Рука доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 38

• Предыдущая
• 38/48
• Следующая

— Руки вверх! — задыхаясь, проговорил я. — Вы у меня на мушке, доктор Фу Манчи!

Часом позже я стоял в прихожей нашего номера в доме возле Флит-стрит. Кто-то бегом поднялся по лестнице и вставил ключ в замочную скважину. Дверь распахнулась настежь, и в прихожую вихрем ворвался Найланд Смит.

— Петри! Петри! — возбужденно вскричал он, схватив меня за руки. — Вы пропустили ночь ночей! Черт возьми! Мы взяли всю банду, включая великого Ки Минга! — Глаза его горели. — Веймаут арестовал не менее двадцати пяти человек, некоторые из них — весьма известные личности. Кое-кому придется приложить немало усилий, чтобы замять скандал. Но Скотланд-Ярд уже дал нужные указания прессе.

— Поздравляю, старина, — сказал я и посмотрел прямо в глаза другу.

Вероятно, выражение моих глаз плохо согласовалось со смыслом произнесенных слов. Лицо Смита переменилось, он крепко сжал мое плечо.

— Ее там не было, — сказал он. — Но, клянусь, теперь мы найдем Карамани. Поверь это только вопрос времени.

Однако при этом давно знакомое мрачное выражение появилось на худом лице друга. Он коротко взглянул на меня и отрывисто произнес:

— Я должен чистосердечно признаться: Фу Манчи удалось скрыться. Более того, когда мы включили свет, оказалось, что женщина бежала тоже.

— Женщина!

— На этом странном собрании присутствовала женщина, Петри! Бог ее знает, кто она такая в действительности. По утверждению Фу Манчи, она — та самая таинственная женщина, о которой по Востоку ходят фантастические легенды. Будущая императрица мировой державы. Но я, конечно, не верю в это. Петри! Я точно знаю, какая именно личность взойдет на мировой трон, если желтая раса когда-нибудь покорит Европу.

— И я знаю тоже! — взволнованно воскликнул я. — Боже мой! Он держит всех их в своих руках! Он сплотил всех восточных фанатиков разных вероисповеданий и превратил их в мощное оружие личного пользования! Нечего удивляться тому, что он так опасен. Но, Смит, кто же была та женщина?

Найланд Смит ошеломленно уставился на меня.

— Петри, — медленно проговорил он, и я понял, что невольно выдал себя. — Петри, откуда вы все это знаете?

Я выдержал пристальный взгляд друга и твердо ответил:

— Я присутствовал на собрании Си Фана.

— Как? Что вы сказали? Вы присутствовали?

— Именно. Сейчас я вам все объясню.

Там же в прихожей я по возможности коротко рассказал другу о невероятных событиях прошлой ночи. Когда я поведал о своей загадочной попутчице…

— Это подтверждает мои подозрения: Фу Манчи обманывал своих собратьев, — резко заметил Смит. — Я не могу представить себе, что женщина, выросшая в каком-то тайном буддийском монастыре в окружении немых слуг и подготовленная к великой миссии как легендарная тибетская повелительница, с закрытым вуалью лицом будет путешествовать одна в купе английского экспресса. Вы не заметили, Петри, глаза у нее были раскосые?

— Мне они не показались раскосыми. А почему вы спросили?

— Потому что я сильно подозреваю, что мы имеем дело не с кем иным, как с дочерью Фу Манчи. Но продолжайте!

— Клянусь небом, Смит! Может, вы и правы! Я просто не представлял, что у китаянки могут быть такие черты лица.

— Возможно, ее мать и не китаянка. Кроме того, в Китае, как и в любой другой стране, есть красивые женщины. Да еще существует краска для волос и различные косметические средства. Но продолжайте, ради всего святого!

Я вернулся к своему невероятному повествованию.

Рассказ о заблудившейся обезьянке и пустом доме на площади не вызвал у моего слушателя никаких замечаний. Однако что-то похожее на восхищенное удивление появилось в его взгляде, когда я рассказал о том, как явился тайным свидетелем необычного собрания в Святилище семи лам.

— А я-то думал, что одержал главную в своей жизни победу, когда получил право на вход в штаб-квартиру Си Фана и тайно провел через крышу Веймаута и Картера, вооруженных крюками и веревочными лестницами! — пробормотал он.

Наконец я поведал о том, как, вернувшись в пустой дом, услышал вдруг полицейский свисток и голос Смита и в самом скором времени очутился лицом к лицу с доктором Фу Манчи.

Глаза Смита загорелись; он буквально дрожал от волнения. Внезапно…

— Тс-с! Что это? — прошептал он, схватив меня за руку. — Петри! Я слышал какой-то шум в гостиной!

— То, вероятно, уголек провалился сквозь каминную решетку, — ответил я и торопливо продолжал рассказывать о том, как наставил пистолет на голову китайского доктора и заставил последнего спуститься на первый этаж пустого дома.

— Ну-ну! — подгонял меня Смит. — Продолжайте, ради Бога, дружище! Что вы сделали с ним? Где он?

За полуоткрытой дверью гостиной я отчетливо расслышал легкий шорох. Смит вздрогнул и пристально всмотрелся через мое плечо в дверной проем. Затем он перевел взгляд на мое лицо.

— Он выкупил у меня свою жизнь, Смит.

Никогда не забыть мне, как резко изменилось загорелое лицо друга после этих слов; никогда не забыть мне, какую боль испытал я в этот момент. Огонь мгновенно потух в глазах Смита, и он сразу показался старым и усталым человеком. Не очень уверенным тоном я продолжал:

— Он предложил мне выкуп, от которого я не смог отказаться, Смит. Постарайтесь простить меня, если можете. Знаю, поступок мой низок, но, возможно, и в вашей жизни настанет день, когда вы поймете меня. Доктор спустился со мной в подвал, где томился в заключении один человек. Арестуй я Фу Манчи, сей несчастный пленник умер бы там от голода, ибо никому не пришло бы в голову обыскать пустой дом…

Дверь гостиной комнаты распахнулась, и в прихожую вышла Карамани! Поверх причудливого восточного одеяния на плечи девушки было накинуто мое пальто, из-под которого самым нелепым образом торчали голые лодыжки и маленькие красные туфельки. Восхитительное облако пышных волос лежало на поднятом воротнике пальто.

Устремленные на Смита огромные темные глаза Карамани молили так страстно — молили за меня, — что от волнения у меня перехватило горло и я лишился дара речи. Я не мог смотреть ни на друга, ни на возлюбленную и, отвернувшись в сторону, уперся взглядом в стену.

Как долго я стоял так, знает лишь Бог, а я не узнаю никогда. Но внезапно кто-то железными пальцами сжал мне руку. Я обернулся и увидел рядом Смита, который другой рукой обнимал за плечи Карамани. Серые глаза друга мягко сияли, возлюбленная же моя закрывала лицо ладонями.

— Дружище Петри! — хриплым голосом проговорил Смит. — Очнитесь же. Помните, нам нужно успеть отвезти Карамани в отель до часа закрытия. Я все понимаю, старина. Такой день был в моей жизни много лет назад!

— Мы находимся в странной ситуации, — сказал я. — И, должен признаться, она мне совсем не нравится.

Найланд Смит вытянул вперед длинные ноги и откинулся на спинку кресла.

— Внезапная болезнь сэра Лайонела, конечно же, крайне неприятна, — согласился он. — И, будь у меня какая-нибудь возможность возвратиться в Лондон сегодня вечером, я бы, несомненно, воспользовался ею, Петри. Я разделяю ваши опасения: в такое время мы — незваные гости.

Он пристально посмотрел на меня, выпустил колечко дыма, а затем занялся изучением конуса пепла на кончике своей сигары. Я бросил взгляд — далеко не первый — на причудливый портал, дающий доступ к интересующему меня коридору, и медленно произнес:

— Дело не только в том, что мы оказались в положении незваных гостей. Но сама ситуация представляется мне тревожной.

— Да! — воскликнул Смит, резко выпрямляясь в кресле. — Да! Вы чувствуете это! Прекрасно! Вы самым счастливым образом отличаетесь чувствительностью к впечатлениям подобного рода, Петри, потому полезны мне так же, как кот полезен ученому-физику.

Он коротко беззаботно рассмеялся и добавил:

• Предыдущая
• 38/48
• Следующая