Деревянные четки - Роллечек Наталия - Страница 16

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая

Общество дам, устроившееся за круглым столом, наградило «Гимны» Каспровича громкими криками «браво». Затем продемонстрировала свой голос певица в фиолетовом платье. В этот момент я заметила Луцию. Она сидела возле окна – вдали от всех, – одетая в свое самое старое, штопаное-перештопаное платьице. Уж будто она не могла одеться получше, в свое праздничное платье! И еще к тому же сидит с папироской в зубах! Стыд-то какой!.. Я почувствовала, как кровь ударила мне в лицо. Не одеться по-человечески, пренебречь клубом, которому придавала такое огромное значение милая пани председательница! Да, это было похоже на Луцию…

Певица раскланивалась – благодарила присутствовавших за аплодисменты. На середину зала снова вышел скрипач.

После нежной мелодии «Вы, которые в слезах» воцарилась тоскливая тишина. Это, должно быть, не понравилось пани председательнице, и она сказала:

– Аниеля, заведи патефон. Мы хотим послушать теперь музыку в граммофонной записи. А может быть, клубистки желают что-нибудь выпить? В таком случае просим к столикам.

Пластинка «Титина, ах, Титина!» разогнала тоску. Зазвякали бутылки – это Аниеля разливала по стаканам розовый шипящий оранжад.[36] Она установила на подносе стаканы, тарелку с печеньем и начала обходить по очереди всех девушек.

Я вдруг почувствовала сильную жажду и с нетерпением ожидала, когда же Аниеля дойдет до меня.

Наконец она подошла:

– Как тебе нравится наша пани председательница?

– А почему нет эпидиаскопа? – отпарировала я ее вопрос.

Однако Аниеля уже отправилась дальше вместе со своим подносом. Мне не с кем было разговаривать, и я придвинулась к Луции.

– Я пришла всё-таки… – начала я, несколько смущенная.

– Вижу.

– А что дальше будет по программе?

– Ты же слышала: непринужденная беседа приглашенных гостей с работающими девушками.

Яосмотрелась. Обещанной непринужденной беседы что-то не было видно. Клубистки равнодушно сидели в плетеных креслах, каждая со стаканом оранжада в руке, вдали от молодых дам. Гостьи дымили папиросами и присматривались к девушкам.

«Готовятся к беседе с клубистками, – подумала я. – А выглядят они здесь элегантными пассажирками-аристократками, каким-то чудом попавшими в зал ожидания третьего класса. Ого! Две дамы направляются к клубисткам. Интересно, с которой они начнут?»

Рядом с Луцией сидела толстощекая девушка с голубыми глазами. В широкой, красной ладони она держала печенье и глядела куда-то вдаль. Пани председательница с двумя другими дамами остановилась возле нас.

– Пани где работает? – спросила высокая дама в очках.

– Я в буфете, на железной дороге, проше пани.

– Нравится вам это занятие?

Девушка удивленно взглянула на даму.

«Что за разиня, – подумала я. – Эта дама так приветливо с ней разговаривает, а она – ни слова…»

– Я спрашиваю, нравится ли вам эта работа? – повторила, повышая голос, дама.

– А не всё ли равно, нравится или не нравится? Прежде чем мне удалось ее получить, я три месяца искала место.

Девушка снова отхлебнула из стакана несколько глотков оранжада, словно ища в нем защиты от назойливости дамы в очках, вытерла губы ладонью и, опустив руки на подол своего платья, тяжело вздохнула.

«Из нее уж больше ничего не выжмут», – решила я мысленно. Дама, видимо, была того же мнения, поскольку на отказалась от дальнейшего ведения беседы и, вынув из сумочки блокнотик, что-то в нем записала.

Луция, прищурив глаза, спокойно курила папиросу. Только я, отлично ее знавшая, могла понять, что означает легкое подергивание взметнувшейся вверх левой брови. Бедняга! Она не хотела обнаружить своего крайнего возмущения всем происходящим.

– Это моя воспитанница, – с милой улыбкой сообщила пани председательница, останавливаясь перед Луцией.

– А пани где работает? – спросила дама, сопровождавшая графиню.

– Дома.

– Ага, помогает мамаше?

– Нет. Это скорее мамаша помогает мне.

