В безднах Земли - Сифр Мишель - Страница 3

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая

В связи с исключительно высокой активностью спелеологов земного шара в исследовании крупнейших и глубочайших карстовых полостей в последнее десятилетие данные об их размерах быстро устаревают. Поэтому с помощью подстрочных примечаний были внесены коррективы в те цифры, которые М. Сифр привел для сравнения с пропастями системы Пиаджа-Белла.

По последним данным, глубочайшие из исследованных карстовых полостей мира находятся во Франции: пропасть Жан-Бернар — в Савойских Альпах, глубина которой достигает 1410 метров, и расположенная на границе Франции и Испании пропасть Пьер-Сен-Мартен— 1321 метр. В на шей стране в пропасти Снежной на Кавказе (Бзыбский хребет в Абхазии) недавно достигнута глубина около 1335 метров, и по этому показателю она заняла второе место в мире. Следует заметить, что на одном из этапов покорения пропасти Снежной советские спелеологи пробыли под землей 86 дней. Можно отметить еще одно любопытное обстоятельство. В глубине пропасти Снежной, как и в пропасти Скарассон, также обнаружен ледник (распространяющийся до глубины 230 метров, и, как установлено, это рекордная в мире глубина залеганий подземного льда).

В 60-х годах установились тесные контакты советских карстоведов и спелеологов с известным французским ученым Жаном Корбелем, профессором и руководителем экспедиционного отряда Национального центра научных исследований по изучению карста и гидрогеологии. К сожалению, эти контакты в 1970 году были прерваны трагической гибелью этого выдающегося исследователя карста и географа-путешественника во время дорожной катастрофы в Испании. Установилось сотрудничество палеогеографов и археологов Франции и СССР по проблеме изучения природной обстановки формирования культур позднего палеолита. Сотрудничество в этом плане имеет прямое отношение и к спелеологии, поскольку советские специалисты смогли ознакомиться с интересными карстовыми пещерами Франции, с их уникальной древнейшей живописью на стенах, а французы — с пещерными палеолитическими стоянками на Кавказе.

Публикация переводной научно-популярной литературы — также одна из форм научных и культурных контактов наших двух стран. В СССР выпущено в свет семь изданий различных книг известного французского спелеолога Норбера Кастере (одно из них — на грузинском языке). Теперь читатели смогут ознакомиться со второй книгой Мишеля Сифра. Выразим надежду, что ее с интересом прочтут широкие круги читателей; несомненную пользу извлекут из знакомства с ней географы и геологи, занимающиеся изучением карста, спелеологи, а возможно также — биологи, физиологи, медики.

Застыв как изваяние под проливным дождем, я горящими от радости глазами впиваюсь в окно здания на Елисейских полях. Здесь только что решилась моя судьба: Фонд призваний назначил мне стипендию в размере одного миллиона старых франков, так что я могу продолжать свои изыскания подземного мира.

Сколько мыслей промелькнуло в это мгновение! Мне двадцать один год, я вправе взглянуть на свое прошлое с того момента, когда смутно почувствовал, что моя жизнь отныне потечет по иному руслу.

Вспоминаю, как впервые в одиночку, преодолевая страх, вооруженный лишь карманным фонарем, я проник в пещеру, берущую начало за холмами лицея в Императорском парке Ниццы. Спустившись на несколько десятков метров, я обнаружил в пласте синей глины множество раковин, морских окаменелостей, возраст которых насчитывал несколько тысяч лет.

Это приключение могло и не получить дальнейшего развития, но именно тогда и зародилась моя страсть к геологии и спелеологии. Мне было десять лет. С тех пор пылкая, всепоглощающая любовь к науке о Земле вытеснила все остальное. За несколько месяцев все работы Норбера Кастере и трактат по геологии и палеонтологии Леона Бертена я изучил лучше, чем школьные учебники.

Очень скоро я уже не мог довольствоваться только книгами и попытался найти описываемые в них феномены в природе. От Кастере у меня — склонность к приключениям и исследованиям под землей; от Бертена — настоятельная потребность вскрыть причины явлений природы.

В возрасте от 12 до 17 лет я исследовал около пятидесяти пещер и пропастей в Приморских Альпах и начал проводить их систематическое изучение в геологическом аспекте. Результаты этой работы, опубликованные впоследствии в геологических и спелеологических журналах, усилили мое влечение к подземной геологии.

В семнадцать лет — мое первое важное геологическое открытие: конгломераты бывшей подводной дельты реки Вар, которые до этого относили к виллафранкской эпохе, в действительности оказались плезанскими. Об этом шли споры между учеными, порой довольно горячие, но открытие юным лицеистом многочисленных остатков фауны, вкрапленных в конгломераты, позволило решить вопрос окончательно. С этого времени я твердо взял курс на геологические науки, чему содействовала встреча (в связи с упомянутым открытием) с видным ученым, профессором Жаком Буркаром, членом Академии наук, исследователем, геологом и океанографом. Он пригласил меня принять участие в геологическом изучении района Ниццы взял с собой в плавание на корабле французского военного флота, чтобы приобщить меня к решению интереснейших проблем морфологии и геологии морского дна.

С тех пор мой путь был намечен. Продолжая занятия в средней школе, я посвятил себя (определенно с большим пылом, чем это было нужно) геологическому изучению Приморских Альп, исследованию пещер и подводному плаванию, позволявшим мне наблюдать явления природы в их динамике.

Эта интенсивная научная и спортивная деятельность не могла не отразиться на моих школьных успехах. При сдаче первых экзаменов на бакалавра я провалился, но, должен признаться, не жалел об этом. В том же году я опубликовал в журнале Французского геологического общества совместно с Жаком Буркаром, который сделал меня ближайшим своим сотрудником, статью объемом более одного печатного листа о результатах наших наблюдений над четвертичными отложениями морского дна в районе Ниццы.

Довольный достигнутыми мною результатами, профессор Буркар, когда я еще готовился к оставшимся выпускным экзаменам, решил помочь мне защитить дипломную работу по геологии, хотя обычно ее пишут лишь после получения степени лиценциата. Но я начал готовить ее уже в средней школе.

В 1959 году, будучи уже бакалавром философии, я поступил на подготовительный курс факультета естественных наук Сорбонны. Но уже на первом году учебы у меня начала зреть мысль, которую кое-кто мог назвать абсурдной: мои исследования подземных отложений показали, что в некоторых случаях рыхлые подземные пласты отражают минералогический характер окружающих горных пород. Это означает, что если известняковый массив содержит редкие минералы, например рубины, изумруды, и в нем есть пещера, то эти же минералы можно найти в отложениях пещеры, так как они нерастворимы в воде, насыщенной углекислым газом. Оставалось доказать, что моя гипотеза верна. Для этого имелось лишь одно средство: экспериментально ее проверить, обнаружив в подземных отложениях те минералы, наличие которых в той или иной пещере я предвидел априорно.

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая