Королев - Романов Александр Петрович - Страница 107
- Предыдущая
- 107/121
- Следующая
– Извините, Василий Васильевич, я не знал, да и не хотел сказать ничего плохого, – все больше сгорая от неловкости, лепетал молодой специалист.
– Сергей Павлович многосведущ по многим вопросам, далеким от его профессиональных привязанностей, – В. В. Парин еще раз с упреком взглянул на молодого инженера и пместе с Яздовским вышел с пункта связи.
– Ты действительно насчет технократа попал пальцем в небо, – упрекнул своего товарища инженер-оператор. – Со мной случился такой казус. Как-то Сергей Павлович зашел ко мне домой не помню зачем, может быть, захотел посмотреть, как живут его сотрудники, не знаю. Но, не увидев в моей комнате книг, подошел к воображаемой книжной полке и не без иронии начал:
«У вас прекрасные книги. Русская классика, Драйзер, Уэллс, Маяковский, Станислав Лем, Ефремов... Даже Циолковский, Эйнштейн. Тут у вас и всевозможные справочники». Главный назвал примерно полсотни авторов. Я в то время считал, что незачем иметь свои книги, когда есть библиотека. Стоял и молчал. Хороший был урок моему нигилизму. А заключил свою импровизацию Сергей Павлович такими словами: «Человек без книг, как без воздуха, жить не может». Через несколько дней я обнаружил у себя на рабочем месте брошюру Циолковского. Этой книгой Сергей Павлович положил начало моей библиотеке.
– Забили меня по шляпку, что гвоздь в дерево, – поднял руки вверх инженер, что назвал Главного конструктора «технократом». – А все-таки, как ты считаешь, что наиболее характерно для Главного как ученого?
Стоявший поодаль и не вмешивавшийся до сих пор в разговор К. Д. Бушуев подошел к ним:
– Вы можете не согласиться с моим мнением. Но я с Королевым не один пуд соли съел. По моему мнению, он обладает блестящей инженерной интуицией и не менее чудесным даром видеть сверху, снизу – со всех сторон, что, где и как делается. И если что-то не так, он вовремя, именно вовремя подбросит на слабый участок свежие силы, притормозив что-то второстепенное.
– Полководец.
– Почему бы и нет? – вмешался в разговор Б. В. Раушенбах, большеголовый светлоглазый сотрудник Королева, зпапший Главного еще с планерных состязаний в Крыму. Он был известным специалистом в области систем ориентации, увлекался историей, теорией искусства. Все ждали, что скажет этот эрудит.
– Для меня Королев – человек, обладающий талантом полководца. Для убедительности приведу несколько слагаемых этого высокого звания.
– Любопытно, Борис Викторович, – насторожился Бушуев.
– Во-первых, настоящий полководец обладает несгибаемой волей к победе. Этого Королеву не занимать, – начал уверенно Раушенбах, словно учитель истории. – Он умеет воодушевлять войска, вселять в них уверенность, что враг будет разбит, чего бы это ни стоило. Наконец, вещь самая удивительная и, по-моему, даже необъяснимая. Полководец всегда находится в режиме недостатка информации: он не имеет всех сведений не только о противнике, но иногда даже о своих войсках... И если этот человек настоящий полководец, он всегда примет принципиально правильное решение. Сергей Павлович владеет этим талантом – мощной и точной интуицией...
– А наше место во всем полководческом искусстве Королева? «Винтики»? – невольно вырвалось у Бу-Шуева. – Разве Главный один?
– Мы в лучшем случае, Константин Давыдович, всегда чувствуем себя работниками его штаба, – в той же спокойной манере ответил Раушенбах, не заметив вошедшего Королева. – В масштабах всех работ – ив далекое довоенное время, и потом – Королев остается в нашем деле полководцем.
– Ну вот что, стратеги! – насмешливо, негромко, но так, чтобы слышали все, обрезал Королев. – Пора кончать эту неуместную болтовню, – и Главный сделал несколько шагов в центр комнаты, усмехнулся краешком губ. – Но уж коли вы ее затеяли, я скажу несколько слов. Возьмем некоего отвлеченного Главного конструктора какой-то системы. Одного из тех, что составляет Со-йет главных конструкторов. У Главного конструктора есть прямые обязанности, за которые он морально и по закону несет прямую личную и единоличную ответственность. Скажем, исходные данные. Спорят с ним сотни людей в течение трех месяцев. Наступает момент, когда эти данные должны быть утверждены. За утвержденные данные по совести и по закону ответственность несет персонально и единолично Главный конструктор. За методику, за безопасность.
Ведь как бы методически верно ни строить работу, все равно что-то не предусмотришь, чего-то не сделаешь. А жизнь не обманешь, и это «что-то» обязательно вылезет. Разве может один Главный конструктор все предусмотреть? Не может. Это плод коллективного труда! Методику надо выработать, надо отсеять все лишнее. Надо взять главное, основное, надо установить порядок и надо его утвердить. Вот за что Главный конструктор несет персональную и единоличную ответственность.
А что касается полководца, то не согласен в самом главном. Масштабы деятельности этих людей не сравнимы с нашими уже хотя бы потому, что в их руках жизнь и смерть миллионов, а порой от их полководческого таланта зависят судьбы народов и государств. Вспомните минувшую войну и роль в ней хотя бы Георгия Константиновича Жукова.
Сергей Павлович, обратившись к журналистам, стоявшим поодаль, посетовал на то, что слишком часто в их репортажах появляется «Главный конструктор». И тут же категорически посоветовал:
– Не забывайте, все, что сделано, делается и будет сделано по созданию ракет-носителей, космических кораблей, подготовке космонавтов, – это результат усилий значительной группы ученых, конструкторов, людей подлинного таланта. Прошу это всегда помнить. То, чего мы добились в освоении космоса, – это заслуга не отдельных людей, это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина...
И не успел академик закончить фразу, как по открытой связи из далекого подмосковного Центра управления полетом раздалось предупреждение:
– Внимание всем службам! Внимание всем службам! Приступаем к проведению заключительной операции – посадке «Восхода».
– Керим Алиевич! Медиков выдвиньте вперед, – передал Королев в расчетный район приема корабля руководителю поисковой группы встречи генералу Кери-мову.
– О ходе дел и если возникнут трудности, немедленно докладывать мне, – потребовал от него и член Государственной комиссии, маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко. Его летчики отвечали за встречу экипажа на земле, эвакуацию его на космодром, доставку спускаемого аппарата в КБ Королева.
Пока все шло по графику. Сработала тормозная установка, корабль чуть затормозил скорость и вышел на траекторию спуска. Вовремя произошло разделение отсеков – приборного от спускаемого.
– Хорошо вижу парашют корабля, – доложил летчик из района встречи. – Снижение идет плавно, плавно. Минут через двадцать будут на Земле.
Сергей Павлович весь напрягся: как-то сработает система мягкого приземления. Стал мысленно подсчитывать метры, оставшиеся до земли: «Десять... Восемь-Пять... Три..» Представил себе, как в метре от земли пороховые двигатели с силой выдохнут из себя огненные струи, напряженные, будто пружины, самортизируют удар. Спускаемый аппарат практически с нулевой скоростью коснется земной поверхности... Но сработают ли? Всякое бывает...
– Сработали, – раздалось издалека. – Вокруг корабля – облако пыли.
Королев облегченно вздохнул и тут только заметил, как посветлели лица всех, кто работал на пункте связи.
– Все в порядке! На Земле! – раздался счастливый голос летчика из группы встречи. – Ходят около корабля! Машут руками!
– Десять часов сорок пять минут, – взглянув на часы, сказал Королев председателю комиссии Г. А. Тю-лину. – Точно по расписанию. Поздравляю всех и благодарю каждого за хорошую работу. Корабль «Восход» получил право на жизнь.
А в районе приземления «Восхода» ждали традиционного звонка из Кремля, послеполетного разговора Н. С. Хрущева с космонавтами. Но не дождались... Кто-то из местных партийных руководителей позвонил в Москву. «Никита Сергеевич занят сейчас... – ответили с того конца телефонного провода. – Когда понадобитесь, вас найдут. Дайте космонавтам отдохнуть...»
- Предыдущая
- 107/121
- Следующая
