Опасный мужчина - Роджерс Розмари - Страница 40
- Предыдущая
- 40/86
- Следующая
Тори улыбнулась Нику, радуясь, что он стал таким же расслабленным и умиротворенным, какой была она.
– Прекрасная Венера, – выдохнул он, прильнув головой к ее плечу. Его дыхание теплым ветерком щекотало ей ухо. – Ты, как всегда, поражаешь меня.
– Поражаю?
– Да. Ты непредсказуема. Должно быть, мы оба сошли с ума. Ты понимаешь, что если меня обнаружат в твоей постели, я тотчас схлопочу пулю?
Она прижалась к его шее, почувствовала щекой короткую вечернюю щетину.
– Твоя жизнь полна опасностей, – прошептала Тори. Он отыскал ее рот, провел по нему языком и кивнул.
– Но сейчас я ни на что не жалуюсь.
– А позже?
– Позже, вероятно, я покроюсь холодным потом.
Он снова поцеловал ее и с сожалением сказал, что ему следует уйти. В любой момент кто-то может проверить, на месте ли девушка.
– Я увижу тебя завтра?
Ник нахмурился, его глаза похолодели, и Тори одернула себя. Она прикусила губу, раздраженная тем, что выдала свое заветное желание.
– Я не уверена, что смогу выскользнуть из дома, но, возможно, мне удастся что-то придумать.
После недолгой напряженной тишины он провел пальцем по ее щеке и лукаво улыбнулся.
– Я пришел сказать тебе, что завтра уезжаю, Венера.
– Уезжаешь?
– Я и так пробыл здесь дольше, чем следовало. Мои дела в Монтерее закончились. Я собирался уехать сегодня утром, но значительную часть дня придумывал способ, как попрощаться с тобой. Возможно, мне следовало сказать об этом раньше, но я потерял рассудок.
В горле у Тори образовался комок, она внезапно ощутила в животе холод, словно проглотила ледышку. Однако ей удалось небрежно пожать плечами и проявить такую же невозмутимость, какую демонстрировал Ник.
– О, это не имеет значения. Значит, ты уезжаешь. Желаю тебе приятного путешествия. Возможно, мы еще встретимся где-нибудь, хотя это маловероятно, если только ты не собираешься посетить Бостон, где меня ждет человек, с которым, как тебе известно, я помолвлена.
Его глаза гневно сузились, но он произнес с бесстрастным видом:
– Я думал, ты собираешься выйти замуж за дона Рафаэля.
– О, после папиной смерти ситуация изменилась. Несколько дней назад я обсуждала мое будущее с Диего. Все остается неопределенным. Возможно, я отправлюсь в турне по Европе, чтобы не принимать решение, о котором позже буду жалеть. Но я уверена, что тебя, лейтенант, ждет множество дел и мест, где ты должен побывать.
Она приподнялась, села в кровати, перекинула волосы вперед и стала распутывать их пальцами, словно все происшедшее нисколько не затронуло ее. Но душу девушки терзала мысль о том, что она пренебрегла условностями, мудростью и приличиями, отдала себя человеку, который небрежно овладел ею и отбросил в сторону. На что рассчитывала она? Что он признается ей в любви? Что станет умолять уехать с ним? Нет, такое случается только в романтических сказках, а не в жизни. Право, зачем ей убегать с грубым, невоспитанным человеком вроде Ника Кинкейда, когда в Бостоне ее ждет чуткий, заботливый Питер Гидеон?
Когда Ник, усмехнувшись, заявил, что может задержаться в Буэна-Висте на день или два, Тори пожала плечами и отвергла эту идею:
– О, это было бы славно, но я вспомнила, что обещала покататься верхом с лейтенантом Броком, и дон Рафаэль так внимателен ко мне, хоть я и сказала ему, что нам больше нет нужды изображать, будто мы помолвлены.
Она протянула руку к своему смятому шелковому пеньюару, лежащему у изножья кровати, и набросила его на себя, болтая о каких-то пустяках, пока Ник одевался. Лишь когда он поцеловал Тори на прощание, прикоснувшись своим прохладным ртом к ее губам, она испугалась, что может выдать себя и расплакаться, но ей удалось сдержать слезы до его ухода. Он вышел с кошачьей грацией из комнаты, добрался через патио до калитки, перемахнул через нее и растворился в ночи.
Лишь тогда Тори повернулась и упала лицом на подушку, чтобы заплакать и вдохнуть запахи вина и табака, создававшие иллюзию его присутствия.
Диего вошел в кабинет, еще недавно принадлежавший его отцу, и решительно направился к дяде, который сидел за массивным письменным столом.
– Вы сказали, что все обговорено, что проблем не возникнет. Однако моя сестра желает изучить брачный контракт, иначе потребует признания брака недействительным, даже если для этого придется обратиться к самому папе римскому.
– У нее нет для этого времени, Диего. Пусть она побесится, все равно это ничего не изменит.
– Но она решительно настроена против этого замужества, дядя.
– С каких пор это стало важным? – Себастьян посмотрел на Диего, узкие губы под орлиным носом вытянулись в холодной улыбке. – Она женщина. Ее желания не имеют значения.
Диего подался вперед, уперся ладонями в стол; глаза юноши оказались на одном уровне с глазами Себастьяна. Заметив мелькнувшее в них беспокойство, Диего улыбнулся:
– Для меня они важны.
– Ты совсем размяк. Говорю тебе, ее замужество необходимо. Если бы твой отец послушался меня и не отправил ее в Бостон за этой либеральной заразой… она бы знала свое место и не воображала, что имеет равные с мужчинами права.
– Тори – моя сестра. – Диего выпрямился. – Я бы хотел обрести уверенность в том, что она будет счастлива в браке, как мне было сказано.
– Не говори глупости. Я не поднимал шума, когда моя сестра возражала против своего замужества, и тебе не следует этого делать.
Диего бросил на дядю холодный взгляд; юношу охватила неприязнь к Себастьяну.
– Полагаю, вы говорите о моей матери.
Губы Себастьяна скривились в насмешливой улыбке.
– Возможно. Я лишь пытаюсь напомнить тебе, что на карту поставлено нечто большее, нежели счастье твоей сестры. Надо выполнить обещанное дону Луису. И сделать это быстро, пока Виктории не исполнился двадцать один год. Я отговаривал твоего отца от такой глупости, советовал ему не принимать ради ссуды условия, столь выгодные дону Луису, просил подождать, пока я не найду средства в другом месте. Сейчас уже слишком поздно. Если она не выйдет за Рафаэля до своего дня рождения, мы потеряем все. – Он помолчал; его темные глаза превратились в холодные щелки. – Тебе следует знать, что оружие, которое мы так тщательно спрятали, было найдено. Воры похитили сотни ружей, лежавших в пустых бочках из-под вина. Это – настоящее несчастье. Когда Томас спустился в погреб, чтобы взять кое-что для отправки нашим мексиканским друзьям, он обнаружил следы вторжения. На песке остались отметины ботинок и лодок, большая часть нашего арсенала пропала.
– Пропала! Думаете, это дело рук дона Луиса?
– Этот тип никогда не стал бы марать руки и испугался бы разоблачения. Он возьмет деньги, но рисковать предоставит другим. Нет, он не мог забрать оружие из погреба. Это сделал кто-то другой, возможно, конкурент. Или даже… какой-то близкий нам человек.
– Кого вы имеете в виду, дядя?
Себастьян многозначительно пожал плечами:
– Кто мог затаить злобу на дона Патрисио? Или на дона Луиса и Рафаэля?
– Вы полагаете, что это могла сделать Тори?
– Не исключено. Она рассержена, упряма и очень импульсивна. Если девчонка знала об оружии, могла ли она не распорядиться им по-своему? Ей бы не составило труда выдать нас конкурентам, многие бы охотно украли наши запасы, если бы узнали о такой возможности.
– Конечно, она способна на это, если только знала об оружии. Но это не так.
– Ты уверен?
Диего заколебался. Насколько хорошо он знает свою сестру? Она так изменилась после возвращения; правда, он встретился с ней уже после смерти отца, а такое событие может отнять рассудок у любой молодой женщины. И все же, если можно доверять мнению тети Бениты, в последнее время Тори совершила много ошибок и вела себя крайне необдуманно. Да, она могла узнать об оружии, но Диего счел это маловероятным.
– Это возможно, – хмуро произнес юноша, – но, по-моему, маловероятно. В любом случае, если она знала, важно ли это? Что она могла предпринять? Закон не запрещает торговать оружием.
- Предыдущая
- 40/86
- Следующая
