Любитель сладких девочек - Романова Галина Владимировна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/57
• Следующая

– Ароматизировать, Володя? – Статная массажистка с шикарной грудью и несоизмеримо узкой талией склонилась почти к самому его лицу. – Лимончик, шалфей, лаванда?..

– Ничего не нужно, ступай. – Володя слегка приподнял голову от деревянного лежака и, подобающим образом отреагировав, шлепнул ее по голому заду. – Хороша ты, Валюха. Ох и хороша!

Та довольно захохотала, откинув голову назад. Потом внезапно смолкла и какое-то время буравила взглядом поднос с ароматизаторами.

– Чего это ты? – насторожился Володя, заведомо зная, что подобные метаморфозы происходили с той, как правило, не случайно.

– Да так… – Валентина дернула гладким плечом, потом опасливо кинула взгляд за спину, потопталась на месте и, поставив поднос на соседний топчан, присела у Володи в ногах. – Разговоры тут всякие ходят…

– Не крути, Валь, ты же меня не первый год знаешь и выручала не раз. Так что давай выкладывай, кому и как понадобилось языком трепать, – скороговоркой выпалил Володя, чуть отодвигая ноги в сторону и на всякий случай натягивая простыню на интимное место. Не время сейчас предаваться утехам, на которые Валентина была большой мастерицей.

Та догадливо хмыкнула, но промолчала и молчала еще какое-то время, продолжая рассматривать его чересчур пристально. Потом глубоко и протяжно вздохнула и, осторожно взвешивая каждое слово, спросила:

– Это правда, что ты со Стэлкой крутишь посерьезке?

Начинать сейчас ломать дурачка, тараща глаза по типу: «С какой Стэлкой?» или «Как это крутишь?», Володя поостерегся: слишком вспыльчива была его школьная подруга. Могла фыркнуть, послать куда подальше и уйти, так ничего и не рассказав. А новости, видимо, имелись, раз она затеяла с ним разговор не где-нибудь, а прямо в бане.

– Ну и че? – лениво отозвался он, потягиваясь и пытаясь всем своим видом показать, как незначительна по важности подобная новость.

– Ну-ну… – Валентина закусила нижнюю губу и несколько минут ее жевала. – И что дальше? Женишься, что ли?

– Хм-м, может, и женюсь, а че? Она женщина интересная, помогает забыться, расслабиться, не думать о проблемах, о бизнесе, в который я сейчас окунулся с головой. А че? – Он не сразу понял, куда она клонит.

– Чего ты как заведенный заладил, «че» да «че»? – повысила Валентина голос и тут же, испугавшись чего-то, заозиралась по сторонам. Пусть для массового посещения время было неурочное, но, кто знает, где тут могут быть охочие до чужих секретов уши. – Женится он! А как же твоя жена?

– Сама знаешь, что она умерла. – До него наконец-то стало доходить, что за нервозностью Валентины скрывается нечто большее, чем тривиальная ревность к время от времени подворачивающейся ему под руку женщине. – Мне ли тебе напоминать, если ты самолично присутствовала на ее похоронах.

Ему все же удалось вывести ее из себя. Она вспыхнула до корней волос, сделавшись такой же пурпурной, как и спутавшиеся от влаги пряди, топнула сильной ногой об пол и звонко шлепнула себя по голым коленям.

– Ты чего это надо мной измываться вздумал, однокашничек? – зашипела Валентина, надвигаясь на него всем телом. – Совсем меня за дуру держишь? Думаешь, это такой большой секрет, что ты с отсидки себе молодую жену приволок? И что прячешь ее у Гарика на даче? Только вот с какой целью, непонятно!

– А с какой?

Он наконец-таки прозрел. Вот, оказывается, что так взволновало его бывшую подружку. Тому причиной его молодая жена. Вернее, всякие разные и непроверенные слухи, бродящие вокруг этого сумасбродного поступка. Интересно, каковы же на вкус эти самые соленые новости, раз Валентина так озабочена?

– А с такой! Снова не терпится загудеть куда-нибудь?

– С какой это стати? – Он насторожился, боясь ляпнуть что-нибудь такое, что выдало бы его с головой.

– А с такой! Ты здесь человек новый… ну ладно тебе морщиться, оговорилась. Недавно прибывший, скажем так. Ты же ничего не знаешь, – попробовала пояснить ему суть дела Валентина, сдвинув бровки домиком.

– О чем?

