Опасный мужчина - Роджерс Розмари - Страница 30
- Предыдущая
- 30/86
- Следующая
– Я договорился о твоем браке с Рафаэлем Диас-Рейесом, старшим сыном дона Луиса. Это прекрасная партия, поскольку дон Луис – один из основных моих партнеров и в будущем наши капиталы сольются, возможно, в одну большую империю. Конечно, я оговорил несколько технических моментов, чтобы защитить тебя. Например, твой муж не сможет продать твои владения без твоей подписи, и…
– Папа… папа, я не могу выйти за него! – Тори вскочила с кресла. – Я уже помолвлена с другим человеком.
Патрик уставился на нее немигающим взглядом. Потом слегка пожал плечами:
– Боюсь, ты поступила неразумно. Конечно, помолвку придется разорвать.
– Нет.
Глаза отца сузились, в них вспыхнуло голубое пламя. Тори сделала глубокий вдох и забормотала так быстро, что слова наталкивались друг на друга:
– Я люблю его, папа. Он священник, отстаивающий права женщин. Его зовут Питер Гидеон. Он тоже меня любит. Вероятно, он сможет приехать в Калифорнию, если ты захочешь, чтобы мы поженились здесь.
Отец встал, дрожа от ярости, и заговорил тем ледяным тоном, который Тори слышала в саду:
– Ты выйдешь за Рафаэля. Это не подлежит обсуждению, Виктория. Со временем ты поймешь, что это – лучшее решение.
– Я не выйду за Рафаэля! – выпалила Тори, рассерженная не меньше отца. – Ты меня не заставишь. Я не люблю его. Я даже не знаю его и не хочу знать. Я не видела его с детства, и к тому же я люблю Питера.
Пренебрежительно отмахнувшись от последнего заявления, Патрик заговорил более спокойно:
– Я понимаю, что это для тебя неожиданность. Имена вступающих в брак уже оглашены в церкви, но свадьба состоится только в следующем месяце, а официальное заявление будет сделано через две недели во время фиесты. У тебя достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой мысли и написать письмо Питеру, сообщив ему о разрыве помолвки.
– Я этого не сделаю. – Ее голос тоже стал более спокойным, но не менее решительным. – Я взрослый человек и…
– Тебе еще нет двадцати одного года, Виктория. Но дело не в этом. Мы живем в Калифорнии, а ты – незамужняя девушка. Ты обладаешь только теми правами, которые я предоставляю тебе.
Она вздернула подбородок, грозно прищурила глаза.
– Я помолвлена. Питер подарил мне кольцо и нечто большее – свое сердце и любовь.
– Любовь, – почти презрительно произнес Патрик. – Все это со временем не будет иметь никакого значения. Не делай глупости. Я думал, что ты более благоразумна и лучше понимаешь, что действительно важно в жизни. Любовью сыт не будешь, она не оденет тебя, а чаще всего от нее остается только пустота в душе. Не говори мне о любви. Ты не знаешь истинного значения этого слова.
– Несомненно, я знаю больше, чем ты… – Задетая словами отца не меньше, чем его жестким тоном, она запротестовала сдавленным шепотом: – Нам с Питером для счастья нужна только наша любовь.
Господи, сейчас она казалась себе отвратительной лицемеркой! Любовь! Как бы отреагировал Питер, если бы она сказала ему о том, что совершила? Что бы он о ней подумал?
– Любовь? Если бы преподобный Гидеон узнал, что у тебя нет ни цента за душой, он бы нашел любовь в другом месте. – Отец вышел из-за стола и хмуро посмотрел на Тори из-под густых бровей своими холодными глазами. – Забудь о своих глупых планах, девочка. Я не позволю тебе выбросить все, что так долго зарабатывал. Думаешь, я женился на твоей матери по любви? Нет. Этот брак устроили ее родители.
– Да, и я вижу, как вы оба счастливы! – Она была слишком рассержена, обижена и напугана, чтобы следить за своими словами. – Моя мать прячется в комнате, желая поскорее умереть, а ты думаешь только о деньгах, земле и скоте. Я предпочла бы голодать, нежели выйти замуж за человека, которого не люблю!
– Возможно, тебя постигнет такая судьба, – холодным тоном произнес он. Чем сильнее сердился Патрик Райен, тем более заметным становился его ирландский акцент.
Тори уже с трудом понимала отца.
– Поверь мне, девочка, тебе не понравится голод, от которого живот прилипает к позвоночнику, я знаю это по собственному опыту. Еще я знаю, что такое стоять перед человеком, который говорит тебе, что ты недостоин его дочери и никогда не выбьешься из бедности. Эти раны глубоки, девочка, от них остаются шрамы. Я поклялся, что сделаю все для того, чтобы никогда больше не услышать таких слов. Думаешь, я отправил тебя в Бостон для того, чтобы ты научилась там бунтовать? Я послал тебя туда, чтобы ты научилась тому, чему нельзя научиться здесь, и, клянусь Богом, тебе пора возвращать долги!
Он сделал глубокий вдох, дрожа всем телом; лицо Патрика стало пугающе багровым. С каждым словом его голос звучал все громче и громче, пока не превратился в настоящий рев, отражавшийся эхом от деревянных стен кабинета.
Рассерженная не менее отца, Тори отказалась сдаваться:
– Я вернусь в Бостон на следующем корабле. Тогда тебе не придется беспокоиться из-за меня.
– Никуда ты не поедешь! – выпалил в бешенстве Патрик. – Я предупрежу портовые власти, и ни один капитан не возьмет тебя. Будь уверена, я это сделаю.
Тори не сомневалась в том, что он выполнит свою угрозу. Она побледнела.
– Ты не можешь сделать меня пленницей!
– Смотри на это как тебе будет угодно, но я знаю, что лишь пытаюсь спасти тебя…
Его голос, напоминавший хриплое рычание, дрожал от эмоций и усталости. Руки Патрика тряслись, и он оперся ими о край массивного стола, навалился на него, тяжело дыша.
Тори трепетала, но капитуляция была для нее равнозначна гибели. Она не хотела стать причиной смерти отца, а ярость Патрика была так велика, что его в любой момент мог хватить удар. Позже, когда он успокоится и обретет способность слушать, она снова повторит ему, что не может выйти за Рафаэля, А сейчас пойдет на компромисс.
Сделать это было нелегко. Она набрала воздуха в легкие, чтобы успокоиться, и посмотрела на пылающее лицо отца.
– Мне нужно время, чтобы подумать.
Отец сделал вдох, потом кивнул:
– Да, девочка, подумай. Ты поймешь, что это к лучшему. Я ведь не хочу причинять тебе боль, ты это знаешь?
Его слова прозвучали не так убедительно и ободряюще, как могли прозвучать раньше, но она медленно кивнула:
– Да, папа.
Он подошел к Тори, обнял ее, прижал к груди и пробормотал, что скоро она забудет Питера Гидеона. Браки по договоренности всегда оказываются лучшими. Так уж устроена жизнь, и он, Патрик, лишь хочет защитить Тори.
– Помнишь, я говорил тебе о сюрпризе? – Он отступил на шаг, коснулся согнутыми пальцами подбородка Тори и поднял ее голову. – Твой брат привезет его, когда вернется домой. Он и твой дядя должны приехать из Лос-Анджелеса через день или два, задолго до фиесты. О, видела бы ты Диего! Он так вымахал, что ты с трудом его узнаешь…
Девушка заставила себя вяло улыбнуться и пробормотала что-то в ответ, почти не соображая, что говорит. Ее жизнь внезапно вырвалась из-под контроля, и теперь она, Тори, беспомощно неслась навстречу своей судьбе.
- Предыдущая
- 30/86
- Следующая
