.

— Вы были лично знакомы с покойным Ван Рембоулдом? — спросил я.

— Я близко его знал; это был человек невероятного обаяния, господин Макс, и у меня есть особая причина для того, чтобы вспомнить о его гибели. Я встретился с ним едва ли не за час до его смерти. Мы обменялись только несколькими словами. Встреча произошла на улице, но я никогда не забуду предмет нашего разговора.

— О чем же вы говорили? — спросил я.

— Я предполагаю, вопрос Ван Рембоулда был вызван его знанием того, что я одновременно занимался самыми разнообразными науками. Он спросил меня, не знаю ли я какого-нибудь племени или секты в Африке или в Азии, которая поклоняется скорпионам.

— Скорпионам! — воскликнул я. — О Господи! Скажите еще раз: скорпионам?

— Ну да, конечно. Это вас удивляет?

— А вас это удивило?

— Несомненно. Я не мог себе представить, чем был вызван столь странный вопрос. Я ответил, что не слышал о такой секте, и Ван Рембоулд немедленно сменил тему разговора и больше к этому не возвращался. Так что я никогда и не узнал, почему он задал такой странный вопрос!

Вы можете себе представить, сколько пищи для размышлений дал мне этот разговор. Однако я не мог себе представить, какими мотивами мог кто-либо руководствоваться, организуя убийства военачальников, адмиралов и специалистов по электротехнике и взрывчатым веществам. Обстоятельства гибели этих лиц, несомненно, имели определенное сходство. Но знаменательный вопрос, заданный Ван Рембоулдом, особенно разжег мое любопытство.

Конечно, это могло быть простым совпадением, но если учесть, как редко употребляется слово «скорпион» в странах, где они не водятся, то это явно нечто большее. Почему у Ван Рембоулда возник повод для того, чтобы заинтересоваться скорпионами? Слово «скорпион» ассоциировалось у меня с индусом, сопровождавшим Зару эль-Хала, и именно она завлекла Великого князя в Париж, где он и умер.

О! Это была очень тоненькая ниточка, но, следуя по такой ниточке, нам иногда удается проникнуть в сердце лабиринта.

Выясняя, существует ли какая-нибудь зловещая связь, объединяющая воедино ряд смертельных случаев, объяснявшихся вроде бы естественными причинами, я не продвинулся вперед ни на шаг, но мне пришла в голову одна мысль, заставившая меня действовать. Сэр Фрэнк Нэркумб, крупный английский хирург, почувствовал себя нездоровым в фойе лондонского театра и вскоре после этого скончался. Этот случай неожиданной смерти известного человека в общественном месте был аналогичен обстоятельствам гибели Великого князя, Эриксена и Ван Рембоулда! Казалось, что какая-то странная эпидемия обрушилась на ученых! Все скончавшиеся были людьми науки, включая и Великого князя, который, как считали, был самым выдающимся военным стратегом в Европе, а адмирал усовершенствовал тактику ведения военных действий подводными лодками.

«Скорпион»!.. Это слово преследовало меня неотступно. Наконец это стало настолько невыносимым, что я решил выяснить для себя самого, не упоминал ли сэр Фрэнк Нэркумб в своих разговорах о скорпионе и не имеется ли какого-нибудь доказательства, свидетельствовавшего о том, что он им интересовался.

Я также не мог не вспомнить, что в последнем сообщении о Заре эль-Хала говорилось, что она отправилась в Англию.

Скотланд-Ярду было сообщено, что любое упоминание о скорпионе, в какой бы форме оно ни было сделано, следовало отмечать и расследовать; но это ни к чему не привело, что меня, во всяком случае, совсем не удивило. Все, что мне удалось узнать, поступило по неофициальным каналам. И я пришел к выводу, что было бы целесообразно посетить Лондон.

Я распорядился вести наблюдение за Мигуэлем, чье заведение было, похоже, прибежищем сомнительных личностей. Помните, у меня не было неоспоримых доказательств, что он что-то знает о тайных делах индуса, но в разговорах, ведшихся по телефону из кафе, больше ни разу не упоминали о Скорпионе. Однако я решил нанести ему визит вежливости перед отъездом в Лондон, и не сомневаюсь, что мной опять управляло Провидение.

Одевшись так, чтобы не выделяться среди посетителей этого заведения, я пришел туда и заказал себе коньяк. Мигуэль поставил передо мной рюмку; я закурил сигарету и огляделся по сторонам.

В кафе было две женщины и восемь или девять мужчин Четверо из них играли в карты за столом, стоявшим в углу, а остальные пили и курили. Обе женщины были одеты безвкусно и явно принадлежали к преступному миру. Они вели оживленную беседу с красивым алжирцем. Мне знакомо было лицо только одного посетителя кафе, это был опасный человек, Джин Сейч; он чудом избежал электрического стула в Соединенных Штатах. Он хорошо был известен парижской полиции. Он улыбнулся как раз той женщине, которой алжирец уделял, кажется, больше внимания.

Еще один человек, привлекший мое внимание, учитывая мое увлечение физиономистикой, был темноволосый бородатый мужчина, игравший в карты. Его лицо было изуродовано багровым шрамом, шедшим от брови к левому углу рта, поэтому казалось, что его лицо искажено гримасой, придававшей ему вид взбешенного хищника. Мысленно я окрестил его «человеком со шрамом».

Я как раз собирался уходить, когда Сейч встал, пересек кафе и нагло уселся между алжирцем и женщиной, с которой последний разговаривал. Повернувшись спиной к алжирцу и жадно глядя на женщину, он что-то ей сказал.

У таких женщин тяжелый характер, вы понимаете? Она отвесила ему славную оплеуху, так что он свалился на пол. Тотчас алжирец вскочил, в руке у него появился нож. Сейч откатился в сторону и тоже выхватил нож из бокового кармана брюк.

Прежде чем он успел пустить его в ход, Мигуэль, хозяин-квартерон, бросился на него и попытался выкинуть на улицу. Но хотя Сейч был и небольшого роста, он отличался ловкостью и бешеным нравом. Он выскользнул из рук этого гиганта, повернулся и занес нож над хозяином кафе. В этот момент алжирец ловко выбил у него нож, и Сейч остался обезоруженным лицом к лицу с Мигуэлем. Яростно вскрикнув, он схватил Мигуэля за горло, и оба упали на пол.

В такой схватке исход, конечно, мог быть только один, так что алжирец убрал нож в карман и сел на свое место. Мигуэль крепко схватил Сейча и поднял его над головой подобно тому, как тяжелоатлеты поднимают тяжести.

Затем он вынес брыкающегося, взбешенного Сейча в открытую дверь и, стоя на верхней ступеньке лестницы, бросил его на середину улицы.

В этот момент я заметил, как что-то блеснуло на полу около стула, на котором сидел алжирец. Я как раз встал, собираясь уйти. Я подошел к этому предмету и поднял. Как только мои пальцы коснулись его, мое сердце сильно забилось.

Это был золотой скорпион.

Совершенно забыв об опасном окружении, я стоял и рассматривал золотое украшение, лежавшее у меня на ладони… когда неожиданно его стремительно выхватили! Напротив меня стоял алжирец, его коричневое лицо подергивалось от ярости.

— Где ты нашел этот амулет? — крикнул он. — Он принадлежит мне.

— Не спорю, — ответил я. — Он твой.

Алжирец свирепо на меня взглянул. Это происшествие едва ли заслуживало такого проявления чувств. Он обменялся красноречивым взглядом с кем-то подошедшим ко мне со спины. Обернувшись, я встретился со злобным взглядом квартерона, который, наведя порядок, вернулся в кафе и теперь уставился на меня.

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая