Ярость on-line - Романовский Александр Георгиевич - Страница 10
- Предыдущая
- 10/114
- Следующая
Курт об этом знал, и все-таки реальность превзошла все его ожидания. Он уже бывал здесь. И не раз. С Купола сорвался огромный кусок воспоминаний и, рухнув вниз, разлетелся хрустальными осколками. Образы прошлого помчались к Курту сокрушительной волной, словно какой-то великан вытащил пробку из дамбы…
Безумная гонка сквозь ночные трущобы — такие же обманчиво-спокойные и тихие; длинный черный автомобиль; черный кожаный плащ; Череп; зловещие блики на педантично выбритом скальпе… Бандит стоял на крыльце того самого здания, перед которым остановился «хаммер». Курт удивленно покачал головой.
— Что, Бастилия? — осведомился он у водителя. Бритоголовый глянул в окно. Кивнул:
— Она, родимая. Приехали. — И громко хлопнул дверцей.
Волк вылез следом, недоумевая, как можно называть «родимым» место, где круглосуточно работает пыточный конвейер. Это, очевидно, являлось побочным следствием профессии. Нездоровый цинизм, черный юмор, нарочитая грубость и безразличие…
Курт огляделся. Вне сомнений, то самое место. Тог проулок, ведущий к Улью, и… Казалось, это произошло целую вечность назад. Либо не происходило вовсе. Происходило с кем-то другим. В таком случае, почему Курт помнил все так отчетливо?
Над Бастилией возвышалась иная твердыня. Настоящая. Французская Бастилия на фоне Улья съежилась бы и ссохлась от зависти. Персоны, страдающие «гигантоманией», впервые увидев Улей со стороны, на какое-то время впадали в прострацию. Места, где витали их помыслы, доверху заполняли колоссальные конструкции — черные колонны непредставимых размеров, усеянные россыпями разноцветных огней. Там обитали тысячи, десятки, сотни тысяч людей, которым не было никакого дела до «нижних», копошащихся, точно тараканы, в трущобах далеко внизу…
Волк вновь взглянул на Бастилию. Мрачное здание казалось исполненным достоинства и зловещего величия — близость титанического Улья его ничуть не смущала. Как серого кардинала, притаившегося в тени монаршего трона. При свете дня Бастилия наверняка показалось бы унылой, серой и невзрачной, но сотни людей, осведомленные о ее существовании, отнюдь так не считали.
Бастилия, принадлежавшая Ордену, воплощала в себе темницу, долговую яму, а также мотель (проживание в котором было по карману очень немногим) с дюжиной пыточных камер. Здесь содержались все те, кого Череп не желал видеть на свободе, но убивать считал преждевременным. А именно: крупные должники (имевшие глупость влезть в долги к Ордену), сидевшие в темницах до той поры, пока кто-нибудь не выплатит за них долги и проценты; заложники, захваченные «черепами» в надежде на выкуп от родственников; наглецы, посмевшие воровать у Ордена. И — как упитанный «всадник», — похищенные деятели иных преступных сообществ, в чьей памяти могли содержаться какие-то интересные подробности. Такое, впрочем, случалось не так часто, чтобы войти в традицию. Прецеденты, конечно, имели место, но это было скорее исключением, нежели правилом.
Похищения осуществлялись в строгой секретности. Снимались квартиры, подкупались соседи (если, конечно, события разворачивались не в необитаемых трущобах). О Бастилии знала любая дворовая крыса. Содержание в ней высокопоставленных гангстеров представлялось несколько проблематичным. Однако в эту ночь Череп решил сделать исключение. «Всадник» задержится в стенах Бастилии очень ненадолго — местные специалисты умеют развязывать языки, а толстяк не походит на стойкого партизана даже отдаленно. Таким образом, «всадники» не успеют ничего предпринять.
Так, по крайней мере, планировалось.
Волк ждал. Их наверняка заметили, — на зданиях квартала было развешано столько камер и датчиков, что к Бастилии не подобрался бы незамеченным даже жучок-паучок.
Действительно, ворота — массивные металлические створки — приоткрылись, и из щели вышли трое крепких, вооруженных автоматами парней. Все щеголяли ультрамодными в Ордене бритыми затылками. Не сказав ни единого слова, двое здоровяков осмотрели «хаммер» и содержимое салона, особое внимание уделив заднему сиденью. Третий дежурил у ворот, готовый поднять тревогу при любом признаке опасности. Дисциплина в Бастилии, как на любом режимном объекте, была на высоте.
Наконец «черепа» кивнули, развернулись и, по-прежнему молча, распахнули створки ворот. Водитель вновь сел за руль, «хаммер» взревел и неторопливо вполз в проем. Курт шел следом — в чрево грозной, легендарной Бастилии.
Створки сомкнулись. Пока «черепа», кряхтя и нещадно матерясь, вытаскивали «всадника», все еще пребывавшего в бессознательном состоянии, из салона машины, Волк с интересом смотрел по сторонам. На поверку оказалось, что Бастилия не представляет собой ничего сверхъестественного. Старый трехэтажный особняк, в каком мог бы проживать Франкенштейн.
Мрачный и трухлявый, но совершенно непримечательный.
Темные оконца, более похожие на бойницы. Первый этаж и вовсе обходился без них — оконные проемы были плотно замурованы красным кирпичом. Все прочие окна, включая те, что располагались под самой крышей, были забраны решетками из толстых прутьев. Вдоль крыши тянулся ряд острых загнутых крюков. Возле печной трубы чернела тарелка спутниковой антенны — наиболее символичный знак Гетто, какой Курт встречал за последние месяцы.
По гребню кирпичного забора пролегли витки колючей проволоки, похоже, призванные скорее не выпустить из Бастилии, нежели предотвратить чье-то проникновение. Над воротами возвышались два мощных прожектора, черные и безразличные. Не хватало санитаров с носилками. Волку Бастилия казалась чем-то сродни психиатрическим клиникам для буйных, какими подобные места демонстрировали в черно-белых фильмах ужасов. Впечатление, конечно, было жутковатым, но сносным.
Гротеск, игры теней.
Гангстеры, надрываясь, тащили толстяка к входу — высокому, сводчатому порталу. Взгляд скользил по круглым заклепкам двери. По каменной кладке вился мумифицированный плющ, — выше и выше, но не дальше третьего этажа — к бронированному Куполу.
Дверь караулил еще один увалень. С дурацкими никелированными пистолетами в обеих руках. Убедившись, что все в порядке (удостоив Курта выразительным взглядом), парень запер дверь. «Черепа» кряхтя несли «всадника» к лестнице.
- Предыдущая
- 10/114
- Следующая
