Богатых убивают чаще - Рогожин Михаил - Страница 41

• Предыдущая
• 41/82
• Следующая

Именно она влезла в душу и из самого дальнего ее уголка вытащила на свет, политый обильными слезами, образ Мстислава Перфилова. Кира запрещала себе даже думать о нем. Впервые в жизни любовь накрыла ее своим роковым крылом. Заставила испытать всю сладость и горечь мимолетного изменчивого чувства. Позволила ощутить себя любимой, вознесла до самых дальних шпилей кельнского собора и бросила на колени перед непреклонным мужским себялюбием… Все это было, остыло, мумифицировалось. Ядвига безжалостно напомнила, осудила и указала лекарство — любовь Петелина. Тогда же нужно было упрекнуть прорицательницу за высокомерие. Кто ей дал право совать нос и при этом ее поучать! Если бы не Ядвига, она бы и не подумала о Петелине, как о душевном варианте… Сейчас, слава богу, понятно, что хоть в этом прорицательница ошиблась. Значит, и на старуху бывает проруха…

— Я вам не мешаю? — спросил Петелин, устав наблюдать за тем, с каким вниманием Кира рассматривала себя в зеркале, стоявшем в прихожей.

— Что?! — вздрогнула она от неожиданности.

— Вам не нравится, что я хочу много денег? У вас какие — то сомнения? Пожалуйста, готов выслушать. Должно быть, у меня сейчас проблемы с нервами. Поверьте, быть контуженым и при этом оказаться еще в камере пыток — слишком большое испытание для нормального человека. Поэтому мои претензии вполне закономерны!

— Согласна. Только эти вопросы не ко мне.

— Знаю. Я прошу вас объяснить Ариадне Васильевне. После всего, что произошло, деваться мне некуда. Но и не надо относиться ко мне как к неизбежной жертве.

Кира пришла в себя. Ее уже начинал раздражать напор, с которым Петелин вдалбливал простую до тупости мысль.

— Охранник принесет вам одежду. Если не подойдет, он поменяет.

Больше ей сказать было нечего.

Одиноко стоявшее современное здание, обнесенное высоким кирпичным забором на Каширском шоссе, не имело вывесок и обозначений. Плоская крыша щетинилась мачтами антенн, локаторами, телевизионными тарелками. Окна отсвечивали зеркальной поверхностью. Железные ворота, бесшумно раздвигаясь, поглощали въезжавшие черные лимузины. Вокруг не было ни души. Даже вороны не кружили над его территорией. Местные жители прозвали это учреждение «крематорием» и на вопросы случайных прохожих: «Что там находится?» — лишь пожимали плечами. Слухов было много, но никто конкретно ничего не знал. Федеральная служба охраны секретной информации (ФСОСИ) умело отгораживалась от любопытных глаз непосвященных сограждан. Дан приезжал сюда редко, только когда вызывали для доклада. Он подчинялся непосредственно заместителю руководителя службы генерал — лейтенанту Вольных Валентину Георгиевичу и в структуре кадров считался на особом положении.

Шеф встретил его немым вопросом. Дан знал эту манеру Валентина Георгиевича молча смотреть в глаза подчиненному. Немногие выдерживали его пытливый осуждающий взгляд. Начинали нервничать, оправдываться, нести полную ахинею, терялись и виновато замолкали. Иногда на этом аудиенция и заканчивалась, а оргвыводы оглашались уже в управлении кадров.

Дан стоял возле длинного стола заседаний и рассматривал набор ручек и карандашей, торчавших из бронзовой подставки в виде греческой амфоры. Поднимать глаза не решался, ибо это могло восприняться шефом как желание возразить.

Молчание длилось долго. По законам психологической борьбы первым уступить должен был Дан.

— Товарищ генерал, по вашему приказанию прибыл, — четко отрапортовал он.

— Ты мне здесь без товарищей! — высоким голосом вспылил Вольных. — Развели, понимаешь, бардак! Возомнил себя завхозом цековского санатория?! Устроил, понимаешь, проходной двор! Расслабился в райских условиях? А на Дальний Восток заглядывать японцам в жопу не желаешь отправиться?! А?!

— Никак нет, шеф. Я службой доволен, — мрачно пробубнил Дан. Его каменное лицо налилось кровью, набрякшие веки почти закрыли глаза.

— Он доволен! — взвизгнул Вольных. Выскочил из — за стола и, оказавшись ростом еще меньше Дана, толкнул его в грудь. — Садись! Докладывай!

Первый шквал начальственного гнева миновал. Дану очень хотелось закурить, но доставать сигару пока не решался. Глубокая морщина вновь прорезала лоб, губы вытянулись, словно для поцелуя.

— Первый этап плана нами реализован. Двойник Петелина уже в руках Смеяна. Его содержат в бывшей квартире Давыдова. Адрес известен. Уверен, на днях его официально назначат председателем совета директоров банка, после чего начнем второй этап под кодовым названием «Внедрение».

Во время его отчета Вольных не переставал вышагивать по кабинету петушиным шагом. Внезапно остановился и, вперившись в Дана, резюмировал:

— Доклад на троечку! Поздравлять не с чем. А теперь выкладывай, как могло получиться, что тебя рассекретили?

— Чистая наводка.

— Кого подозреваешь?

— Из своих никого. У меня есть более ценные экземпляры, и их никто не собирается освобождать.

— Выходит, наследили во время налета на клинику. За вами был «хвост»!

— Обижаете, Валентин Георгиевич.

— Я тебя еще не так обижу. Ты осознаешь масштаб провала?!

Согласиться с такой оценкой Дан не мог. Ведь если их действительно рассекретили, то следовало немедленно ликвидировать всех клиентов «рая для богатых» и уничтожить подвальные этажи. Но это был бы конец и для самого Дана.

— Утечка информации произошла не от нас, — твердо заявил он и вытащил из кармана кожаной куртки сигару.

— Продолжай! — застыл как вкопанный Вольных.

— В деле всплывает фамилия Сурова… — осторожно намекнул Дан.

— Алексей? Он — то здесь при чем?

— Бывший муж Киры Давыдовой, вдовы господина Давыдова…

— И мой друг! — прервал его генерал.

— Ваш друг, — согласился Дан.

— То есть полагаешь, что я посвятил постороннего человека в этот бизнес? — взвился Вольных и от крика приподнялся на цыпочки.

— Я этого не говорил.

— Да за одно то, что подумал, по стенке размажу! Понимаешь?!

— Позвольте заняться Суровым? — выпустив струю дыма, невозмутимо предложил Дан.

Его отношения с генералом давно переросли из служебных в партнерские. Общий бизнес привязал их накрепко друг к другу. Конечно, при желании Вольных мог одним движением глаз приказать ликвидировать своего партнера, но хорошо понимал, что в тот же день из тайника на его голову посыпится убийственный компромат. Поэтому оба, не рассчитывая на взаимное доверие, руководствовались здравым смыслом.

— Сейчас объясню, кто здесь начальник, а кто — дерьмо! — Вольных подскочил к телевизору, стоявшему в углу кабинета, включил видео и, тыча пальцем в экран, победно крикнул: — Узнаешь?!

Сначала, кроме лица популярного рок — певца Ария Шиза, ничего не было видно, но и этого было достаточно, чтобы Дан понял — служба записала все, что творилось возле особняка в тот день.

— Ну, вы даете! — вырвалось у него.

— Смотри, смотри!

На этой уникальной пленке было запечатлено то, что не заметили ни зрители, ни операторы, ни милиционеры, ни сами участники съемок клипа. Сквозь дым, застилавший объектив, Дан увидел, как молниеносно возле стальных дверей особняка появились два человека с гранатометом «Муха» и произвели прицельный выстрел, после чего несколько других парней с автоматами в руках рванули через зияющий проем внутрь дома.

— Ловко сделано, — вздохнул он, почувствовав, что Вольных хочет припереть его к стене, первым перешел в атаку. — Вот оно, конкретное доказательство того, что информация об освобождении Петелина просочилась из ваших коридоров.

— Ерунда! Как только на дежурный пульт пришла информация, что возле Кривоарбатского переулка скапливается народ, мы сразу выслали туда бригаду. Они взяли под контроль особняк, не будучи в курсе, что он принадлежит нам, — отпарировал Вольных.

— Так не бывает, — помахав перед носом дымящейся сигарой, возразил Дан.

— Осторожней в оценках. Ты не в пожарной части! — предупредил Вольных и снова ткнул пальцем в экран. — Смотри дальше. Вот он!

• Предыдущая
• 41/82
• Следующая