Рука доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 8
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
Никакого азарта, который непременно охватил бы меня, случись подобная экспедиция при других обстоятельствах, я не испытывал. Терзающее душу беспокойство и уныние мешали мне поддерживать разговор с инспектором, и я ограничивался лишь односложными ответами на вопросы, едва доходившие до моего сознания.
У пристани нас ожидал наш старый знакомый, инспектор речной полиции Раймэн. Веймаут позвонил ему из Скотланд-Ярда.
— У мола стоит моторная лодка, — сказал Раймэн, кивнув Флетчеру и сурово взглянув в мою сторону.
Веймаут коротко рассмеялся.
— Очевидно, вы не узнали доктора Петри.
— О! — воскликнул Раймэн. — Доктор Петри! Но, клянусь небесами, доктор, я бы ни в жизнь не узнал вас! Что же такое случилось? — И он повернулся к инспектору Веймауту, вопросительно подняв брови.
— Снова всплыло дело доктора Фу Манчи.
— Фу Манчи! Но я думал, дело доктора Фу Манчи давно закрыто! Для меня оно всегда оставалось загадкой: никогда ни слова в газетах, и полиция находится в таком же неведении, как и простые смертные. Но разве этот китаец, доктор Фу Манчи, не умер?
Веймаут кивнул.
— Тем не менее некоторые из его друзей очень даже живы, — сказал он. — И, похоже, доктор Фу Манчи, хоть он и гений, — а против этого утверждения трудно возражать, Раймэн, — являлся всего лишь агентом некоей гораздо более значительной и влиятельной личности.
Раймэн мягко присвистнул.
— Так, значит, в Лондон прибыл настоящий организатор всех этих темных дел?
— Мы обнаружили, что боремся с так называемым Си Фаном.
За этими словами инспектора последовал неизбежный вопрос, на который мы до сих пор не нашли ответа.
— Что такое Си Фан?
Я рассмеялся, но смех мой звучал невесело. Инспектор Веймаут покачал головой.
— Возможно, Найланд Смит смог бы ответить вам, ибо Си Фан добрался до него сегодня.
— Добрался?! — воскликнул Раймэн.
— Совершенно верно. Он исчез. А Флетчер выяснил, что заведение Джона Ки имеет какое-то отношение к делам Си Фана.
Я вмешался в разговор, боюсь, несколько нетерпеливо:
— Тогда давайте поспешим, инспектор, — сказал я. — Мне кажется, мы попусту тратим драгоценное время, а вы прекрасно знаете, чем чревато любое промедление. — Я обернулся к Флетчеру. — Где находится этот притон? Как мы будем добираться до него?
— Часть пути мы можем проехать на такси, — ответил сержант. — Но часть придется пройти пешком. Клиенты Джона Ки, как правило, не разъезжают на машинах.
— Так пойдемте же! — И я направился к двери.
— Не забудьте про сигнал! — крикнул инспектор Веймаут мне вслед. — И не суйтесь в притон, пока не получите ответный сигнал…
Но я уже вышел на улицу, Флетчер следовал за мной по пятам — и несколько мгновений спустя мы ехали в машине по лабиринтам кривых улочек по направлению к Лавке Радости Джона Ки.
С наступлением сумерек дождь прекратился, но тучи по-прежнему сплошь затягивали небо от края до края, и, в воздухе висел сырой туман. В такие ночи тоска по южным небесам становилась острей, и, когда, рассчитавшись, с таксистом, мы, не встретив ни единой живой души, пошли пешком по грязной, плохо освещенной улице, по обеим сторонам которой высились глухие кирпичные стены, я почувствовал, что тяжкий груз уныния долго еще будет лежать у меня на сердце.
До моего слуха донесся грохот и лязг железнодорожного состава на каком-то запасном пути: раздался свисток паровоза и гулкие, протяжные сигналы. Шум речной жизни тоже долетал досюда, поскольку Темза — древний седой поток, похоронивший на дне своем много несчастных жертв из лондонских низов, — протекала поблизости. Вечерние небеса мрачно багровели над крышами домов.
Сержант загремел засовами на обшарпанных воротах, возле которых мы остановились, и мгновение спустя произнес:
— Все в порядке… Пойдемте, только тихо.
