Цвет ярости — алый - Романовский Александр Георгиевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/78
• Следующая

Войдя в кабинет, владелец Подворья бесцеремонно растормошил Лысого Хью, предусмотрительно вынув здоровенный тесак из ножен, прикрепленных к изнаночной стороне столешницы. “Агент” киллеров, встрепенувшись, подскочил на кресле и сунул руку под стол.

Таран покачал тесаком.

— Это ищешь?

Хью протер глаза и прицелился получше. Наконец взгляд его прояснился — промелькнуло узнавание.

— Что ты здесь…

— Меньше слов, — перебил его Хэнк. — Собирайся. Идешь с нами.

Коротышка обернулся. У двери толпились четыре здоровяка, обвешанные оружием с головы до ног.

Хью опешил:

— Вы что, на войну собрались?

— Потом расскажу, — сказал Таран. — Собирайся. Своих молодцов тоже можешь прихватить, пригодятся.

— Что случилось-то хоть? — недоумевал “агент” наемников. Но все же поднялся с кресла.

— Расскажу по дороге. Ты готов?

Лысый пожал плечами. Специфика его профессии состояла в том, что он мог сорваться с места в одно мгновение, не теряя времени на долгие сборы и не делая поблажек погоне. Что же до “молодцов”, то уже один внешний вид Хмыря был мощным психологическим оружием, в точности соответствуя наставлениям восточных мастеров о том, что несостоявшийся бой — тоже бой. В отношении же Шила можно сказать, что он даже спал со всем своим арсеналом, часть которого, похоже, прятал в заднице (это предположение служило благодатной почвой для множества шуток). Поэтому ни шефу, ни “молодцам” не понадобилось много времени на сборы.

Вся процессия покинула гараж и отправилась в путь.

Хью с Тараном шли впереди. Обе “группы прикрытия” обменивались неприязненными взглядами.

— Ну, так что случилось?

Хэнк начал рассказ. Он поведал обо всем обстоятельно, без спешки и без лишних слов, опустив лишь то, что касалось его соображений касательно наемников, засад и ловушек. С каждым новым словом физиономия Хью все заметней вытягивалась, так что Тарану даже стало любопытно, к чему может привести этот процесс.

Как бы там ни было, “агент” киллеров ни единым словом, жестом или мимикой не выдал своей причастности к происходящему. Таран привык постоянно иметь дело с притворством, обманом и неприязнью — со стороны своих же гладиаторов, — но сейчас, как ни присматривался, не мог обнаружить того же в поведении Лысого. Впрочем, тот был матерым волком и тоже пожил на свете достаточно, чтобы научиться скрывать свои мысли.

— А ты там бывал? — поинтересовался Таран.

Хью вздрогнул, косо на него взглянул и покачал головой.

— Нет, никогда.

Хэнк подавил усмешку. Если верить слухам, именно Король передал Хью “лицензию” на посредничество в “мокрых делах”. А, как известно, не существует ничего более надежного, нежели слухи. Но “агент” наемников, похоже, не хотел это обсуждать.

Таран не настаивал. Скоро он сам все увидит.

Неожиданно для самого себя Хэнк осознал, что не имеет понятия, куда он идет. Вернее, он никогда доселе там не бывал, однако точно знал направление, в котором следовало двигаться, чтобы достичь цели. Похожим манером утки, едва появившиеся на свет, отчетливо понимают, в какой стороне находятся пресловутые теплые страны…

Немногие “подданные” удостаивались приема у своего Короля, и тем не менее все они знали, куда именно следует направлять стопы, если их наконец-то удостоят Черной Метки. Говорить об этом считалось дурным тоном, как и о самом Короле. И все же, когда приходило время, счастливчик прощался с родными, ступал за порог и брал единственно верный курс. Прежде он, как правило, ни с кем не советовался по этому поводу, не сверялся с картами, если таковые вообще существовали, и даже избегал думать об этом. Это был своего рода генетический компас, магнитная стрелка которого без каких-либо погрешностей указывала на источник своего притяжения. Местонахождение “монарха” будто испускало неизвестные науке флюиды, каким-то фантастическим образом проникавшие в мозги — исключительно “клопов” — в тот момент, когда появлялась нужда в такой информации.

Никак не раньше.

Сказать, что Король обитал в самом сердце Клоповника, означало ничего не сказать. На самом же деле Король обитал не столько в самом сердце, сколько в напряженной паузе между ударами пульса; в раскаленной пустоте, где на грани сознания из хаоса зарождалась мысль; в той зловещей полутьме, когда на терминаторе планеты день сменялся ночью.

Разумеется, это был центр Клоповника, но всего лишь географически, потому что вся жизнь была сосредоточена на периферии, на границе с прочим Гетто. В этих же местах, как ни странно, все успокаивалось и замирало, подчиняясь зову абстрактного “магнита”, даже отпетые бузотеры и головорезы становились тише воды ниже травы, как только сознавали, КУДА занесла их нелегкая. Это место источало холод, мрак и затаенное зло даже солнечным днем.

Хэнк был там всего раз, да и то в далеком отрочестве. Почувствовав, что в этом месте бродят охотники совсем другого класса, вся компания поспешила убраться восвояси. Этот случай произвел на Тарана, который тогда еще так не назывался, неизгладимое впечатление. Опасность исходила не столько от обитателей, столько от МЕСТА. Слишком громкие дела делались здесь в давние времена; слишком много было смертей.

Никто не смел нарушать покой Короля — не будучи приглашенным.

А потому, как душа Хэнка ни противилась этому походу, умом он понимал, что именно там он будет в безопасности. Во всяком случае, относительной, как, впрочем, и всегда. Если Король решит свершить свое правосудие, так тому и быть. Бежать не имело смысла — его разыщут и на самом верхнем ярусе. Но в обители Короля, по крайней мере, не придется дергаться от любой тени, мелькнувшей за окном, или от взлетевшей с крыши стаи голубей. Череп мог устроить ловушку здесь, но не там.

Если кто и мог оградить Тарана от всех проблем, кроме разве что проблемы Курта Страйкера, так это Король. Его слову не осмелится перечить даже Череп, в этом можно было не сомневаться. Слишком древняя и зловещая сила стояла за троном Короля преступников.

… А пока они продолжали продвигаться по Ойкумене.

Хозяин Подворья заранее избрал не самый короткий, а потому — не самый предсказуемый путь. Он пролегал по мрачным проходным дворам, из которых, собственно, состояла половина Клоповника, по узким замусоренным улочкам, на которых еще поддерживалось некое подобие порядка, и по другим, представлявшим собой уже откровенные свалки. Но Тарана менее всего заботило окружавшее его безобразие — он был занят куда более важными мыслями. Впрочем, Клоповник был его домом, а потому Хэнк и прежде не слишком серьезно относился к таким неопределенным материям, как экология и состояние окружающей среды. С раннего детства он учился передвигать ноги по грязной мостовой, не задумываясь над данным процессом, но ухитряясь не ступить в дерьмо. Достичь такого мастерства оказалось куда проще, нежели ратовать о спасении окружающей среды, этих умников “клопы” не жаловали.

По дороге, само собой, им встречалась масса знакомых. В Клоповнике все состоявшиеся “клопы” были знакомы друг с другом — если не лично, то по рассказам других. Ну а таких одиозных персонажей, как Таран и Лысый Хью (не говоря уже о Шиле с Хмырем), знали даже в других районах Гетто. О них ходили разные слухи, уже переросшие в мифы и занявшие прочные позиции в местном фольклоре.

Таким образом, с Хэнком здоровались даже те, кого он ни разу в жизни не видел. А если и видел, то успел хорошо подзабыть. Многие из знакомых, заметив процессию, ловили взгляд и ограничивались кивками или короткими фразами. Все видели, что сейчас ни Тарану, ни Хью, не говоря уж об их провожатых, недосуг чесать языком.

Настроение Хэнка все больше приближалось к абсолютному нулю. Он не хотел умирать и, видит Бог, не знал, кому он мог насолить “не по справедливости”. Если, конечно, опять-таки не считать того же Курта Страйкера. Остальные гладиаторы не в счет, — они оказались в нынешнем положении исключительно по собственной глупости. Но у Короля, безусловно, собственные представления о справедливости.

• Предыдущая
• 37/78
• Следующая