Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна - Страница 60
- Предыдущая
- 60/64
- Следующая
– Одна ли, Нюсенька?
Нюся вздрогнула и резко повернулась на стуле в сторону двери, она сидела к ней спиной.
– Степа?! Здравствуйте!
– И вам того же. – Степан прошел в комнату, на ходу здороваясь с мужчинами и целуя мать Кирилла в щеку. – Игорь, входи, чего ты!
Из темноты длинного коридора материализовалась высокая фигура Воротникова.
– Всем добрый вечер, – коротко поздоровался он, быстро обежав присутствующих взглядом и особо задерживаясь на Нюсе. – И вам, барышня, тоже... Хотя, думаю, он для вас таковым не является.
Нюся булькнула морсом, уткнувшись в стакан, снова смертельно бледнея.
– Кто это? – Кирилл вытаращился на Воротникова с изумлением. – Это тот самый – в черных одеждах?!
– Он, он, – опередил Степана с ответом Воротников. – В черных одеждах. Не забудь напомнить о белых носках. Ну, фишка у меня такая, что поделаешь! Ну что, Степа, начнем?
Степа уже успел пристроиться на свободный стул рядом с Кириллом и таскал теперь с общей тарелки кусочки печеночного паштета.
– А чего начинать? – пробурчал он с набитым ртом, недовольный тем, что его отвлекают от такого приятного занятия. – Кирюха, первый вопрос к тебе: узнал что-нибудь от соседей?
– Ни черта не узнал! – воскликнул тот и принялся жаловаться.
Охватил буквально все, ничего не упустив. И про то рассказал, как пришлось разгружать бордюрный камень соседям, тем, что построились в прошлом году слева от него. И как устал, и как палец зашиб, и джинсы испортил, выпачкав их каменной пылью. Потом про Марию Ивановну и про свое ей обещание поведал. А уж на беседе с участковым его едва слеза не пробила.
– И никто ничего не видел! – закончил он несчастным голосом. – Все впустую!
Степана это ничуть не смутило, и, продолжая наслаждаться паштетом, он снова спросил:
– Дядь Валь, а теперь вы скажите нам, пожалуйста, откуда вам стало известно про то, что на даче у Кирилла разгуливают посторонние женщины? Что там с ней приключилась беда, а? Кто сообщил вам об этом?
– Так это... – Отец ошарашенно моргал, переводя взгляд со Степана на Кирилла и обратно. – Так Нюся и сказала. Позвонила, плакала, жаловалась...
– Как Нюся?! – зашипел Кирилл, взвившись из-за стола скрученной пружиной. – Как Нюся?! Откуда она могла знать, если никто из соседей не видел?! Как же она тогда?.. А?! А-аа... Женщина! Та самая женщина! Это ты?! Ты ударила Татьяну по голове палкой?! Аа-аа-а!!! Вон! Вон отсюда! Во-оон! Сука!
Нюсю с родителями как ветром из-за стола сдуло. Никто не слышал, как они одевались. Возможно, похватав одежду с вешалки, делали это уже на ходу в подъезде. Кирилл выскочил из комнаты следом за ними и с грохотом захлопнул распахнутую входную дверь. Перед этим не забыв, правда, заорать вслед убегающей троице:
– Чтобы я вас здесь никогда больше не видел! Никогда!
Этого можно было и не добавлять. Вряд ли у кого-нибудь из них хватило ума показаться на глаза Кириллу и его родителям после всего того, что произошло. Но он не мог отказать себе в такой малости. Пускай коротенький, но все же триумф для его измотанной в ожиданиях свадьбы души.
– Ну, кажется, все! – потирая рука об руку, проговорил Кирилл со счастливой улыбкой. – Нет, как говорится, худа без добра! Татьяну, конечно же, мне очень жаль, но жертва ее не напрасна. Степка, ты так ей и передай! Теперь можно и отпраздновать. Нет, ну Шурка молодец! У каждого, говорит, свой скелет в шкафу. Как в воду глядела. А Нюся-то! Нюся...
– Сука она, твоя Нюся! – горестно воскликнул его отец.
Он сидел, поставив локти на стол и обхватив голову руками. Пока родня сматывалась и Кирилл напутствовал их праведным, плещущим через край гневом, батя успел перехватить пару рюмок водки и теперь рвался к откровению.
– Сука и дрянь! И хорошо, сынок, что тебя господь от нее уберег. Стала бы врать тебе всю жизнь. Детей она иметь не может... Убийца она! Убийца и есть! Свое дитя убила. Потом еще кого-то хотела убить. Как хоть та девушка себя чувствует?
– Нормально, – лаконично ответил Степан.
Перед тем как ехать сюда, они побывали у Нюси. Там им никто не открыл, и Степан вспомнил о назначенной встрече. Что-то такое ему говорил сегодня Кирилл, а он его обругал, помнится. Решили ехать к родителям Кирилла, но перед этим Степан все же заставил Воротникова завернуть к нему домой...
В квартире было тихо. Свет горел лишь в прихожей. Степан, не снимая ботинок, быстро пробежал по комнатам. Татьяна спала, свернувшись клубочком под одеялом. Он тихо прикрыл дверь в спальню и поспешил на кухню. Оттуда одуряюще пахло чем-то вкусным.
На газовой плите бок о бок стояли две сковородки. На одной жареная картошка. В другой плотными рядками теснились котлетки. Он тут же стянул одну, накрыл сковороду крышкой и снова пошел в спальню.
– Степа? – сонно отозвалась Таня на еле слышный скрип двери и протянула к нему руки. – Ты насовсем? Который час?
– Ты чего это к телефону не подходишь? – попенял он ей, подошел, встал на колени перед кроватью и ткнулся носом ей в шею. – Звоню, звоню... Чуть с ума не сошел от беспокойства.
– Так ты же не велел! Я готовила. Потом ванну принимала. И уснула вот. Не слышала. – Она погладила его по волосам и спросила, сладко зевнув: – Чего волосы мокрые, на улице дождь?
– Моросит... – пробурчал он, дожевывая котлету. – Велено было лежать в постели, а она готовить удумала.
– Понравилось? – Она улыбнулась ему в полумраке комнаты, он не увидел – почувствовал, как она улыбается. – Уже успел попробовать.
– Понравилось, – выдохнул Степан и даже зажмурился от мягкого щемящего покоя, нахлынувшего на него. Так сладко было рядом с ней, так трепетно и безмятежно, и совсем-совсем никуда не хотелось. – Мне тут еще отъехать нужно ненадолго, Тань. А потом уж... Ты жди меня. И не открывай никому, поняла?
Рассказ Воротникова о том, как его жена сама открыла дверь опасному преступнику, сидел занозой в мозгах, мешая думать о чем-то еще, кроме этого. Пока колесили по городу, он несколько раз мысленно прокручивал в голове, как Игорь возвращается с дежурства, открывает дверь своим ключом, входит, а там...
Нет, такое даже представить было невозможно, а уж пережить...
Игорь тащил его к Кириллу, решив не откладывать в долгий ящик разоблачение Нюси. Говорил, что это важно. Наверное...
Нужно было еще звонить куда-то, чтобы узнать, в какой больнице сейчас Шура и как вообще ее состояние. Хоть и успокоил их официант, уверив, что она жива и с ней не так все плохо, как могло показаться на первый взгляд. Но навестить ее и переговорить с лечащим врачом все же требовалось. Да и про мужика ее непутевого узнать не помешало бы. Может, ему удалось что-то увидеть или услышать. А он ведь под арестом. Воротников наверняка смог бы выведать обо всем. И о том, в каком отделении тот содержится. И о том, можно ли забрать его под залог. Но это опять время. На все нужно время! А ему вот домой приспичило побыстрее вернуться. Чтобы быть рядом с Танькой, чтобы болтать ни о чем и тискать ее. Она же такая вся...
– Степа, ты недолго? – Таня вылезла из-под одеяла и начала смешно водить по полу кончиками пальцев, пытаясь нашарить там свои тапочки.
Помнится, из-за покупки этих самых тапочек он закатил ей жуткий скандал. Или не из-за них вовсе, а из-за того, что перенервничал, разыскивая ее.
Степан помог ей натянуть спортивные штаны, хотя она и отпихивала его назойливые руки. Улыбалась застенчиво, будто девочка, и отпихивала. Чудачка! Они же вместе теперь: он и она.
– Думаю, недолго. Мы нашли того, кто ударил тебя.
– Да?! И кто же это?! Господи!.. Надо же! – Она заморгала, тут же ухватившись за повязку. – Это ведь не... не Вероника?
– Нет, это Кирюхина Нюся. Видимо, решила за ним проследить. Приехала на дачу, а там ты. Ревность взыграла в глупой бабе, она тебя и ударила. Гадина, одно слово! – Степан сплюнул себе под ноги, не заботясь о манерах.
– Значит... Значит, это нападение никакого отношения ко всем моим страхам не имеет?! Может... Может, и страхи мои напрасные тоже, а, Степа?!
- Предыдущая
- 60/64
- Следующая
