Последняя и вечная любовь - Роджерс Розмари - Страница 56

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая

Зеленые лужайки замка тянулись до самого озера, в центре которого на острове стоял летний дом. Неподалеку протекала река. На ее берегах росли большие старые ивы, ветви которых спускались к самой воде. На одной из лужаек под наблюдением гувернантки играли двое детей, а на террасе, выходившей в сад с великолепными кустами роз, трое людей пили чай. Глядя на них, казалось, что они совершенно счастливы. Хозяйка, седовласая леди, потчевала чаем сына и его друга. Селина Дюмон взволнованно переводила карие глаза с одного молодого человека на другого. Пьер вскочил:

— Ну вот, теперь, когда Бруссар наконец оставил нас одних, я могу задать свой вопрос. Мишель, что ты думаешь о переменах в моей кузине? Надеюсь, ты будешь откровенен, поскольку всегда питал слабость к Вирджинии.

Мишель Реми, граф д'Арлинже, чувствовал себя неловко. Когда-то он был любовником Вирджинии Брендон и даже хотел жениться на ней. Однако она ушла от него к мексиканскому полковнику. И все же он до сих пор вспоминал о ней с необычайной теплотой и нежностью. Несколько лет назад, во время последнего визита Вирджинии во Францию, он из-за нее едва не разошелся со своей женой. Со стороны его друга было не совсем тактично задавать такой вопрос, к тому же в присутствии мадам Дюмон.

— Да уж, пожалуйста, будьте откровенны, — попросила Селина. — Вы же знаете, мы все беспокоимся, но с ней так трудно стало разговаривать… Она чувствует нашу жалость, и это нервирует ее.

— Она утратила свою прежнюю живость! — подавленно заметил Пьер, — и ты не мог этого не заметить. В ней жизнь всегда била ключом, а теперь не осталось ничего, кроме печали. Вспомни, как она любила верховую езду, как жадно устремлялась навстречу любому приключению! А сейчас… ну что говорить — ты сам все это видишь. Большую часть времени она проводит в своей комнате или наедине с ним…

— А разве он плохо с ней обращается? — Мишель не удержался от вопроса, заметив, как нахмурился его друг.

— О нет, он целиком посвятил себя Джинни и не отходит от нее ни на шаг, — отозвался Пьер, — но дело не в этом. Проблема в самой Джинни, и именно поэтому меня интересует твое мнение. Ты же знаешь ее еще с Мексики, не так ли? И встречался с тем человеком, за которого она вышла замуж?

— Она дала понять, что собирается с ним развестись, — заметил Мишель, — и, конечно же, я не стал совать нос в чужие дела!

— Но разве она счастлива с лордом Тиндэйлом? — настаивал Пьер. — Впрочем, он кажется порядочным человеком, хотя немного староват для нее. Он богат, но все же… все же я чувствую, что самой Джинни чего-то не хватает!

— Но она стала спокойнее, чем прежде, — заметил Мишель, — но подумай, как Джинни может предаваться прежним развлечениям, если… — он замялся, — если она ослепла! — Сказав это, он почувствовал, как у него сжалось сердце.

Джинни! Веселая и смеющаяся, с чувственным нежным ртом; Джинни, сверкающая изумрудно-зелеными глазами; Джинни, изящно вальсирующая вместе с ним на балу, — как только могла произойти эта трагедия! Если во всем этом виноват тот бандит, что был ее мужем, — ну, тогда он напомнит о себе этому ублюдку! Но ведь она так спокойно объяснила ему, что ее слепота лишь временная и Ричард покажет ее знаменитому венскому доктору, который обещал помочь. Она, без сомнений, полностью доверяла Ричарду, который и сам был врачом. Даже сейчас Мишель испытывал жгучую ревность, представляя себе этого человека в страстных объятиях Джинни. О Боже, какой любовницей она была! Иногда Мишель чувствовал, что, несмотря на боль, которую она ему причинила, он отдал бы все, только бы повернуть время вспять!

И у Джинни неожиданное появление в замке Мишеля вызвало вереницу воспоминаний. Бедный Мишель! Джинни надеялась, что он не обиделся, когда, поговорив с ним несколько минут, она удалилась, объяснив, что ее ждет портниха, и пообещав встретиться с ним за обедом. Интересно, ему с ней тоже неловко? Пьер наверняка предупредил его обо всем. Да, она трусиха и предпочитает жить в том замкнутом, безопасном и счастливом мире, который создал для нее Ричард. И у нее нет потребности в чем-то еще, особенно в воспоминаниях.

Сидя у окна в удобном кресле, Джинни ощущала на лице и плечах горячие лучи послеполуденного солнца. Легкий ветерок доносил аромат роз и запах гаванских сигар. Это курят Ричард и его гости. Заботливая тетушка Селина отвела им целое крыло старинного замка, «так что вы можете чувствовать себя свободно, как у себя дома, дорогая Джинни», сказала она.

— Главное, что вы счастливы, и только это важно, — заметил Пьер.

Трудно представить, что молодой человек, который всегда был для нее «кузеном Пьером», ныне стал знаменитым юристом и дипломатом и, как уверяют, займет место в правительстве! Но для нее он совсем не изменился.

Под ее окном располагалась каменная терраса, затененная кронами старых деревьев. Приезжая в этот замок, принадлежавший семье ее матери, Джинни любила сидеть на этой террасе. Сейчас для нее настали не слишком счастливые времена, зато у нее есть Ричард и дети. «Мы — семья!» — радостно говорил ей Ричард, и это было правдой. Не желая признаваться в этом даже себе, Джинни втайне мечтала об увлекательной бурной жизни, совсем не такой, как сейчас.

Издалека до Джинни донесся радостный смех ее близнецов, и она улыбнулась. Пьер обещал нарисовать их. Как хорошо она помнит тот день, когда он начал писать ее портрет!

«Возможно, его гости наконец-то собираются уезжать», — подумала она, прислушиваясь к голосам, которые стали громче: мужчины вышли на террасу.

— Она прозреет? — спросил кто-то, и Джинни затаила дыхание, ожидая ответа Ричарда.

— Когда будет готова к этому. У нее нет никаких физических повреждений. Скоро я покажу ее моему венскому другу.

Голоса замерли. Скоро Ричард придет к ней. К любви нельзя относиться несерьезно, так же как и к доверию. Доверие! Опять это слово!

Ричард вошел в комнату, горячо обнял Джинни и весело сказал:

— Итак, дорогая, все решено! Если ты успеешь собраться, мы можем уехать на этой неделе.

Он встал на колени перед креслом, взял ее за руки и начал говорить о предстоящем путешествии.

Слушая Ричарда, Джинни пыталась представить себе путь, который им предстоит совершить. Из Франции в Австрию — ну, в этом нет ничего необычного, в Вене она уже была. Там они проведут по меньшей мере неделю…

— И мы потанцуем под музыку Иоганна Штрауса-младшего, причем мне будут завидовать все мужчины! — воскликнул Ричард.

Она улыбнулась, забыв, зачем они направляются туда. Из Вены они проследуют в Венецию.

— Ты никогда не была в Венеции? Тогда мы должны обязательно остановиться там. Это красивейший город в мире!

— И ты покатаешь меня на гондоле при лунном свете? Это так романтично…

— Я сделаю даже больше, дорогая, — прошептал он.

Ночью, прислушиваясь к глубокому и ровному дыханию Ричарда, Джинни мысленно проделала оставшуюся часть путешествия. Они поплывут по Адриатическому морю, останавливаясь в итальянских портах, а затем направятся в Грецию. На острове Миконос находится великолепная белая вилла, с которой открывается вид на Эгейское море, — Ричард хотел купить ее у своего друга-турка.

— Видишь ли, дорогая, турок не слишком жалуют в Греции, и потому мой друг не хочет возвращаться туда. Думаю, мы сможем брать с собой детей на лето, и вы все очень полюбите этот остров!

— Не сомневаюсь. Расскажи мне что-нибудь еще.

Он стал рассказывать, как они поплывут через Дарданеллы в Мраморное море и наконец окажутся в Стамбуле.

Джинни ворочалась в постели, удивляясь тому, что никак не может заснуть.

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая