Темные огни - Роджерс Розмари - Страница 8

• Предыдущая
• 8/132
• Следующая

— Позволь же сеньору объясниться, Карменсита. Уверена, он не спутает честных солдаток с проститутками!

— Мануэла больше всего хочет знать, кто из нас приглянулся господам, — шепнула одна из женщин на ухо Джинни. — Я еще не встречала такой любвеобильной женщины!

Мужчина был средних лет, стройный, с каштановыми волосами, разделенными на прямой пробор, и хорошими, даже изысканными манерами.

— Сеньориты, позвольте еще раз заверить вас, что ни я, ни мой друг и не помышляли вас оскорбить! Мы просто хотели узнать, не согласится ли кто-нибудь из вас составить компанию двум одиноким мужчинам, которые были бы рады угостить вас ужином и вином. Нам нужно ваше общество — и ничего больше.

— Ну еще бы! Разве могут столь знатные господа требовать другого от таких женщин, как мы! — проговорила Карменсита и раскатисто засмеялась.

— Конечно, твое общество господам не интересно, — оборвала ее Мануэла, а затем уже мягче добавила: — Сеньор, мы тронуты вашей добротой, но к кому из нас относится ваше приглашение?

— Сеньорита, кто же может устоять перед такими дивными, черными, как ночь, волосами? А мой друг считает, что скромность вашей подруги — лучшее украшение женщины.

Джинни, начиная злиться, подняла глаза и тут заметила, что женщины смотрят на нее весело, а мужчина — спокойно, но пытливо. Казалось, он хочет разглядеть, что скрывается под шалью, в которую закуталась Джинни.

— Не могу поощрить интерес вашего друга ко мне. Я замужняя женщина, сеньор, люблю мужа, — сказала Джинни на индейском диалекте местизо.

— Да, да, Джинни и ее муж, как голубки, вечно воркуют друг с другом.

В этот момент из храма выбежала Долорес и присоединилась к женщинам, с любопытством поглядывая на незнакомца.

— Пойдемте в лагерь. Мануэла, конечно, может остаться, если хочет. А вам, сеньор, пожелаю доброй ночи и удачи — но только в другом месте!

Джинни взяла Долорес под руку, и они двинулись вниз по холму. Мануэла последовала за ними.

— Мы ведь могли хоть немного задержаться, — проворчала она. — Мне уж больно хотелось взглянуть на друга этого сеньора.

— Ты куда лучше развлечешься сегодня ночью в лагере. Что до меня, то мне совсем не понравилось, как они глазели на нас в храме, когда шла месса.

Джинни не принимала участия в оживленной болтовне подруг. В незнакомцах она чувствовала нечто зловещее, неопределимое, а потому еще более угрожающее. И отчего они выбрали именно ее? Только когда они добрались до лагеря и увидели его костры, похожие в темноте на светлячков, ей удалось наконец избавиться от неприятных ощущений. В лагере она будет в полной безопасности и может вволю повеселиться.

Праздник устроили великолепный: все ели мясо, обильно приправленное чили, и пили текилу, раздобытую в Пуэбле после ее падения. Когда полились звуки гитар и скрипок и начались танцы, Джинни веселилась вместе со всеми.

Джинни так полюбила мексиканские танцы, что отдавалась им всей душой, забывая обо всем на свете. Ритмичная музыка завораживала ее. В эту ночь, как и всегда, у нее не было недостатка в партнерах. Несмотря на ночную прохладу, ей стало жарко, и она сняла ребозо. Кружась в танце, Джинни и не думала о том, как она соблазнительна. Ее золотистые волосы развевались, юбки крутились вокруг стройных ног, обнажая тонкие щиколотки.

Импровизированный концерт у костра постепенно стал привлекать зрителей. Солдаты, свободные от дежурства, потянулись на звуки музыки, надеясь посмотреть на зажигательные пляски, а если повезет, то принять в них участие.

Несколько американцев, только что вернувшихся с патрульной службы, также с любопытством наблюдали за танцующими, но, когда толпа раздвинулась и они узнали золотисто-рыжую шевелюру Джинни, их восхищению не было предела.

Однако Карл Хоскинс, сопровождавший полковника Грина, едва сдержал ярость, увидев пляшущую с простыми солдатами дочь сенатора. Узнал ее и генерал Диас, но спрятал улыбку под густыми усами.

— Она чувствует наши танцы как никто. Кто скажет, что она не настоящая мексиканка?

— Она цыганка — не знаю только, русская или венгерская. И, Бог свидетель, самая красивая женщина, которую я видел в Старом и Новом Свете!

Человек, который произнес это по-французски, ни на мгновение не отрывал глаз от танцующих. Затем он добавил:

— Ну, что вы думаете об этом, сеньор? Разве я сделал неправильный выбор? Мы, русские, всегда видим истинную красоту и грацию, даже если их умело скрывают.

— Помнится, эта дама довольно резко сказала мне, когда мы вышли из церкви, что она замужем, ваше сиятельство! А мексиканские мужья, знаете ли, чрезвычайно ревнивы.

— Возможно. Но ведь ее мужа сейчас здесь нет, не так ли? Она настоящая светская дама — вот что придает ей такой шарм. Вы, кажется, упомянули, что с вашим отъездом она станет моей переводчицей? Дьявольское везение, согласитесь!

— Будьте осторожны, князь. Поговаривают, что у мексиканок всегда при себе небольшой кинжал. Так они защищают свою честь.

Князь откинул голову и расхохотался. В его странных, сине-зеленых глазах на мгновение отразилось пламя костра.

— Наши русские цыганки поступают точно так же. Однако не волнуйтесь, сеньор Лердо. Я не намерен лезть на рожон. Поверьте, я выкажу этой даме только любезность.

Возможно, первая встреча Джинни с князем Иваном Васильевичем Саркановым произошла бы при менее экзотических обстоятельствах, если бы тот не приехал раньше времени. Едва генерал упомянул на следующее утро о появлении князя, Джинни сказала:

— Отчего же он приехал раньше, чем мы его ожидали? И откуда мне было знать, что сопровождавший его господин — сеньор Себастьян Лердо де Техада?

— То, что президент назначил сопровождающим члена кабинета министров, свидетельствует о важности визита. Да уж, сеньора, более неподходящего момента для танцев с крестьянками и «солдадерас» вы и выбрать не могли. Хорошо еще, что князь отнесся к этому с юмором.

— Очень рада, — ответила Джинни не без сарказма.

— Бросьте, сеньора! Я не сержусь на вас, хотя признаюсь, что вчера вечером мне было не до смеха. Жаль, что у князя назначено столько встреч, в том числе и с вашим любимчиком капитаном Хоскинсом, — он надолго лишит меня вашего общества.

— Я буду в восторге, если капитан Хоскинс не вымолвит при мне ни слова! — сердито воскликнула Джинни.

Довольно скоро Джинни призналась себе, что была несправедлива к князю. Он относился к женщинам истинно по-рыцарски. Но взгляд светлых глаз князя, острый и хищный, так не вязавшийся с его утонченной учтивостью и мягким выражением красивого лица, настораживал Джинни.

Накануне ночью Джинни было не слишком приятно, когда полковник Феликс Диас оттащил ее от подруг, ухватив за запястье, и, смеясь, шепнул, что на этот раз она уж точно попала в переплет. Джинни почувствовала себя еще хуже, узнав, что человек, заговоривший с ней возле церкви, оказался одним из членов кабинета министров президента Хуареса, а его спутник — тем самым русским князем, кого ожидали здесь с таким нетерпением.

Растрепанная, босая, в крестьянской одежде, Джинни предстала перед князем. Полковник Грин был взбешен, Карл Хоскинс клокотал от ярости, а сеньор Лердо не скрывал удивления.

Впрочем, все это как-то обошлось. Сеньор Лерда уехал в Сан-Луис, после чего Джинни стала гидом и переводчицей князя. Он не внушал ей симпатии, и что-то в нем по-прежнему настораживало Джинни.

Высокий, красивый, стройный, светловолосый — князь, несомненно, пользовался успехом у женщин и легко завоевывал их сердца любезностью, лестью, а также высоким положением. Он явно не терпел ни малейшего давления и в отношениях с людьми устанавливал свои правила. Чтобы ближе познакомиться с Джинни, он предложил ей прогулку верхом.

— Полагаю, вы ездите на лошади столь же грациозно, как и танцуете, мадам, — сказал он, игриво сверкнув глазами. Джинни с неудовольствием заметила, что во время прогулки взгляд его неотрывно следовал за ней. Князь словно не видел того, что она ему показывала.

• Предыдущая
• 8/132
• Следующая