Ничто не вечно под луной - Романова Галина Владимировна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/49
- Следующая
– Прорицательница, – насмешливо фыркнул Сенька, но глаза от Али старательно прятал, еще не хватало, чтобы она обнаружила там невольное беспокойство, вызванное ее проницательностью.
– Ладно... – Она приоткрыла дверь. – Я ухожу. И даю тебе времени неделю. Или ты мне все выкладываешь и мы вместе постараемся во всем разобраться. Или...
– Или?!
– Или мне придется отрыть топор войны...
Глава 5
Ребенок плакал, не переставая, вторые сутки. Не помогли ни патронажная сестра, ни сиделка, ни легкое успокаивающее средство, которое настоятельно советовал участковый педиатр.
Маленькое личико сморщилось от боли и приобрело синюшный оттенок. Крепко сжатые кулачки и судорожно подрагивающие ножки, поджатые к животику, не могли вызвать ничего, кроме слез сострадания и растерянности от сознания собственного бессилия перед бедой крохотного создания.
Но Лидочка и не собиралась рыдать. Все мелкие эмоции слились у нее подобно весенним ручьям в полноводную реку небывалого раздражения, безжалостно топя на самом дне души и жалость, и милосердие.
– Сколько можно орать?! – скрипела она зубами, меняя пеленки грудному ребенку. – Что тебе нужно?! Как же мне все это надоело!!!
Разве так ей виделась семейная жизнь с Иваном? Да черта с два! Путешествия, роскошь, подарки... Одним словом, все, о чем она только могла мечтать. Все, что было ей обещано щедрым и состоятельным мужем. Поначалу, правда, все именно так и было. И разъезжали они по свету, посетив многие страны континента и не меньшее их количество за океаном. И шик был во всем этом и такой лоск, что у Лидочки от впечатлений голова шла кругом и дыхание перехватывало. А уж о подарках и говорить нечего. Она настолько привыкла к обязательным покупкам в любом стоящем бутике, что со временем начала принимать все это как должное.
Нет, она, конечно же, ловила порой себя на мысли, что рано или поздно это может закончиться и надо бы заначить себе немного средств на черный день. Но безоблачный небосвод их семейной идиллии не давал к тому никаких поводов, и Лидочка продолжала с завидным аппетитом вкушать все радости дарованного ей счастья. Проблемы, о которых она и не мыслила, начались с рождением ребенка.
Уж как Ванечка радовался, узнав о ее беременности, как радовался! Его телячьи восторги могли растопить лед любого недоверия и растерянности, а уж что говорить о Лидочке, с обожанием в то время смотрящей на мужа.
Но восхитительная атмосфера свершившегося таинства пошла на убыль по мере того, как начал увеличиваться объем ее талии. У супруга мгновенно появились неотложные дела вне дома. Отлучки становились все длиннее, а пребывание в доме подле скучающей от безделья супруги все короче. Вот тогда-то, почти с отвращением разглядывая в зеркале свою изменившуюся до неузнаваемости, идеальную прежде фигуру, Лидочка впервые и призадумалась: а так ли уж ей был нужен этот ребенок. И вообще... Что хорошего в ее браке? Ну пусть обеспечена она и упакована по полной программе. Пусть заботы о хлебе насущном больше не гложут ее мозг, но удовлетворения-то от этого союза она по-настоящему так и не получила.
Память вкрадчиво пыталась возвратить ее к событиям двухгодичной давности, когда она была готова подметки на сандалиях рвать, лишь бы заслужить благодарный взгляд своего хозяина. Но Лидочка лишь возмущенно фыркала и раздраженно отмахивалась: то было, когда она в работницах у него состояла. Этакая обрусевшая Никита, готовая под кого угодно завалиться и кого угодно под монастырь подвести ради похвалы, приятного шуршания купюр, а может, и адреналина, будоражащего кровь...
Теперь-то она жена! А это все напрочь меняет. Разве могла она, к примеру, предположить, что этот волевой, с виду вытесанный будто бы из камня Иван Алексеевич страдает множественными недугами, в числе которых был такой неблаговидный, как несварение желудка.
А секс?! Боже правый, разве это секс?! Уж кто-кто, а она-то имеет об этом полнейшее представление. И жалкие потуги супруга под названием «Лидок, пойдем-ка займемся делом» она со временем начала принимать как наказание.
