Последняя ночь с принцем - Романова Галина Владимировна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/61
- Следующая
Роман тяжело опустился на свою половину кровати. Вернул трубку на аппарат. Поднял взгляд к окну, и вот тут-то звуки в его доме и пропали.
Он перестал слышать даже собственное дыхание, даже стук собственного сердца. Полная, страшная, могильная тишина, наполненная жуткими видениями.
Сначала это была пуля…
Крохотный, почти невесомый кусочек свинца. Он летел к нему с крыши соседнего здания. Летел, разрезая тишину ночи страшным свистящим шорохом. Летел, с каждым мгновением делаясь все больше и больше и разрастаясь наконец до размеров огромного снаряда. И весь этот свинец вгрызался с бешеной скоростью в его голову, разрывал его мозг и прекращал плавное безбедное течение его жизни. Просто перечеркивал его и все.
Потом ему виделся нож…
Огромный, сверкающий синевой клинок с тугим скрежетом перерезал ему сонную артерию. Упругие толчки крови из открывшейся раны заливали все вокруг. Он хватал себя за шею, пытаясь зажать артерию, но настырная кровь сводила на нет его усилия. Он падал, смотрел в спину удаляющемуся человеку, и все пытался узнать его. Не удавалось…
Вслед за этим Роману представлялась авария…
Огромный грузовик со страшным трубным ревом на полной скорости въезжает в его пижонистый «Рено». Он крушит, ломает его, подминает под себя. А вместе со сверкающими краской кусками железа этот грузовик подминает под себя и его – Романа. Треск ломающихся костей, фонтаны крови, искореженные конечности…
Бр-рр… Он так точно не хочет. Ни один из трех вариантов он не приемлет. Ему ничто не подходит. Другое дело умереть глубоким старцем в собственной постели. Вокруг него должно быть много народа. Кто подает лекарства, кто взбивает подушки, кто утирает пот с его морщинистого чела. Пускай бы и Настюха. Хотя… Хотя к тому времени она могла и умереть, или поменяться местами с кем-то еще.
А вместо этого ему звонят в три часа ночи, угрожают скорой расправой. И самое страшное во всем этом – он не понимает, за что?! Если это глупый розыгрыш, это еще куда ни шло. А если правда??? Кто может помочь ему в этом случае? Кто?..
Роман Иванович Баловнев был очень умным человеком, человеком, которому не свойственно было питать иллюзии на предмет вынесенного ему приговора. Если кому-то очень хочется, чтобы он умер, он умрет. Ни одна вооруженная до зубов охрана не способна заслонить приговоренного от пули киллера. Она, пуля, может подстерегать его где и когда угодно. Даже в собственном сортире или ванной.
К кому обращаются в таких случаях за помощью люди? К господу богу? К охранным фирмам? В ФСБ?
Надежды на всех них тоже мало. И если в первом случае еще можно на кого-то как-то уповать, питать себя надеждами, то в двух других вряд ли. Там работают такие же люди, как и везде.
Был, правда, еще один человек, который мог бы при желании помочь ему, но… Но звонить ему сейчас нельзя. Может быть, потом, когда-нибудь потом… Вдруг и правда петля вокруг его шеи сожмется настолько, что в глазах потемнеет от страха и предчувствия скорой смерти. Тогда вот точно будет не до церемоний. Тогда можно и позвонить, и попросить, не о помощи, нет, просто попросить совета. Такой, ничего не значащий и не обязывающий ни к чему звонок другу. Если можно было считать его таковым…
– Ромка, ты чего?! – в спину ему уперлась босая ступня его малышки Настеньки, которую он начал обожать и пестовать с первого дня их знакомства.
– А? – Роман встрепенулся, обернулся на нее, поймал в темноте ее вторую ногу и слегка потряс. – Я ничего, а что?
– Да так… Сидишь, согнулся и бормочешь чего-то… Мне и так кошмар приснился, очнулась, а тут ты бормочешь. – Настя подрыгала ногами, обхватила его за талию и потащила на себя. – Давай, давай, укладывайся, до утра еще далеко.
Они забрались под одеяло, хотя в спальне было жарко. Крепко обнялись, и спустя минуту Настя снова задремала. Прижимая к себе ее горячее, разомлевшее во сне тело, слушая ее неровное дыхание, Роман начал мало-помалу успокаиваться.
Чушь это все! Дурацкая игра дурацкого актера. Сидит какой-нибудь чудак у себя в квартире. У него бессонница. Он и начинает развлекать себя подобным образом. Как в анекдоте про студентов и профессора, которому звонили ночами и задавали почти такой же вопрос, сопровождая его грустным объяснением про то, что им приходится учить, им не до сна, пока профессор отдыхает…
Надо выспаться. Надо отдохнуть. Предстоящие дни обещают напряженную скачку по областям и регионам. Десятки встреч, еще больше контрактов, с которыми надо покончить до конца месяца. А потом они с Настюхой уедут куда-нибудь. Уедут непременно. Он заслужил отдых и себе, и ей. Она, правда, пока об этом не знает. Решение к нему пришло само собой только что. Раньше у них не было модным отдыхать вместе. Теперь все будет по-другому. Теперь, когда это может в один прекрасный момент вдруг закончиться…
Глава 4
Рита недоумевала и радовалась одновременно.
Недоумевала тому, что происходящее этим вечером между хозяином и его другом мало напоминало теплые дружеские отношения. Они постоянно о чем-то спорили, сталкиваясь на мелочах. Сердились друг на друга. В один момент дело едва не дошло до рукоприкладства. Вовремя томная Ванда повисла на бугристом плече Николаши, и засюсюкала что-то отвратительно приторное. Кстати, инициатива мордобоя исходила только от Николаши, Кораблев выглядел на редкость мирным.
Рита недоумевала все то время, что они цапались.
Стоило ли тогда приглашать в гости своего друга с подругами, когда уготовил ему такой вот прием. Начиналось-то все не так. Начиналось все много радужнее. Что же могло произойти между давними друзьями, пока она отдыхала в своей крохотной комнатке после головокружительных поцелуев Кораблева. Голова кружилась именно у Кораблева, Маргарите удалось сохранить полное самообладание. Так вот, пока она отдыхала, переодевалась к ужину, эти двое занялись шашлыком и успели в пух и прах разругаться. При этом в их сумбурном споре очень часто упоминалось имя какой-то Сони. Кто такая была эта Соня, Риту не интересовало. Ее больше интересовал и не мог не радовать тот факт, что персона дамы, напросившейся с ними в гости третьей, была предана забвению. Не из ревности, нет, из простой вредности радовалась.
Зиночка откровенно скучала, поскольку не получала того внимания, на которое привыкла рассчитывать. Ванда то и дело хмурила совершенное чело и нервно накручивала на пальчик платиновые прядки. Николаша ее сердился, стало быть, и ей нечему было радоваться.
Кораблев выглядел расстроенным, растерянным и то и дело бросал умоляющие взгляды на Маргариту. Та прикидывалась непонимающей и лишь кротко улыбалась ему в ответ. Хотя не могла не признать, что такого прекрасного вечера она от судьбы не могла и ждать.
Все было непредсказуемо, неординарно, волнующе и многообещающе.
Пусть сильнее грянет буря! Хотелось захохотать ей во все горло. Пусть разразится она над этим чужеродным ландшафтом. Всколыхнет высокую траву на лугу и заставит пруд заходить высокими сизыми волнами. Пусть заставит сжаться от нехорошего предчувствия этих рафинированных красавиц, пусть спутает их мысли и испугает их.
Пускай все это будет, пускай…
– Слушайте, Коля, – вдруг прозвенел под сводами террасы, где они все ужинали, напряженный голосок Зиночки. – А вот эти чудные цветы вам привозили уже рассадой или вы самостоятельно высеивали их прямо в грунт?
Николаша, к этому моменту успевший сунуть в рот огромный кусок сочной баранины, замер с раздувшимися от мяса щеками. С изумлением посмотрел на Зиночку, потом на Ванду, снизошел до Эдика и снова вернул изумленный взгляд Зинаиде.
– Так что, Коля, с цветами?
Коля принялся быстро жевать. Поперхнулся, разумеется. Начал натужно кашлять, багровея лицом, запивать свой кашель пивом. Подставлять лопатки Ванде. Та охотно шлепала его изящными ладошками по спине и одобрительно поглядывала на Зину. Коля наконец прокашлялся, все проглотил, запил и заговорил долго и пространно на тему сельского хозяйства. Зиночка восторженно ахала и закатывала прекрасные очи. Ей вторила Ванда. И через десять минут подключился Кораблев.
- Предыдущая
- 8/61
- Следующая
