Князь Кий - Малик Владимир Кириллович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/107
- Следующая
Из горла Кия вырвался хриплый стон. И на него надвинулась тень.
Он скосил глаза и увидел двух гуннов - старшего, низенького кривоногого толстяка, и высокого, худощавого отрока. Привлечённые стоном, они остановились над Кием и с настороженным любопытством рассматривали русоволосого великана- полянина.
Молодой гунн выдернул из ножен саблю и занёс её над головой Кия, направляя острие прямо в лицо. Но толстяк что-то воскликнул, видимо, предостерегая, и тот убрал саблю.
Вдвоём они быстро растащили убитых. Затем толстяк, пнув ногой Кия под бок, знаками показал, чтобы тот встал.
Кий медленно, с большим усилием, так как тело едва слушалось его, поднялся и почувствовал, как закружилась голова, а ноги словно ходули, нетвёрдо стоят на земле. Видимо давал себя знать сильный удар по голове.
Толстяк оглядел пленника со всех сторон и, когда удостоверился, что тот не ранен, вытащил из кармана верёвку и скрутил ему руки за спиной.
- Иди!
Его привели к большой группе пленников и привязали к суковатой жерди, прилаженной, как коновязь, между двумя деревьями. Так привязывают коней, - с той только разницей, что пленников прикрутили значительно крепче, да ещё по сторонам два стражника встали.
Кий оперся боком о жердь - задумался.
Произошло самое страшное, как он и предполагал, поляне понесли сокрушительное поражение. И хотя не всё племя покорено, не вся рать полян погибла - но что из этого? Сила полян значительно утрачена, и тем родам, что соберутся у Каменного Острова, будет ещё труднее теперь противостоять гуннам. Да и смогут ли они вообще противостоять? Не разобьют ли их гунны в первые же минуты боя, как дружину Радогаста? Рассекут своим клином лавы полян, как они только что сделали здесь.
После этого боя Кию стало ясно, что поляне, принимая бой в пешем строю, не смогут остановить мощный удар гуннов на конях, которые разгоняясь, набирают такую скорость и силу, что сметают всё на своём пути… Против всадников необходимы тоже всадники! Против клина гуннов нужно выставить свой клин или такой мощный заслон, может, из нескольких десятков лав, о который клин гуннов расплющился бы, как острие копья о каменную скалу! Но как это сделать?
Мысли роем носились в голове, всё ещё болевшей от удара то ли булавой, то ли конским копытом, но больше ничего путного Кий придумать не мог.
Его внимание привлёк отряд гуннов, неторопливо объезжающий поле боя. Впереди на белом коне скакал всадник в богатой одежде. Оружие его сверкало золотом, седло - серебром, а шапка - самоцветами.
- Каган! Каган! - закричали стражники и согнулись в низком поклоне.
Отряд приближался. Пленники, кто примостился было сидеть, повскакивали, во все глаза смотрели на того, от одного жеста которого зависела их жизнь. Наступила тишина.
Кто-то из пленённых вдруг воскликнул:
- Глядите-ка - там Чёрный Вепрь, наш княжич!
- Где?
- Рядом с каганом…
- Взяли, значит, в полон?
- Да нет, вольный… При оружии… Неужто перекинулся на сторону гуннов?
- Не может быть! Должно, это кто-то другой!
- Ну да, другой… Он!
Стражники прикрикнули:
- Тш-ш-ш!… Молчать!
Кий закусил губу. Он не удивился, увидав Чёрного Вепря рядом с Эрнаком, так как знал о нём больше, чем другие воины, только начинающие догадываться о измене младшего княжича, а об убийстве воеводы Радогаста даже не подозревали… Он только сейчас подумал о себе: ведь встреча с Черным Вепрем - для него неминуемая смерть.
Каган остановился на возвышении, откуда хорош о просматривалось всё поле брани. Молча смотрел на белые - полян, и тёмные - гуннов, трупы. Гуннов было значительно меньше, и на лице кагана появилась довольная улыбка.
Потом он обернулся к пленникам, скользнул злорадным взглядом по их насупленным, мрачным лицам.
Кий не сводил глаз с кагана, невысокого толстяка с большой сивой головой и тёмным широким лицом. Сквозь редкую седую бородку и такие же редкие усы просвечивала потная от жары жёлто-коричневая кожа стареющего гунна. Кию припомнились рассказы отца про Аттилу, и он подумал, что Эрнак, пожалуй, очень похож на «отца гуннов». А как же иначе - он сын.
Эрнак вдруг указал рукой на множество убитых воинов-полян, и по-словенски, на языке родственных с полянами племён, которые жили на Дунае и за Карпатами, хрипло прокаркал:
- Смотрите!… Так будет с каждым, кто не покорится гуннам и поднимет на них оружие!… Сам Тенгрихан призвал гуннов к господству над другими народами и племенами, и владычество это - на десять тысяч лет! - помолчав немного, понизил голос и продолжил: - За то, что вы посмели поднять на меня меч, вас следовало бы предать лютой смерти или продать в рабство ромеям! Но я не сделаю этого… Только потому, что за вас вступился ваш князь Чёрный Вепрь, он пообещал - и за себя и за вас - верно служить мне и во время мира, и во время войны…
Чёрный Вепрь при этих словах встал рядом с каганом и прокричал:
- Поляне! Родовичи! Я есмь князь ваш…
Кто-то из полонённых, прервал его:
- Мы тебя не выбирали… Разве собиралось вече наших родов или старейшин? Где наш воевода Радогаст?
Чёрный Вепрь вздрогнул и окинул взглядом стоящих перед ним, желая найти смельчака. Взор его остановился на Кие.
- Ты!? Живой? - не смог скрыть хищной радости Чёрный Вепрь. - Значит, это ты не признаешь меня князем? А-а? Это ты тут против князя голос поднимаешь?
Видя, какой злобой светятся глаза княжича, Кий понял, что пощады ему ждать нечего, и потому решил не утаивать того, что знал. Будь что будет! Главное - изобличить братоубийцу, чтобы родовичи знали, кого им вороги ставят князем:
- Князем никто из нас тебя не признает, мы на вече избрали воеводой Радогаста!
- Радогаст погиб! - воскликнул Чёрный Вепрь.
- Ты видел?
- Я только что видел его мёртвым!
- А как он погиб? Скажи всем!
- В бою, конечно. Как же иначе?
- Нет, Чёрный Вепрь, он погиб от твоей руки! Пускай все знают, что это ты, своей рукой направил стрелу в спину своему брату!
- Это лжа! - закричал Чёрный Вепрь. - Ты оговариваешь меня, так как не можешь простить мне того, что я беру себе в жены дочь князя Добромира, на которую ты посмел позариться…
- Нет, не лжа! Воевода Радогаст узнал стрелу, что его поразила! Это твоя стрела, Вепрь!… А то, что ты украл, аки тать, мою жену и где-то здесь сокрыл, это тоже правда!
Полонённые возмущённо загомонили, зашумели. Раздались выкрики:
- Выродок! Злой дух!
- Мы не признаем тебя за князя!
- Тать!
- Братоубивец!
- Не достоин ты княжить над нами.
Каган Эрнак молчал, лишь переводил взгляд с одного на другого, который громче кричал. А Чёрный Вепрь побледнел, задёргался, как в припадке падучей. Глаза сверкнули неистовой яростью. Выхватил меч, из судорожно перекошенного рта вырвался дикий крик:
- Я убью тебя!
Всё произошло так быстро и неожиданно, что никто не успел и глазом моргнуть. Чёрный Вепрь ударил коня под бока - и ринулся вперёд с такой злостью, словно хотел одним махом уложить всех пленённых.
Но ещё быстрей с уст кагана слетело какое-то слово - и наперерез княжичу метнулся Крек, схватил его коня за поводья.
- Назад, Чёрный Вепрь! - прогремел голос кагана. И когда тот нехотя вернулся на прежнее место, жёстко сказал: - Ты забыл, кто здесь твой владыка!… Только я могу решать кого и когда надо лишить жизни. Об этом тебе тоже следует помнить всегда!
Чёрный Вепрь сразу сник, рука с мечом опустилась. Действительно, в своём гневе он забыл обо всём: и о своём княжеском достоинстве, и о сотнях глаз, что следили за каждым его жестом, о сотнях ушей, что ловили каждое его слово, забыл - самое для него опасное - даже о присутствии верховного правителя гуннов.
- Прости меня, вуйко, - прошептал он, низко, до шеи лошади, кланяясь и отъезжая немного назад. - Не сдержался из-за наглости брехливого раба! Его надо убить!…
- Безусловно, он заслужил смерть, - кивнул Эрнак и, подумав добавил: - Как и все остальные, кто не желает признать, что я решил тебя сделать князем… Но снести мечом голову - это слишком лёгкая смерть для врага!… Покарать его нужно по- другому. Чтобы и сам почувствовал, в каких муках умирает, и чтобы другие, неразумные, глядя как долго и страшно он издыхает, стали понимать, как надо себя вести рабам кагана.
- Предыдущая
- 37/107
- Следующая
