Цвет ярости — алый - Романовский Александр Георгиевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/78
- Следующая
Когда же хозяин Подворья чего-то не понимал, то начинал нервничать. В голове начинали крутиться самые различные домыслы и предположения. А что если Орден подыскал Курту занятие, до которого сам Таран как-то не додумался? А что, такое тоже нельзя исключать. Но какое можно подыскать дельце для создания, умеющего, по сути, только одно — убивать?
Тот же Хью отказался от своих первоначальных планов. Чтобы использовать “волчонка” в качестве киллера, требовалось его личное, притом добровольное согласие. Электрошоковый ошейник тут был совершенно бессилен. Радиус его радиоволнового действия ограничивается двумя-тремя десятками метров. Других возможностей принудить Волка к каким-либо действиям Таран не видел. У него не было ни единого способа морально-психологического воздействия, кроме того же ошейника. Все родные и близкие Страйкера, насколько можно было об этом судить, мертвы, убиты где-то в недрах Улья. Вряд ли у Черепа появились заложники. Но если даже и так, то зачем ему еще один метаморф?
Вопросов было больше, чем ответов.
Это сбивало с толку прямолинейный ум Тарана и, говоря по правде, пугало. Он терялся в догадках насчет будущего. Такой субъект, как глава крупной группировки, не имеет права бросаться словами, а тем более — угрозами. То, что Череп заявил на прощанье, больше всего напоминало именно угрозу. И не имело значения, слышал ли это кто-то еще. В отношении персонажей такого класса действовали другие правила.
Вместе с тем, сколь бы серьезно Хэнк ни относился к Ордену, заявление Черепа насчет “рационального использования” Страйкера его как-то не убедило. Где, в самом деле, гангстер может подыскать “волчонку” подходящего противника, если даже Таран не смог этого сделать? А ведь он крутится в этом бизнесе гораздо дольше. Ни в Клоповнике, ни в обозримом Гетто Хэнк не видит достойных кандидатур. Другое дело, если у Черепа есть крепкие связи в Ульях, тогда да, что-то возможно, но опять же, вряд ли у Верхних имеется еще один метаморф. Он просто не смог бы продержаться до приостановления “Смертной Конвенции” или же превратился бы в дряхлого старца, размякшего в комфорте ярусов.
Страйкеру такой “боец” не страшен. Даже в нынешнем депрессивном состоянии (и как только Череп ухитрился это заметить?) он представляет угрозу, словно опасная бритва в руке психопата, записавшегося на курсы брадобреев…
Как бы там ни было, заявление Черепа Таран понял весьма определенно — если он не продаст “волчонка”, глава Ордена сделает так, чтобы Страйкер погиб в Яме. Хэнку такой образ мыслей был прекрасно знаком: если метаморф не достанется мне, он уже не достанется никому. Так рассуждал Череп, а не столь давно и хозяин Подворья.
Только Таран ума не мог приложить, где Череп ухитрится отыскать такого бойца.
Кроме того, Таран мог отвергнуть любой вызов.
Почти любой.
Разница не слишком большая, однако…
Прошла неделя.
Таран успел успокоиться, придя к выводу, что обещания Черепа были всего-навсего трепом, не подкрепленным действиями. В Гетто такое встречалось на каждом шагу. Другое дело Клоповник, где сама жизнь заставляла аборигенов крепко держать данное слово.
Либо Череп честно пытался, но ничего не вышло. В этом, по сути, не было ничего удивительного. Таран готовился с легким сердцем простить несостоявшегося “покупателя” и впредь не напоминать о случившемся даже при встречах.
Однако судьба распорядилась иначе.
Одним безоблачным утром в ворота Подворья постучал незнакомец. Хэнк считал, что знает в Клоповнике практически всех, но этого парня видел впервые. То ли он был новеньким в здешних местах, хотя его уверенная осанка и хищный взгляд говорили об ином, то ли ходил иными тропами — вдали от грязной швали.
Незнакомец был выше и крепче любого из охраны Подворья, хотя те считались среди “клопов” еще теми буйволами. Постучав в ворота, он потребовал лично Тарана.
Заспанный страж пошел за шефом. Тот хотел обойтись с ранним посетителем совсем уж неучтиво, но что-то его словно толкнуло в спину. Он вышел к воротам и смерил незнакомца взглядом. Парень, не говоря ни слова, протянул руку, в которой было что-то зажато. Таран непроизвольно протянул свою правую навстречу.
В его ладонь легло что-то округлое и плоское, твердое на ощупь. Чересчур легкое для монеты из тех, что имели хождение только в Клоповнике и нередко тут же и отливались, но тяжеловатое для чипа. Хэнк поднес ладонь к лицу, чтобы взглянуть на вещицу повнимательнее.
И обомлел.
— Король желает вас видеть, — сказал незнакомец. — Сегодня, никак не позже шести часов. Ваш разговор будет касаться предстоящего боя. Повторяю, Король желает вас видеть.
Таран заторможенно таращился на незнакомца.
— Что?! Какого еще боя?
Но парень развернулся и, не говоря ни слова, быстрым шагом пошел прочь.
Хозяин Подворья повернулся к стоявшему рядом охраннику.
— Он вроде сказал, — недоверчиво пробормотал Хэнк, — Король хочет кого-то там видеть?
— Ага. — Здоровяк кивнул. — Похоже, вас. А еще— касательно предстоящего боя. Это правда, господин? Таран не ответил.
Вместо этого он вновь изучил свою ладонь. На ней лежал кусок пластика, в центре которого горела голографическая корона. “Черная метка”, — говорили о таких штуковинах простые “клопы”. Немногим довелось получить такую. А еще меньше — возвращались живыми.
Черная метка.
Разумеется, это был подлинник. Ни голограмма, ни круглый кусок пластика не представляли собой уникального произведения искусства. Они соответствовали известному образу, и этого было более чем достаточно. Безумец, изготовивший “фальшивку”, смог бы потребовать от любого “клопа” все, что угодно, и это было бы незамедлительно исполнено. Вне сомнения, это желание оказалось бы последним в жизни обманщика. Король был для аборигенов особой почти священной.
— Что будем делать, господин? — спросил охранник.
Таран продолжал молчать.
Он не знал.
Еще бы.
Такого с ним никогда не случалось. Хозяин Подворья не знал никого, кто был бы удостоен подобной чести, хотя, возможно, кто-то и был удостоен, и рассказал бы ему об этом… если б вернулся. Или не стал непробиваемым молчуном. Но это так, для себя. А вообще-то повторялась одна и та же история: мол, кузен брата троюродной племянницы моего старого знакомого… А ведь Таран прожил в Клоповнике всю свою жизнь.
Короче, соответствующего опыта у Тарана не было, он растерялся и просто не знал, что делать. Мелькнула шальная мысль собрать деньги и бежать куда глаза глядят… Хэнк сердито отбросил ее. Он жил как умел и никому ничего не должен.
Но на сердце было неспокойно. Хозяин Подворья и раньше задавался вопросом, почему Король держит нейтралитет. Это выглядело подозрительно. Но теперь конфликт разрешен — Таран сохранил деньги и получил головы врагов на подносе, так, может, Король решил устроить разбор полетов? Вряд ли его интересы пострадали во время канители с роботами и метаморфами, иначе Тарану стало бы об этом известно. Король никогда не мешал “подданным” зарабатывать деньги, и если кто-то “честно” обманывал других, это считалось обычным делом. Правда, дело “Хэнк Таран против “обманутых и ограбленных” по всем рамкам получилось очень уж громким. Может, Король надумал возмутиться тем, что никто не спросил его мнения? Либо среди убитых был кто-то из его “приближенных”… Говоря проще, Король собирался требовать свою долю.
Так, во всяком случае, Тарану казалось.
Не успел он оправиться от потрясения, как в кармане зазвенел телефон. Длинная трель почему-то испугала Тарана. Не глядя на дисплей, он нажал “ОК”.
— Але, Таран?
— Угу.
— Это Череп. Напряженное молчание.
— Сейчас не самый подходящий момент, — наконец сказал Таран. — Что тебе нужно?
— Ты не слишком любезен. Как, впрочем, и всегда.
— Если можно, покороче.
— Как хочешь, — согласился Череп. (По голосу вроде он.) — Тебе уже пришло извещение? То самое, с короной?
- Предыдущая
- 35/78
- Следующая