– Хотя бы о том, что об этом месте, где ты оставляешь молодую супругу в одиночестве, ходит дурная слава. – Заметив, что ей удалось-таки пробудить от полудремы своего товарища, Валентина заметно приободрилась. – То там стрельбу кто-то устроит, то пожар. Какие-то крутые, которым твой Гарик вроде как обязан, однажды там так покуражились, что об этом половина Москвы битый месяц судачила. А совсем недавно прошел слух, что там завелся кто-то типа оборотня!

Володя хотел бы остаться серьезным, да не выдержал – рассмеялся. Прагматичный потенциал его романтической натуры был столь велик, что верить в оборотней, привидения и чертей он напрочь отказывался. В нем великолепно уживались восторженный легкомысленный любовник и замороченный цифирью деловой человек. И редко когда одно мешало другому. Но сейчас это был не тот самый случай, потому что Валентину его веселье не впечатлило. Она разозлилась, вскочила с места и принялась шутливо наносить ему шлепок за шлепком по голым плечам, спине и торсу.

– Придурок чертов! Самый настоящий придурок! Ты хоть понимаешь, что творишь? Там люди пропадают уже вот как месяца три! Шел себе человек, шел и пропал, словно его и не было. А потом его останки оказываются развешанными на деревьях. Это, по-твоему, норма? Это что, не оборотень? У какого нормального человека, пусть даже и убийцы, хватит ума и выдержки разделать тело и раскидать его части по разным сторонам?

Один удар оказался особенно ощутимым, и Володя, поймав ее руки, прикрикнул:

– Хватит уже! Мне больно! Успокойся и давай поговорим по-человечески!

Тяжело вздымая пышную грудь, Валя рухнула на свое прежнее место и угрюмо молвила:

– Страшное это место, Вовка, очень страшное! И то, что ты там поселил свою молодуху, свидетельствует только против тебя.

– Понял… – мрачно пробормотнул он себе под нос и поднялся с места, зло обмотался простыней и двинулся в душевую.

– Ничего ты не понял! – крикнула она ему в спину. – Знаешь, что говорят про тебя?

Володя не обернулся и не остановился, поэтому Валентина продолжила голосить ему в след:

– Что ты специально поселил ее там! Чтобы она погибла, а с тебя взятки гладки! Кто-то уже примеряет на тебя прозвище «синей бороды». А ты еще тут с этой лярвой спутался! Зачем тебе эта старая паскуда, коли дома молодая и длинноногая? Эй, постой!

Валентина сорвалась с лежанки и, громко шлепая босыми ступнями по кафелю, кинулась за ним вдогонку. Добежала до него, ухватилась за край простыни и резко крутанула на себя.

– Правда, что она красива? Ответь мне! Я имею все-таки на это право после стольких лет и всего такого… – Груди Валентины ходили ходуном, нацелившись в него темными пиками вздыбившихся сосков. – Хоть я и подстилка, но свои права тоже имею и, будь уверен, сумею их защитить!

– Чего ты хочешь, Валь? – спокойно поинтересовался Володя, не сводя глаз с ее груди. Она была сейчас само совершенство, смуглая и крепкая, с темными, почти черными капельками сосков… Машка же белокожа, и грудь ее алебастрово-белая, с бледно-розовыми сосками, нежными и крохотными, такими крохотными, что он с трудом ловил их губами…

– Черт! – Выругался Володя, поняв, что порочное течение его мыслей не прошло незамеченным. – Давай закругляться, подруга. Я тороплюсь.

– Да? – Валентина блудливо вильнула бедрами и вплотную прижалась к нему. – А он говорит об обратном. Так кого будем слушать, а, Вова?

Ее руки тут же стиснули его ягодицы и потянули с него простыню, слишком ненадежный барьер для них обоих.

– Она и вправду красивая, Валь, – бухнул он первое, что пришло в голову, надеясь этим спасти ситуацию, начинающую выходить из-под контроля. – Высокая, красивая и очень, очень уязвимая.

– Поэтому ты ее и оставляешь одну там в глуши, да? – взвизгнула Валентина, отскочив от него едва ли не на полметра. – Для того, чтобы ее уязвимость сыграла тебе на руку и все свершилось именно так, как тебе того нужно? И ты будешь тогда с этой сукой? И все будут довольны! И ты, и эта старая, набитая силиконом Стэлла! Придурок! Какой же ты придурок, Панкратов! Сколько раз тебя уже использовали, сколько раз тебя обводили вокруг пальца, а ты снова и снова наступаешь на одни и те же грабли! И-ди-от!

• Предыдущая
• 29/57
• Следующая