Последняя и вечная любовь - Роджерс Розмари - Страница 31

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая

— Что-нибудь случилось? — Капитан нахмурился и вытянул шею. Потом, повернувшись к спутнику, невозмутимо сказал: — Несчастный случай. Животных, как известно, охватывает ужас за несколько минут до начала землетрясения. Лошади в этом случае могут понести.

Экипаж был одной из тех странных колясок, которые кубинцы называют воланами. Видимо, он свалился с невысокого каменного моста, соединявшего берега небольшого горного потока. Наблюдая, как неистово крестятся люди, издавая горестные восклицания, можно было не сомневаться, что те, кто сидел в экипаже, вряд ли остались в живых.

Капитан Карилло с озабоченным видом растолкал толпу своими мощными плечами, осмотрел место трагедии и позвал Андре:

— Похоже, одежда принадлежит какой-то иностранке. Может, это кто-то с нашего корабля?

Они не видели лица погибшей женщины, раздавленной экипажем, но в луже крови лежал молодой мужчина в ливрее с неподвижными глазами.

— Бедняга!.. — вздохнув, пробормотала какая-то женщина в толпе, но Андре, как загипнотизированный, смотрел на труп погибшей дамы. Да, капитан Карилло прав: она одета иначе, чем местные жительницы, — в прекрасном модном платье… Он сам купил такое для одной женщины. Это платье Джинни!.. О Боже! Андре побелел от ужаса… Джинни!

Ну конечно, она поехала искать его. Вероятно, это была одна из ее диких и непредсказуемых выходок — в самое жаркое время дня куда-то отправиться, оставив тенистую и прохладную виллу. Но ведь именно эта непредсказуемость и безрассудство и делали Джинни почти совершенством! Теперь он потерял ее! И то, что Джинни не отправится с ним в Гавану, меняет его планы. Он-то рассчитывал выставить свою любовницу напоказ, чтобы выкурить кое-кого из укрытий, а теперь придется изменить тактику… Впрочем, ему уже случалось менять свои планы в последнюю минуту!

— Какой ужас… Полагаю, мне следует пойти и сообщить о случившемся местным властям. Вы отправитесь со мной или встретимся позднее?

Андре рассчитывал представить капитана Карилло Джинни и в течение этого вечера делать шаг за шагом на пути к намеченной цели. Она отказалась разделить его с Кончитой, но, возможно, согласится, чтобы третьим в их спальне был мужчина? Однако теперь он уже не узнает, как бы отреагировала Джинни на подобное предложение, а жаль!

— Я буду ждать вас. Мне нужно переодеться. Зачем рассказывать об этом капитану Карилло и выслушивать его соболезнования? Лучше позаботиться о себе. Теперь его ничто не связывает, поэтому благоразумнее всего сделать вид, будто он ничего не знает, вернуться на виллу, переодеться и объявить, что они с сеньорой уезжают сегодня ночью в Гавану. Этого довольно.

Это время в году было самым жарким. Близился сбор урожая сахарного тростника, когда сахарные заводы работали непрерывно.

В этот период изнеженные жены и дочери богатых плантаторов обычно переезжают со своих плантаций в более прохладные места. Многие, как и семья Хулиана Зулуеты, значительную часть этого времени проводили в городе, ибо магазины заменяли им представления и развлечения. Только старшая незамужняя дочь дона Хулиана повсюду следовала за отцом, исполняя обязанности хозяйки. Эта худая женщина чувствовала себя более уютно в обществе мужчин, незаметно сидя с вышиванием в руках и слушая разговоры. Впрочем, вышиванием она никогда всерьез не занималась. Говорили, что Мария Фелипа знает о сахаре и политике не меньше, чем мужчины. При этом обычно добавляли: «Жаль, что она не родилась мужчиной». Даже в сигарах и вине она разбиралась превосходно. Гости, съезжавшиеся к Хулиану Зулуете, знали: ничто не ускользает от внимания его дочери.

Однако во время сбора урожая гостей обычно не принимали. Зулуета всегда объяснял дочери, почему приглашает того или иного гостя:

— Хочу доставить удовольствие главнокомандующему и удовлетворить свое любопытство. Возможно, эта женщина покажется и тебе интересной, дорогая. Она была замужем за самым молодым из братьев Дос Сантос, помнишь его? Необузданный парень, сумасброд! Когда-то он сделал предложение твоей сестре, но я, разумеется, не позволил Инносенсии выйти замуж за этого головореза, и время подтвердило мою правоту, не так ли?

Мария Фелипа терпеливо слушала отца, сидя с вышивкой на коленях. Он подошел к окну и стоял там, словно забыв, о чем только что говорил. Но она прекрасно знала, что это не так, — на самом деле он просто собирался с мыслями. Карие глаза Марии Фелипы чуть заблестели: она не знала человека умнее отца — с чего он начинал и кем стал ныне! Сейчас он был самым могущественным и богатым человеком на Кубе, особенно с тех пор, как этот кретин Мигель Альдама открыто поддержал повстанцев. Сейчас высланный Альдама жил в холодном Нью-Йорке, а его прекрасный дворец в Гаване сожгла разъяренная толпа. Тогда как отец… о, он с самого начала прекрасно знал, как следует поступить и чью сторону принять! Слава Богу, отец доверял ей — недаром говорил с дочерью более откровенно, чем с сыновьями. Они проводили большую часть времени с любовницами и играли в карты, ничуть не заботясь о состоянии своих плантаций. Вот если бы она родилась мужчиной… Дон Хулиан закурил сигару и нахмурился, а затем продолжал, словно и не делал никакой паузы:

— Что же касается другого нашего гостя, он человек загадочный. Говорят, он женился на вдове Дос Сантоса и сделал ее сеньорой Альворадо. Теперь они едут взглянуть на свою плантацию.

— В это захудалое местечко? — фыркнула Мария Фелипа, и ее глаза злобно блеснули. В такие минуты отец чувствовал себя виноватым в том, что она осталась старой девой. Ведь у нее такие замечательные глаза — глаза матери, его первой жены! Она вполне могла выйти замуж, если бы не была столь упряма и не совала постоянно свой нос в книги, утверждая, что желает знать все про его дела, и задавая ему бесконечные вопросы… Сначала он это терпел и добродушно подшучивал над ней, надеясь, что и сыновья наконец-то возьмутся за ум. Однако вскоре стал разговаривать с Марией Фелипой на равных, поскольку одна она интересовалась состоянием дел на плантациях.

— У них даже нет своей сахарной фабрики! — с нескрываемым раздражением воскликнула Мария Фелипа. — И если бы вы не позволили им прислать свой тростник сюда для обработки…

Дон Хулиан помахал рукой с сигарой:

— Ну-ну, это была давняя договоренность, а ты знаешь, что я человек слова. Но прошу тебя, понаблюдай за этим Альворадо. Его дед, дон Франсиско, — один из богатейших людей Мексики, партнер самой королевы-матери и, как я понимаю, имеет половину из нескольких тысяч акров земли в провинции Камагуэй… — Сеньор Зулуета сделал многозначительную паузу, и его дочь понимающе кивнула, не сводя с него глаз. — Когда-то это была одна из богатейших кофейных плантаций. Недавно он с компаньонами экспортировал из Флориды крупный рогатый скот и, говорят, из Мексики тоже. Опасные места, особенно в наше время, когда всюду расплодились эти проклятые повстанцы. Тем не менее, когда сам дон Франсиско неожиданно вернулся в Гавану и потребовал надежной охраны для безопасного путешествия по нашему острову, я сам позаботился о том, чтобы мой друг губернатор предоставил ее ему. Дон Франсиско — сильный человек и пользуется большим влиянием в Испании, так что его благодарность может быть мне весьма полезна.

Мария Фелипа растянула тонкие бесцветные губы в некоем подобии улыбки. Улыбаясь, она становилась похожа на отца. Унаследовав его ум, она уже поняла, зачем отец пригласил внука и наследника дона Франсиско посетить их плантацию. Интересно, в самом ли деле спутница этого Альворадо — его жена? Наверняка отец уже навел справки по телеграфу — очень полезное изобретение! Но поняла она и другое — их гостям должно здесь так понравиться, чтобы они надолго отложили свое дальнейшее путешествие.

Мария Фелипа, не любившая понапрасну тратить время, проворно поднялась, зашуршав нижними юбками:

— Я полагаю, мне следует сказать слугам, чтобы они были готовы, не так ли? Я обо всем позабочусь, папа.

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая