Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 24
- Предыдущая
- 24/85
- Следующая
Самая обширная часть абитуриентов — обычные люди, хоть и сложно назвать обычными детей богатых родов, купцов и чиновников. Больше сотни шумных ребят, как-то сами собой разбившихся на группки по интересам или благодаря общим знакомым. На них в основном обращено внимание кураторов групп — представителей академии. У этих ребят нет слуг, в отличие от аристо: у тех по двое, причем выбор слуг далеко не всегда связан с интересами учебы, как я заметил. Например, рослый парень на несколько парт левее нас вполне комфортно чувствует себя, положив руки на коленки двум прелестницам по боком от него. Или толстенькая пышка в противоположном от нас углу, маслянистыми глазами сопровождающая каждое движение своего слуги — поджарого парня с короткой стрижкой. Вот же рисковые люди, и ладно бы парень, но чем думают девушки! Ежели «повезет», через несколько месяцев не удержавшейся от соблазнов госпоже придется бросать учебу и объясняться с родными по поводу потери огромной суммы денег. Или же ходить с животом на занятия… но это вряд ли. Урон чести подороже денег будет.
Справа от меня хмурились девушки. Взгляд Тины был вполне понятен — я запер комнату со своей находкой и не пускал некую любопытную особу, отчего та затаила нешуточную обиду и даже в некоторой степени бунт. М-да, бунт. До поздней ночи я пролистывал массивные тома, найденные в секретной комнате, в поиске картинок — знакомых букв не было, тексты явно были той же эпохи, что и в библиотеке Виктора, если не древнее, так что оставалось рассматривать картинки и пытаться расшифровать подписи под ними. Устав работать, я двинулся на кухню. Легкий перекус подарил игривое настроение в отношении одной служанки, вполне даже взаимной моим чаяниям. Я не боялся потеряться в темноте неосвещенной гостиной, неторопливо двигался вдоль стенки и пробовал открыть ручки дверей. В пятикомнатной квартире оставались открытыми две комнаты — моя новая, занятая взамен старой, и комната Тины. Остальные были заперты: я берег тайну своей находки, Джейн — себя, а пустующая пятая была закрыта на всякий случай. Так что, потянув на себя дверь, я и не сомневался ни секунды. Мягко опала на пол одежда, слитным движением я прижался под одеялом к гибкому телу сзади, рука начала неторопливый путь от плеча вниз, задержалась на груди, погладила животик. Вдохнул аромат волос, с губ сорвался комплимент красоте, когда раздался голос чаровницы.
— Пауль, не надо, — сонно проворчала девушка и отбросила шаловливую руку, успевшую спуститься ниже.
«Какой еще Пауль», — чуть не вырвался негодующий вопль собственника, и тут пришло осознание: Джейн. Смачно так пришло, ледяным водопадом прокатилось по спине. Огненными буквами пунктов контракта, словно вспыхнувшими в голове. Ну, не надо, так не надо, желание девушки — закон.
Так же мягко выкатился из постели, подобрал одежду и на цыпочках вылетел из комнаты. К слову, остальные комнаты, кроме моей, оказались закрытыми — Тина заперла свою в знак протеста и не простила меня до сих пор.
А вот в глазах Джейн явно сквозили недоумение и подозрение. Тень недовольства там тоже имелась — я не пустил к находке и ее тоже, делать мне больше нечего, как делиться с ее дедом своей добычей. Девушка явно помнила ночной эпизод, но не могла понять, что же это было — сон или явь? Я же держал на лице каменную маску и, выдвинув вперед нижнюю челюсть, мужественно внимал умным речам лектора.
В академии учили не колдовству и чародейству, как можно было подумать. Студентов учили пользоваться техникой, с которой им предстоит работать. Рассказывали принципы устройства механизмов, дабы очередной идиот не взорвал паровой котел и себя вместе с ним. Огромное число теоретических наук — физика, механика, химия, алгебра. Магия же ожидалась в самом конце курса, на третьем году обучения. За два предшествующих года ученик обязан был усвоить всю теоретическую и практическую составляющую профессии. Многие не справлялись, потому ритуал определения стихии проводили перед третьим годом, чтобы сэкономить время на числе проверяемых. Впрочем, большинство аристо и люди домов экзамены преодолевали успешно, что объяснялось слугами. Да-да, экзамены сдавались вместе со слугами, так же как и проводилась учеба. Человек мог ничего не делать два года, только бы его слуга все хорошо выучил. Проблема в таком случае была только одна — слугу приходилось брать с собой на работу: один знал, как работать, второй имел силу, чтобы работу осуществить. Но подобный оборот дел происходил довольно редко, большинство студентов честно вгрызалось в камень знаний. На выходе академия получала подготовленных магов и еще большее число отличных специалистов-немагов — будущих инженеров и технический персонал. Но что такое четыре-пять сотен выпускников для целого владения? Пустяк, потому спрос на одаренных был лютейший, что означало огромные доходы для специалистов.
Лекции были довольно интересны, преподаватели дружелюбно отвечали на вопросы, слуги скрипели перьями, а я пытался понять, откуда ждать беды в следующий раз. Внимания я к нашей группе не заметил, что, вкупе с происшедшими событиями, позволяло надеяться на положительный исход моего контракта.
После шести двухчасовых занятий — курс догонял пропущенный день — я уговорил довольно измотанную Джейн заглянуть в библиотеку. Я мог бы сходить и сам, но отставлять подопечную одну отказывался. Библиотекарь встретил нас довольно радушно, широкой рукой отсыпал солидную стопку книг, за которой обычно направляют на третий день учебы, так что нам, можно сказать, повезло не стоять в очередях. Вместе с горой фолиантов мне разрешили унести несколько словарей первой, второй и третьей династии, выпрошенных у функционала. Увы, возможности пролистать книги прямо на месте не было — Джейн хозяйственно разместила книги на моих руках, а лезть против хозяйки на глазах у библиотекаря мне не хотелось. По пути пришлось понервничать — в толпе галдящих студентов хотелось бы иметь свободные руки, мало ли что. К счастью, до квартиры добрались без происшествий, книги были свалены на пол, словари прихвачены под мышку, и я устремился на разгадку тайны, ловко закрыв дверь прямо перед любопытными носиками, вдобавок проигнорировав настойчивый стук в дверь под возмущенный девичий гам.
Найденное помещение было деликатно освобождено от пыли, освещено лампой, кости аккуратно отложены в сторону — со всем почтением к усопшему. Ржавый клинок покойника оказался вовсе и не ржавым, поверхность после легкой чистки имела золотистый узор на заостренной с одной стороны стальной полосе. Ножны обнаружились в углу кабинета — погибший умер с обнаженным клинком в руках. Не знаю, сколько подобное может стоить, наверняка немало. Современный мир как-то больше тяготеет к пистолетам и ружьям, но мечи также не забыты, потому как магия вводит свой баланс в отношениях клинка и пули. Порою пулевое оружие становится бесполезным куском металла, годным разве что проламывать череп сопернику обухом пистолета, но знаю я эту тему только со слов Роуда, да и то не заострял внимания. Мне достаточно и того, что находку можно продать, а на эти деньги уехать в другое владение до наступления совершеннолетия — именно так я видел свое будущее. Проверять честность отчима, рискуя собственной жизнью, совершенно не хотелось.
Самым большим богатством комнаты оставались книги. Было важно определить эпоху и содержание для определения ценника. Чем ценнее информация и редкостней издание — тем богаче я стану. Бывают, правда, даже коллекционеры любовных романов первой династии, готовые платить много, наличными и сразу, но мне самому хотелось обнаружить что-то эдакое, загадочное.
На отдельный лист я заранее выписал несколько фраз из каждой книги, осталось лишь проверить совпадение написания букв со словарями. Начал с самой ранней эпохи — глаза пробежали по списку, после чего удовлетворенно констатировал: ничего общего, книги древнее. Словарь второй династии постигает та же участь — он отброшен, совпадений нет. С трепетом беру словарик первой династии. Предыдущие неудачи поиска сами по себе относят книги к древней эпохе и сулят огромные деньги. От первой династии остались только здания, книги — гигантская редкость, уж слишком немилосердно к бумаге относится время. Мне же повезло: можно сказать, все это время комната была надежно изолирована от невзгод окружающего мира, сберегая для меня труды предков.
- Предыдущая
- 24/85
- Следующая
