Самая красивая - Роджерс Эвелин - Страница 52
- Предыдущая
- 52/61
- Следующая
– Это бывает только в разговорах с тобой, – ответил Сэм. – Ни с кем другим. А если тебе покажется, что мои намеки слишком уж тонки, сразу скажи.
Наконец-то она улыбнулась. Ее глаза, как всегда, залучились и на миг исчезли в морщинках. Именно эта улыбка покорила его, навеки завоевала его сердце в баре отеля «Хилтон».
– Хорошо, Сэм, если твои шутки станут слишком тонкими, я непременно дам тебе знать, – кивнула она. – Но это не меняет дела: я готова повторить, что мне здесь не место, хоть и очень приятно принимать участие в таких делах. Кстати, о рыбе… Только покажи мне как, и я сама ее почищу, пока ты будешь заниматься всем остальным.
Похоже, Шарлотта взяла командование на себя, но Сэм не возражал. Особенно после того, как она почистила и выпотрошила рыбу, ловко орудуя острым ножом, и приготовила для запекания ровные кусочки филе.
Они ели за столом для пикников, который Сэм накрыл пластиковой скатертью и вытащил на лужайку подальше от кустов и деревьев с низко опущенными ветвями. Солнце грело совсем по-весеннему, хотя до наступления весны оставалось еще недели две.
На сей раз Шарлотта не просто ковыряла еду вилкой. К тому времени когда они сложили приборы, на тарелках не осталось ни кусочка. Да и бутылка вина почти опустела. Они вместе помыли посуду, вместе перетащили постели с лежанок на пол, поближе к очагу.
Потом Сэм принес ведро воды и вышел из хижины, чтобы Шарлотта могла помыться перед сном. Он сделал то же самое прямо на траве и натянул на себя пижаму, которую не надевал ни разу в жизни. Два года назад эту белую пижаму с сердечками ему на день рождения подарила мама.
Сэм чувствовал себя полным идиотом, когда направлялся в этой пижаме к хижине с перекинутой через руку одеждой. Босые ноги он сунул в поношенные рыбацкие башмаки. Вдруг в кустах послышался шорох, но он решил, что это либо шелест ветра, либо какой-нибудь дикий зверь пробирается сквозь заросли. Кстати, себя он считал таким же зверем.
Шарлотта уже управилась с туалетом. Лампу на батарейках она погасила, а полотняные шторы опустила, оставив незакрытой нижнюю часть окна, чтобы в хижину проникал свежий воздух.
Шарлотта лежала под легким одеялом, устремив взгляд на пляшущее в очаге пламя. Темные волосы рассыпались по подушке, одеяло прикрывало ее только до пояса, при этом одежды на ней не было никакой.
Отбросив вещи в угол, Сэм завороженно смотрел на то, как отблески пламени играют на ее обнаженной груди. С его уст сорвался низкий стон. Шарлотта повернула голову как раз в тот момент, когда одно из пижамных сердечек резво подскочило у него в паху. Она посмела засмеяться.
– Ты за это заплатишь, – пригрозил он, сбрасывая башмаки. – Я все маме скажу.
Шарлотта приподнялась на локтях.
– Нет, не скажешь.
Он заинтересованно оглядел ее.
– Хорошо, не буду, – согласился Сэм. – Но ты все равно заплатишь. Обязательно заплатишь.
– Как ты груб, рыбак.
Сэм сорвал с себя пижамную куртку и отбросил ее в сторону.
– Ты попала в большую беду, детка.
– Насколько большую?
Сэм снял пижамные брюки. Шарлотта села и посмотрела ему в глаза.
– Это никакая не беда, Сэм. – Голос ее чуть дрожал, но он знал, что не страх тому причиной. – На десерт ты привез мне именно то, что я хотела.
Глава 21
Сэм двинулся к импровизированному ложу с той грацией, на которую Шарлотта обратила внимание еще во время их первой встречи. Ни один мужчина на свете не мог так грациозно сидеть на высоком табурете, как он. Ни один не мог двигаться так красиво, как двигался нагой и возбужденный Сэм.
Его глаза потемнели, когда он посмотрел на Шарлотту. Она совершила ошибку, раздевшись до его прихода. Ее охватила дрожь лишь от одного взгляда на Сэма, и те остатки сознания, которые еще не выключились под влиянием страсти, напомнили ей, что на его теле есть немало мест, на которые стоит посмотреть.
Красноватый отсвет играл на всех этих местах. Сэм был худощав, но обладал атлетически развитой фигурой. Все в его теле выглядело великолепным и пропорциональным – и руки, и бедра, и ноги, и плоский, чуть втянутый живот. Все, кроме одной части – его плоти, которая, особенно сейчас, в состоянии возбуждения, имела поистине олимпийские размеры.
Сэм отличался от красавцев на рекламных плакатах, потому что состоял из плоти и крови. И еще потому, что пришел к ней.
Шарлотта откинула одеяло, чтобы освободить ему место. Больше всего на свете она хотела поскорее обвить его тело руками и ногами и заниматься с ним любовью до скончания века.
Вдруг ее внимание привлек какой-то шум: в лесу неожиданно затрещали ветки, зашуршали листья.
– Скорее всего это ветер, – промолвил Сэм, заметив, что она напряженно вслушивается.
– Если только не волки.
– Их давным-давно здесь нет. Успокойся, детка. Даже если это койот, то он нам не страшен.
– Койоты бывают очень злыми, – заметила она.
– Я тоже бываю злым, детка. Если ты еще потянешь время, то узнаешь, каким злым я бываю.
– Тоже мне, угроза! А я-то думала, что ты всегда зол.
Шарлотта говорила какую-то ерунду, потому что чувствовала себя довольно глупо из-за собственной реакции на естественные вещи. Они же в диком лесу! А в таких местах всегда что-то происходит. Ей хорошо тут. Если не считать змей, то можно с уверенностью сказать, что она чудесно проводит время. Да, ей здесь очень хорошо.
Но после всех своих мрачных предсказаний Шарлотта скорее проглотила бы язык, чем призналась в этом Сэму.
А язык ей еще очень нужен – для разных целей.
Шарлотта не только сдвинула одеяло в сторону, но и похлопала по матрасу, указывая Сэму, где освободила для него местечко, словно без нее он бы об этом не догадался. Она вела себя очень сдержанно и цивилизованно, но в голове ее снова повторялись одни и те же слова: «Ох, Сэм, давай же скорее бери меня! Ласкай меня всю ночь!»
Должно быть, хижина навевала такое настроение. Шарлотте хотелось говорить сальности, вести себя непристойно, хотелось делать все, что он захочет. Ее спину грел огонь, но когда Сэм всем телом прижался к ней спереди, то у Шарлотты появилось чувство, что огнем опалило и ее грудь. Когда он наклонил голову, чтобы лизнуть ее соски, ей показалось, что она взлетела, чтобы быть ближе к его губам.
Вместо этого она откинула голову и выгнула спину. Его ладонь поглаживала ее живот, а потом опустилась ниже, к лону. Добрый старина Сэм! Да если бы даже целая стая койотов окружила сейчас хижину, она не заставила бы Шарлотту отвлечься от того, чем они занимались. В доказательство она раздвинула ноги, и Сэм удовлетворенно застонал.
После того как его язык прикоснулся к самой интимной части ее тела, Шарлотта ослабела настолько, что уже не смогла держаться на локтях и упала на спину. Ласки Сэма становились все настойчивее, но потом он чуть умерил пыл, потому что не хотел, чтобы они возносились к вершинам экстаза слишком быстро. Поглаживая его волосы, Шарлотта то и дело издавала тихое мяуканье, которое приводило Сэма в полный восторг. В свете огня он казался еще мужественнее, еще крупнее, чем всегда. А Шарлотта, напротив, стала казаться себе совсем маленькой, мягкой и очень женственной.
И вдруг ей стало страшно. Нет, она боялась не невидимых диких зверей, а чего-то очень-очень реального. Это чувство, внезапно нахлынув, едва не вернуло Шарлотту с небес на землю. Потому что наслаждение было прежним, а страх – новым. Она была поражена.
Что же тут происходит? Дикий лес, ее дикий любовник, впереди вся ночь. Шарлотта так сильно хотела его, что, кажется, и за год не утолила бы своей страсти. Она хотела секса.
Хотела? Не совсем верно сказано. Ей нужен был быстрый, жесткий и обезличенный секс, если такой вообще существует. Но между ними возникало нечто другое. Их тела сливались в одно. Сэм своими прикосновениями заставлял ее содрогаться, и она делала с ним то же самое.
Шарлотта не просто боялась. Она была в ужасе, но это не мешало ее состоянию. Сэм Блейк притрагивался не только к ее телу, нет, он сумел добраться до тех нежных, потаенных уголков души, которые, казалось, защищают ее от соблазнов и боли реальной жизни. Она была готова впустить его в себя. Готова, как никогда. Приподняв голову, Шарлотта поцеловала Сэма в губы.
- Предыдущая
- 52/61
- Следующая