– Да-а? А что же такое вы делаете дома?

– Играем в шахматы, домино, читаем романы, разговариваем, а когда всё это нам надоедает, то вяжем шарфики.

«Боже милостивый! И когда это она научилась такому злословью и сделалась столь нахальной? – подумала я с огорчением. – Ведь эта пани рассердится на нее».

Однако дама, не принимая близко к сердцу ответ Луции, заговорила громко, весело:

– Слышишь, Кристя? Когда я не буду иметь средств к существованию, я возьмусь за вязание шарфиков. Отличная мысль. Надо будет сообщить о ней Леону. По крайней мере, не потребуется вставать спозаранку и мчаться со всех ног в контору. А сколько же этих шарфиков можно сделать за день?

– Это зависит от старания. Я, например, делаю шестьдесят.

– А сколько я сделаю?

– Пани? Наверняка раза в два больше…

С замиранием сердца ожидала я ответа дамы. А она рассмеялась дружелюбно и, беря пани председательницу под руку, воскликнула:

– Остроумная девица! За словом в карман не полезет!

Возле нас прошла Аниеля с тарелкой печенья. Пани председательница повернула голову в ее сторону:

– Поди сюда, Аниеля… Это – служащая из магазина, в котором мы заказываем платья, я и Зуля, – пояснила она своим компаньонкам.

– Ну, и что же? Ты довольна своими клиентками? – снова рассмеялась шаловливая брюнетка.

Пани председательница и другая дама усмехнулись поощряюще, а Аниеля, сделав реверанс, сказала:

– Я всегда довольна. Однако извините: мне надо раздать подружкам печенье.

И она побежала дальше.

Непринужденная беседа была закончена. Захрипел патефон, по залу разлилась мелодия «Осенние розы». От столика, за которым гостьи подкреплялись чаем, раздался голос председательницы:

– А теперь, мои дорогие, каждая из вас может заняться чем-либо по своему усмотрению. К вашим услугам шашки, домино, лото, а если кто из вас захочет боле легких развлечений, пусть займется лотерейкой. На верхней полке в буфете лежат книжки, прочитать которые я вам очень рекомендую. Думаю, что каждая найдет там то, что ей больше всего по душе.

Высказав это пожелание, пани председательница целиком отдалась беседе с соседками по столу.

Луция поднялась со стула, погасила папиросу:

– Пойдем посмотрим библиотеку.

На буфетной полке лежало девять книжек. Я внимательно смотрела в лицо Луции, желая услышать ее мнение о книгах, названия которых она громко произносила, многозначительно поводя бровями:

– Милашевская – «За золотой волос»… Коссак-Щуцкая – «Пожар»… «Ihre Leben» – немецкий роман… «История души» – это о святой Терезе. Еще два немецких романа, а это старый «Illustration Francaise"…

– Как тебе нравится наша библиотека, Луция? – громко спросила Аниеля, подбегая к нам. – Верно, хорошее начало?

– Превосходное. По крайней мере, «Кружок молодых полек» помог кому-то навести порядок на чердаке…

– А ты, я вижу, сразу хотела бы обладать роскошью! – И она отошла, обиженная.

Взглянув в сторону столика, за которым сидели гостьи, я догадалась, что вечер знакомства близится к концу. Оставляя на столе стаканы с недопитым чаем и крошки печенья, дамы встали одна за другой и начали прощаться с пани председательницей нашего клуба.

– Поздравляем тебя, Кристя, с прекрасной идеей.

– Великолепная мысль. Однако ты форменным образом переутомляешь себя. И как ты справишься со всем этим собранием?

– Это будет первый подобный клуб в нашем городе. Фуня спрашивает, – кому ты отдаешь шить костюм?…

Пожилая дама, надевая перчатки и разглядывая лица девушек, воскликнула с искренним удивлением:

– А знаешь, Кристина, эти твои подопечные девушки, несмотря на то, что они из низших сфер, держатся вполне мило и прилично!..

Когда мы шли домой, Луция упорно молчала. В конце концов мне это надоело:

– Почему ты ничего не говоришь? Мне, например, очень по вкусу пришлось печенье. Однако помещение у вас мерзкое. Когда же будет ремонт?

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая