Королев - Романов Александр Петрович - Страница 82

• Предыдущая
• 82/121
• Следующая

Сергей Павлович очень расстроился. Приближалось время полета человека, а из трех кораблей только один полностью выполнил намеченную программу. Узнав о неудаче третьего корабля и понимая состояние Сергея Павловича, будущие космонавты решили навестить его в ОКБ. Главный встретил их настороженно, выжидающе, молчал. Разрядил обстановку Юрий Гагарин:

– Не огорчайтесь, Сергей Павлович! Бывают ЧП даже с хорошо освоенными самолетами. А тут всего третий корабль! И будь на его борту человек – такого бы не случилось.

Лицо Королева посветлело. Он взглянул на уверенные, веселые лица летчиков, и на душе отлегло.

– Откажут автоматы, –продолжал Гагарин, – перейдем на ручное управление.

– Не сомневайтесь, Сергей Павлович, – поддержал Гагарина Андриян Николаев.

– Спасибо вам, – взволнованно ответил Королев, шагнул навстречу летчикам, словно хотел обнять всех, но сдержался. – Не столько за моральную поддержку, сколько за преданность нашему общему делу, за веру в успех. – Помолчал, потом добавил: – Проведем еще несколько контрольных полетов. И когда окончательно, твердо убедимся в полной надежности корабля, сделаем решающий шаг, к которому мы с вами стремимся.

К экспериментальному пуску готовился четвертый корабль-спутник, уже почти ничем не отличавшийся от будущего пилотируемого. Сергей Павлович снова улетел на Байконур, на этот раз с другой, но, как всегда, дерзновенной целью. На старте стояла готовая к подъему новая мощная четырехступенчатая ракета-носитель «Молния». Первый ее пуск оказался неудачным: четвертая ступень не включилась и осталась на орбите как самый тяжелый искусственный спутник. Но вскоре мир снова ахнул, узнав, что 12 февраля 1961 года советские ученые вывели в космос автоматическую межпланетную станцию «Венера-1». Попытка перекинуть мост «Земля – Венера» показалась в то время невероятно смелой и фантастически дерзновенной. Но и она, как и все, что делал Королев, покоилась на твердой научной основе. Перед стартом «Венеры-1» Сергей Павлович выступил перед ее создателями:

– Наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов много сил отдал наблюдениям за «Утренней звездой». Ему принадлежит честь первому открыть, что планету окружает атмосфера более плотная, чем у Земли. Нам же выпала честь подтвердить его открытие и познать суть ее. Надеемся приподнять таинственную завесу, скрывающую лицо планеты. Ведь «Венера», наверное, «сестра» нашей Земле. Знать мы ее должны как свою собственную планету.

Пока станция, преодолевая миллионы километров, спешила к «сестре» Земли, Главный конструктор осуществил старт четвертого экспериментального корабля. Это произошло 9 марта того же года. Сделав один оборот вокруг Земли, корабль благополучно приземлился в заданном районе. Вместо человека в кресле пилота «летал» манекен. На 25 марта 1961 года Королев назначил пятый, последний контрольный пуск корабля с собакой Звездочкой на борту. К тому времени закончилась предпоследняя подготовка авангардной шестерки. Летчики досконально знали корабль, отработали управление им, морально и физически подготовились к встрече с неизведанЕым космосом. Но пока космонавты еще не видели настоящей стартующей ракеты. И Главный пригласил их на космодром.

Этот день на всю жизнь запомнился будущим исследователям космоса. Они впервые своими глазами увидели старт ракеты. Знали: следующая поднимет в космос кого-то из них. Но кого?

– Ну, как запуск? – спросил Сергеи Павлович и, заметив на лицах летчиков нескрываемое изумление, с удовлетворением ответил на свой вопрос сам: – Первып сорт! "

Главный слово «первый» в шутку произносил протяжно, с мягким знаком после "р".

Окончания полета ждали с большим волнением не только летчики, но и конструкторы, биологи, медики. Корабль приземлился в точное время в расчетном районе, благополучно доставив на Землю Звездочку. Это было многообещающее достижение.

Полет корабля проходил точно по траектории и, по существу, явился генеральной репетицией. Все радовались– успеху.

Сергей Павлович, повернувшись к шестерке летчиков, а скоро уже и космонавтам, сказал:

– Совсем скоро, друзья, мы проводим в космос одного из вас, – и, взглянув на летчиков, словно поняв их настроение, добавил твердо: – Не беспокойтесь, дела хватит всем. Полеты только начинаются, и все вы будете первыми, каждый в чем-то принципиально новом, своем-

До полета Юрия Гагарина оставалось всего восемнадцать дней. Человечество не знало об этом. А если бы ему и сказали, вряд ли поверило.

Апрель – прекрасная пора в окрестностях Байконура. Греет весеннее солнце. Еще нет испепеляющей жары, как в июне, и ветры не сильные. Степь от края до края окутана зеленоватым маревом: появляются первые островки зелени. То тут, то там полыхают робкие головки разноцветных тюльпанов.

В пятый день апреля на космодром двумя самолетами прибыли космонавты. Несмотря на занятость, Королев с группой ученых и руководителей космодрома поехал их встречать.

Самолеты совершили посадку на окраине местного аэродрома.

И вот уже небольшой группой летчики идут к встречающим. Внимательно, по-королевски, всматривался Главный в их молодые лица – он любил их как сыновей и за год знакомства с ними узнал многое о каждом. Недаром он завел книжечку, в которую записывал все «успехи» и «неуспехи» своих «ореликов». Впереди шагал неторопливый Андриян Николаев, рядом с ним самый молодой – Валерий Быковский. Чуть поотстал от них Павел Попович. О чем-то горячо спорили Юрий Гагарин и Герман Титов. Они одного роста, почти одного возраста. В последнее время они очень подружились.

«Кто из них двоих?» – думал Королев. Титов более начитан, хорошо усвоил программу подготовки к полету.

Он несколько экспансивнее Гагарина, подвижнее, легко переходит от грустного настроения к веселому. Гагарин более выдержан, собраннее, умеет сдерживать свои чувства. А может, Павел Беляев? Он старше всех в отряде. Ему 37. Успел повоевать, окончить военно-воздушную академию. Когда проходил дружеский опрос летчиков отряда «кому лететь первым», Гагарин отдал свой голос «бате», так любя называли Беляева космонавты. Кстати, тогда же единодушно отряд назвал первым для полета Юрия Гагарина.

Вместе с будущими космонавтами прилетели Е. А. Карпов и Н. П. Каманин – представитель командования Военно-Воздушных Сил.

Генерал Каманин подошел к Королеву, вскинул руку к козырьку, словно академик был военным, доложил:

– Летчики для выполнения специального задания прибыли.

– Спасибо, – поблагодарил Главный. – Ну вот, орлики, настал и ваш день, – обратился Королев к летчикам. – Если все пойдет ладом, через недельку старт.

И, отойдя в сторону, пропуская летчиков в автобус, Королев задержал на минуту Е. А. Карпова.

– Режим жизни для всех прежний, – посоветовал Главный. – Томить ребят неизвестностью не будем. Буквально на днях решим, кто первый. Тут чисто психологическая сторона. Слишком рано сказать нельзя – долго ждать, большая нагрузка на психику. Поздно сказать – тоже психика, не успеют подготовить себя. Вы не возражаете, Евгений Анатольевич?

– Нет, Сергей Павлович, согласен, – ответил Карпов. На космодроме работы шли в напряженном темпе, как всегда в предстартовые дни. Люди, кажется, не видели ни дневной красоты, ни вечерней суровости этого края. Они не замечали границ дня и ночи. Порой специалисты вообще не уходили с объекта. Отдохнув час-другой на раскладушках, продолжали работу. Это было веление сердца, зов разума. Готовился полет человека вокруг Земли, в космос. Их соотечественника. Для этого не жалко ни сил, ни знаний, стоило пожертвовать и отдыхом. Каждый понимал всю грандиозность предстоящего, гордился своей сопричастностью к этому научному и техническому подвигу. Коммунисты и комсомольцы объявили космическую трудовую вахту. Призыв «Все – старту!» знал в Байконуре каждый.

• Предыдущая
• 82/121
• Следующая