А теперь еще и этот его инфаркт! Увидев впервые мужа в больнице, Лидочка едва не выдала вслух: «Господи! Где были мои глаза!!!»
Иван лежал, распластавшись на больничной койке, и слабо шевелил пальцами. Глаза его были полузакрыты. На лбу выступила испарина. И впервые за все время их супружества Лидочка вдруг со всей скрупулезностью разглядела, как он стар. Бросились в глаза и старческие пятна на скулах, и покореженные полиартритом суставы пальцев, и донельзя дряблая кожа на шее.
– Лидок... – хрипло позвал он ее и попытался улыбнуться. – Подвел я тебя... Прости...
Она попыталась что-то ответить тогда, но не смогла. Слова сочувственного понимания или утешения в тот момент просто не шли на ум. Волна горестного разочарования захлестнула ее с головой, мешая сосредоточиться на главном – ее муж болен. Потом, конечно, были и угрызения совести, и проблески жалости, не такой уж бесчувственной она была, как могло показаться со стороны, но это все было не то. Совсем не то, что она пыталась наскрести со дна своей души, в которой постепенно воцарялось чувство пустого циничного равнодушия ко всем и ко всему. Этого чувства, господствовавшего в душе во времена ее шальной молодости, она откровенно побаивалась. Ведь никому так хорошо, как ей, не было известно, что таит оно в себе, и какие последствия может повлечь за собой это сокрушающее безразличие...
– Вот так-то вот, – горько выдохнула она, осторожно покачивая коляску, в которой, окончательно измучившись, задремал ее сын. – От чего шла, к тому и вернулась...
Горечь ее была вполне объяснимой: с утра позвонил Иван из больницы и после долгого перечисления всех своих обид и претензий посоветовал быть поаккуратнее со средствами. У них, видите ли, там неприятности и трудности с деньгами. А какое, собственно, ей дело до всего этого? Он брал на себя обязательства по содержанию семьи? Брал. Вот пусть и раскошеливается! Лето на носу, а ей на улицу выйти не в чем.
Конечно же, Лидочка преувеличивала – гардероб ее был полон еще ни разу не надетых нарядов и на каждый из туалетов имелось по паре туфель, но сердце все равно сжималось от тоски: что-то ее ждет там, впереди...
О сыне, об этом маленьком беспомощном комочке, она в тот момент даже не подумала. Все, что ее заботило, так это собственное благополучие. И еще... как сделать так, чтобы это самое благополучие продлилось подольше.
Осторожный, едва слышный звонок в дверь прервал ее хаотично скачущие прагматичные мыслишки, и Лидочка, для надежности еще пару раз качнув коляску, поплелась открывать дверь.
Алевтина, стоявшая на пороге, не могла не вызвать ее зависти. Вот уж кому действительно все нипочем. Фирма на грани банкротства, мужик на нарах парится, сама при этом более чем в двусмысленном положении, а она знай себе расцветает. И стрижку модную уже успела сделать, и макияж, пусть едва заметный, но от этого не менее подчеркивающий ее очарование, успела нанести, да и плащишко на ней новенький и не на местной барахолке, видно, купленный.
– Чего уставилась, как на привидение? – приветливо улыбнулась Аля, делая шаг вперед. – Зайти-то можно? Или здесь будем разговаривать?
– Заходи, – буркнула Лидочка, широко распахивая дверь.
Не оборачиваясь на засуетившуюся с плащом гостью, Лида пошла в гостиную, попутно бросив мимолетный взгляд в зеркало. Занимало оно большую часть стены просторного холла, сработано было кем-то из прославленных мастеров и отображало все с какой-то преувеличенной точностью и доскональностью. Ее собственное отражение, выхваченное из полумрака назойливым зеркалом, Лидочке не понравилось. Да и кому может понравиться изнуренная баба с давно не мытыми волосами и синими полукружьями вокруг глаз? А на что похож ее домашний костюм? Темные пятна на кофточке от пролившегося детского питания. Брюки вытянуты на коленях и смяты до невозможности. А когда-то... Когда-то она была одной из самых высокооплачиваемых девочек проспекта. И чтобы заполучить ее, нужно было заранее созваниваться с ее сутенером. Видели бы они ее сейчас, вот потешились бы! А прошло-то всего ничего, каких-то три с половиной года.
- Предыдущая
- 6/49
- Следующая