Я протиснулся за ним в узкую щель (шире ржавые разбитые ворота не открывались), мы миновали темный сводчатый проход и остановились. Внизу текла Темза, и на противоположном ее берегу мерцало несколько тусклых огоньков.
— Осторожней! — предупредил Флетчер. — До края причала всего несколько шагов.
Я услышал, как он достает из кармана спичечный коробок.
— Возьмите мой фонарик, — сказал я. — С ним сподручнее.
— Отлично, — пробормотал мой спутник. — Посветите, нужно подойти поближе к воде.
С помощью фонарика мы добрались по гнилым шатким бревнам до края старой пристани. Туманная пелена над рекой как будто сгущалась, сквозь нее, словно сквозь грязную кисейную занавеску, можно было различить наиболее яркие огни на противоположном берегу. Последние, однако, все без исключения находились высоко над уровнем воды — ниже тянулась сплошная черная полоса мрака.
— Давайте я посигналю им. — Флетчер зябко содрогнулся и взял фонарик у меня из руки.
Он несколько раз включил и выключил его. А потом мы оба стояли и всматривались в темноту, сгустившуюся над противоположным берегом. Волны с легким плеском бились о сваи причала, и откуда-то из-под наших ног доносились тихие, невнятные шепоты и журчание воды. Один раз под досками настила за нашими спинами раздался слабый всплеск.
— Крыса, — отсутствующим голосом сказал Флетчер, не отводя взгляда от погруженного во тьму дальнего берега. — Она поплывет к пустырю на задворках заведения Джона Ки.
Он замолчал и снова несколько раз мигнул фонариком. Почти одновременно в густом мраке, низко над маслянистой водой реки, вспыхнула яркая точка. Крохотный огонек мигнул раз, второй, третий — и исчез.
— Это Веймаут на катере, — сказал Флетчер. — Они готовы… Теперь можно идти к Джону Ки.
Мы вернулись под низкую темную арку, спотыкаясь, поднялись по небольшому уклону к разбитым воротам, которые закрыли и заложили засовом, выйдя на улицу, и углубились в начинавшийся прямо напротив малопривлекательный переулок. Тусклая полоса света падала на грязную дорогу впереди нас. Флетчер остановился на мгновение и предостерегающе шепнул:
— Не разговаривайте по возможности. А если не можете молчать — бормочите на любом жаргоне любого известного вам языка и почаще пересыпайте речь проклятиями!
Он схватил меня за руку, и я переступил порог Лавки Радости и оказался в убогой комнатушке площадью не более двадцати квадратных футов, с очень низким потолком. Здесь сильно пахло керосином, и несколько предметов скудной обстановки были едва различимы в тусклом свете простой железной лампы, которая стояла на деревянном ящике на верхней площадке лестницы, ведущей, похоже, в подвал.
Я резко остановился: душная крохотная каморка совершенно не отвечала моему заранее составленному представлению о заведении с сомнительной репутацией. Я открыл было рот, но в этот момент Флетчер ущипнул меня за руку — и из мрака, сгустившегося за ящиком с лампой, выступила маленькая сгорбленная фигурка!
Я сильно вздрогнул, поскольку не подозревал о присутствии в комнате еще одного человека. Призрак оказался китайцем и, насколько я мог судить в темноте, очень старым китайцем, одетым в широкий голубой халат. Желтое лицо старика покрывала густая сеть извилистых замысловатых морщин, среди которых глаза его были практически не видны.
— Привет, Джон, — сказал Флетчер и направился к лестнице, взяв меня за рукав.
Когда я поравнялся с ящиком, китаец неожиданно поднял лампу и направил луч света прямо мне в лицо.
Я не сомневался в высоком качестве своего грима, однако затрепетал от волнения и страха, оказавшись под пристальным взглядом хитрых старческих глаз, глядящих с обезьяньего личика, похожего на уродливую маску.
— Ты привести друг, Чарли? — пропищал старик тонким голоском.
— Играет в карты, — коротко ответил Флетчер. — Славный малый, много денег.
Он спустился по ступенькам, по-прежнему держа меня за рукав, и мне волей-неволей пришлось следовать за ним. Очевидно, Джон Ки остался доволен и результатами своего осмотра, и рекомендациями Флетчера, ибо опустил лампу на крышку ящика и снова исчез в темноте, откуда появился.
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
