Слепая кара - Рокотов Сергей - Страница 21
- Предыдущая
- 21/33
- Следующая
…И вот подошел к концу рабочий день. Он оказался для Наташи хоть и неполным, да очень трудным, слишком многое в него вместилось. Допрос в управлении, подозрения матери и следователя и воспоминания, воспоминания, воспоминания… Тревожные, горькие…
…Виталик звонил ей почти каждый день. А Наташа все не решалась с ним встретиться. Он недоумевал, и, кажется, совершенно искренне. Порой в коридоре она ловила взгляд соседки, и этот взгляд обнадеживал ее. Старуха глядела на Наташу не только с обычным сочувствием, но и с некой теплотой.
Однажды она пригласила Наташу к себе в комнату.
— Ты знаешь, Наташа, — сказала она, — Виталик просто без ума от тебя. Он по-настоящему влюблен.
Мне даже его мать звонила, хоть мы о ней и не общаемся. Он забросил учебу, исхудал весь, все разговоры только о тебе.
— Ну и что же? — спросила Наташа.
— Но ты вроде бы как… извини, здесь все слышно, — пожала плечами старуха, — не хочешь с ним встречаться. Ты уж, пожалуйста, найди время, скажи ему прямо, чтобы он не вбивал себе ничего в голову. Ему институт заканчивать надо, а он прямо сам не свой.
— А вы считаете, я имею правое ним встречаться? — вдруг резко, прямо глядя старухе в глаза, спросила Наташа.
— Конечно, имеешь, а что ты — хуже других?
— Хуже, — отрезала Наташа. — И вы об этом знаете.
— Ой, Наташа, — махнула рукой Вера Александровна. — Не судите да не судимы будете. А если я что-то там знаю, чего мне знать не надо, или по-старушечьи подозреваю, то он-то ничего не знает, кроме того, что любит тебя, а ты с ним не хочешь встречаться.
— Правда? — Наташа сделала непроизвольный шаг по направлению к ней.
— Правда, — тихо и твердо ответила старуха.
— Спасибо! — сказала Наташа и выбежала из комнаты.
Дело происходило перед Восьмым марта. А утром восьмого Виталик уже был у них с огромным букетом гвоздик. Они стояли друг против друга, он с букетом, закрывавшим лицо, она, опустив руки, в домашнем халатике, без макияжа, с зачесанными назад волосами, собранными в пучок. В его глазах Наташа читала такую нежность, что у нее замирало сердце.
Она взяла у него букет и крепко поцеловала в холодную щеку.
— Тебе придется меня подождать, — шепнула она. — Посиди у бабушки, попей чаю.
Наташа долго наводила красоту, вертелась перед зеркалом, примеряла то одно, то другое. Наконец собралась и вышла в коридор. Дверь в комнату Веры Александровны была закрыта, а в полутемном коридоре стоял Николай в майке и тренировочных штанах.
— С праздником тебя, Наташ, — шепнул он, пытаясь дотронуться до ее руки.
— Спасибо, — резко отдернула она руку.
— Забыла ты меня совсем. Что же, придется тебе напомнить, — хитренько улыбнулся Николай.
— Ты что, с ума сошел?!
— Я-то в порядке, это ты совсем голову потеряла от своих кавалеров. То бандит, то студент, а старых друзей забываешь, — уверенно говорил Николай, паскудно улыбаясь. — Ничего, мы не гордые, мы напомним.
— Грозишь?
— Точно так. Я с твоим студентиком запросто могу потолковать и рассказать о тебе кое-что интересное.
Ему, интеллигентику вшивому, все это очень даже понравится.
У Наташи от бешенства кровь прилила к вискам, но она старалась держать себя в руках.
— Жалко, я тогда Эдику ничего не сказала про тебя, он бы с тобой быстро разобрался. Тогда еще, у машины.
— Ну, этот поезд ушел. Твой Эдик червей кормит, а я вот, живой и здоровый.
— Не зарекайся, сволочь. Сегодня живой…
— Ух ты, ух ты, как защебетала… Ладно, кто-то идет, потом поговорим, будет еще время.
Николай ушел к себе в комнату, а Наташа стояла в праздничном платье посреди коридора, с ног до головы облитая грязью. Праздника уже не было — были будни, Виталик оставался мечтой, Николай был страшной реальностью.
— Наташ, ты как? — выглянул из комнаты Виталик. — Ты готова?
— Сейчас, подожди еще немного. — Она прошла к себе в комнату и вытерла слезы с глаз. Встряхнула распущенными волосами. Что-то надо было делать, так дальше продолжаться не могло… Что-то надо было делать…
Прошел день неплохо. Они поехали к Виталику домой, пили шампанское, ели торт, болтали, слушали музыку. Наташа была весела, но иногда вспоминала утренний разговор и замирала, взгляд ее становился отрешенным, она сидела несколько минут молча, уставившись в одну точку.
— Ты что, Наташ? — удивлялся Виталик. — Тебя что-то беспокоит?
— Да что ты?! Все нормально! — улыбалась через силу Наташа. — Все хорошо, Виталик. Так, задумалась…
Но через некоторое время это опять повторялось.
Потом они гуляли по Москве, замерзшие, пили кофе в кафетерии. Уже к вечеру Виталик проводил ее домой. На сей раз до самой двери. Наташа улыбнулась ему, поцеловала в щеку.
— Пока. Звони!
Но дома ее снова ждал сюрприз. Мать с Толиком уехали к бабушке, и Николай оставался дома один. Не было и Веры Александровны, уехавшей в гости к старой подруге.
— Ну чо? — Николай всунул свою черную голову к ней в комнату, как только она вошла. — Нагулялась?
— Закрой дверь! — крикнула Наташа. — Я буду переодеваться!
— Ну и что? — Николай шагнул в ее комнату, уверенно, по-хозяйски. — Раздевайся при мне. Я-то тебя всякую видал. Или забыла?
— Выйди сейчас же из комнаты! — крикнула Наташа.
Но Николай стоял, словно глыба, гнусно улыбался и не делал ни шагу. Скрестил руки на груди и глядел на нее.
Наташа машинально стала искать глазами какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы шарахнуть по этой ненавистной голове. Николай уловил ее взгляд.
— Ты чо? Прикончить меня чем-нибудь хочешь? — осклабился он.
— Охота была об тебя руки марать. — Наташа поймала себя на том, что говорит с Николаем на его же языке, на этом быдлячьем жаргоне, на каком изъясняется большинство населения. С Виталиком она говорила совсем по-другому. Да и была она другим человеком только что — пять минут назад, когда они прощались около двери. Почему этот гад заставляет ее быть иной — грубой, злой? Кто дал ему на это право?
— Ты потише давай, — думал о своем Николай. — Я завтра — или когда придет твой студентик? — все ему про тебя расскажу, как ты, такая гордая и неприступная, раком стояла и ноги расставляла, чтобы я тебе воткнул. Он послушает да и плюнет на тебя. Он себе студенточку найдет, чистенькую, такую же, как он, а не шалаву, подстилку, как ты…
Наташа не выдержала и бросилась на него, пытаясь вцепиться ему пальцами в горло. Но до чего же силен был этот человек. Справиться с ней для него было плевым делом. Он схватил ее за запястья и повалил на кровать.
— Все, милая, все. Хватит шебуршиться. Снимай-ка лучше свои трусы-колготки и давай по-хорошему…
Наташа плюнула ему в лицо.
— Сволочь, гад, гнида, все равно ничего у тебя не получится! Не бывать ничему больше. Убью тебя…
Убью, скотина, грязная тварь…
— Ох, как раскраснелась, ох, растрепыхалась, хороша же ты, девка! Разве студентику должна такая достаться?! Бросить, что ли, мамашу твою толстую да жениться на тебе, красотка, ох, заживем на славу! Из постели вылезать не будем, все кайфы словим, что есть на свете! А? — Он дышал ей в лицо, брызгал слюной. От него разило водкой и луком, видать, успел отметить Женский день Тут послышался звук ключа в замке. Николай быстро вскочил.
— Не дай бог, Любка с Толиком вернулись, — засуетился он. — Говорили же, допоздна побудут у мамаши. Ты встань, встань, приведи себя в порядок, — шептал он. — И помалкивай, помалкивай. А, впрочем, ты и так ничего никому не скажешь, — усмехнулся он. — Бойся, чтобы я кому надо не рассказал. И учти, если в следующий раз так трепыхаться и выражаться будешь, все ему расскажу. Вот те крест, расскажу…
— Оставь крест в покое, — мрачно сказала Наташа, одергивая платье. — А кому бояться надо, мы еще поглядим. Тебе, гадина, это даром не пройдет, понял?
Иди, рассказывай…
Николай поправил рубашку и вышел в коридор.
— Добрый вечер, Вера Александровна, — зашипел он. — С праздничком вас, с Международным женским днем, здоровья вам и благополучия…
- Предыдущая
- 21/33
- Следующая
