Невеста плантатора - Роджерс Розмари - Страница 28
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
Трубка куда-то исчезла, и в воздухе лишь слегка пахло дымом.
— Что произошло? Этот запах…
— Цыганский табак. Выпей-ка еще несколько глотков этого отвара. Он укрепит тебя и подготовит к встрече с твоей вероломной тетей. Ты скажешь ей, что была у цыган и встретила женщину, знавшую твою мать? Лучше не надо — ей это не понравится. Это твой первый урок, девочка. Учись держать язык за зубами. И не слишком доверяй мужчине, даже если хорошо его знаешь и ему нечего от тебя скрывать. Ну, хватит. Для одного дня вполне довольно цыганской мудрости. Твои друзья заждались и немного тревожатся. Идем к ним.
Когда Силия вслед за Альзеной вышла из кибитки, ей показалось, что она вступила в чуждый, враждебный мир. Солнце ослепило девушку. Она споткнулась и чуть не упала. Но цыганка вовремя поддержала ее и чуть слышно пробормотала:
— Нужно быть сильной. Призови свою внутреннюю силу. Держи голову прямо и улыбайся. Никогда не позволяй никому замечать свою слабость, иначе тебя растерзают.
Смущенная словами Альзены и приветливыми улыбками цыган, Силия замешкалась у выхода. И тут к ней подбежала сияющая девочка и надела на нее гирлянду из полевых цветов. Это пробудило в Силии какие-то смутные воспоминания о душистых гирляндах на Цейлоне…
Сзади тихо бормотала Альзена:
— Твой дед — отец твоей матери — был вождем нашего племени на Цейлоне. А дядя Бертран, брат Марианны, имеет там влияние до сих пор. Так что у нас ты считаешься принцессой.
Но, даже пересказывая историю девушки, цыганка тревожилась. Она прекрасно понимала, что происходило. Но почему и как?
Неужели явилась сама Марианна и с помощью дочери потребует отмщения? Или тут скрывается нечто иное? То, что открылось Альзене, когда от дыма ее разум погрузился в транс, было мрачным и пугающим… Это грозит опасностью самой Силии, если она когда-нибудь вспомнит об этом.
До поры до времени надо предотвратить такую возможность — пока Силия не окажется в безопасности. Сначала о девочке следует позаботиться, а уж потом рассуждать об отмщении — понятии весьма важном для цыганской чести и цыганского закона.
Прежде чем принять единственно правильное решение, Альзене нужно получить наставление, то есть посоветоваться с вождем. Некогда он танцевал с Марианной на всех сценах Европы.
Как же он любил свою сестру до того, как чужак — искатель приключений — украл ее, похитил, как принято у цыган, сделав вид, будто следует их традициям.
Но этот человек не уберег невесту от зла, и оно привело к ее гибели. Теперь необходимо спасти дочь Марианны от того, что погубило ее мать.
Силия… дикая карта в колоде… до сих пор не осознает силы, которой обладает. Похожа на мать, но совсем другая. Марианна бросила все ради любви к англичанину, искателю приключений, и последовала за ним на край света. Она потеряла и его, и игру, в которую они вместе играли, когда забеременела и родила ребенка.
И тут же стала добычей для всех. Легкой добычей. Несчастной диковинной райской птицей, привыкшей к лести и восхищению.
Альзена потешилась мыслью, как похитит Силию, увезет в Испанию и там научит цыганским обычаям и тому, как защитить себя от враждебного мира. Но тут же призналась себе, что это не сработает. Силия внутренне тверже, чем Марианна. Она узнала разлуку и печаль очень рано. И все же устояла.
Старая цыганка смотрела на людей, окруживших Силию: здесь были соплеменники Альзены и подруги девушки, удивленные и возбужденные. Все смеялись, задавали вопросы, и Силия, хотя и не совсем пришла в себя, отвечала тепло и участливо.
Посмотрев поверх голов, Альзена вдруг встретила взгляд, смутивший ее.
Европеец! Но так ли это?
Его глаза менялись, как цвет хамелеона. И он не уклонялся от ее проницательного взгляда, напротив, старался его выдержать.
О!.. Наверняка в нем есть цыганская кровь, хотя, возможно, он не знает об этом.
Глаза сощурились, и в уголках появились морщинки — мужчина улыбнулся и приветственно поднял руку, словно читая мысли Альзены.
«Будь я моложе…» — подумала старуха. Ей понравился его взгляд и внешность. Нет, он не европеец. Но что он здесь делает?
Так это о нем упоминала Силия! Опасный тип — и вот он рядом.
Силии с таким не совладать, если он захочет ее.
Надо выяснить его намерения.
Едва Альзена приняла решение, как незнакомец начал пробираться к ней сквозь толпу.
О, да он и в самом деле красив! И как такой кавалер до сих пор не проглотил бедняжку Силию?
Но девушка словно ощетинилась, когда мужчина, проходя мимо, бросил ей несколько слов.
Что это? Антипатия? Твердость характера?
Интересно…
И почему от его слов Силия побледнела? И так выразительно посмотрела на нее?
Альзена нутром чувствовала: этот человек опасен. Вот и первое испытание: проявит ли девушка силу и умение сопротивляться…
Но Силия не чувствовала в себе особой твердости. Внешность Гранта поразила ее, а его мрачность насторожила. Не принесли успокоения и его первые слова.
— Довольно игр, — тихо проговорил он. — Слушайте меня и держите рот на замке. Гертруда вышла на тропу войны. Она хочет, чтобы вы немедленно вернулись в Грейндж. Вы так и поступите. Следующий час я проведу у Темплкомбов. Обещайте, что приедете туда, если ваше пребывание в Грейндже станет невыносимым. Слышите меня, Силия? Я встретил Гертруду не так давно — она настроена решительно. Не сомневайтесь: эта леди своего не упустит.
Едва осознавая его слова, Силия смотрела поверх головы Гранта на Альзену и пыталась понять: откуда он ее знает? И знает ли вообще?
Но теперь, передав тревожное сообщение, Грант направился прямо к Альзене. Силия последовала за ним, чтобы попросить у цыганки совета, но натолкнулась на Дженни Темплкомб и Веронику Дартвуд, которые слышали слова Гранта.
— Поспешите, Силия. Мы поедем вперед. Уверена: брат объяснит вашей тете, почему мы так долго отсутствовали. В конце концов, наша маленькая экспедиция оказалась вполне невинной.
— Конечно, — подтвердила Вероника. — А уж на каких лошадях мы покатались… Все, молчу, больше ни слова, хотя мне очень хочется снова побывать здесь.
— Мы не делали ничего дурного, — заметила Силия.
— А вы и правда цыганская принцесса? Как это романтично!
Но ничего романтичного Силия в этом не видела. Рассказ Альзены об ее прошлом и странные предостережения цыганки она восприняла как поразительные откровения.
Девушку тревожила мысль, что в ее одиночестве и отчуждении в период жизни в Грейндже виновна Гертруда. Взяв на попечение цыганского ребенка, она вовсе не желала, чтобы девочку приняли в том маленьком кругу, который возглавляла эта железная леди.
— Так-так! Ты провела в столице несколько недель, притом вращаясь в самых порочных кругах общества, — и уже ставишь себя выше всяких моральных норм! Ты что, забыла о своих обязанностях, манерах и обещаниях? Остается надеяться, дорогая, что твое поведение не отразится хотя бы на моей репутации. Я всегда старалась направить тебя в сторону добродетели и избавить от порочных наклонностей, проявлявшихся из-за твоей неудачной наследственности. Цыгане! Варвары! О чем ты только думала?
Силия окаменела.
— Не понимаю, в чем вы меня обвиняете? В том, что я повидалась со знакомыми моей матери? Но отказать им в этом было бы бестактно — ведь вы сами постоянно напоминали, что во мне течет цыганская кровь.
— Неужели у тебя не осталось ни капли благодарности или хотя бы чувства приличия? А как насчет мистера Уинвуда, этого милого, достойного молодого джентльмена, который печется о твоем наследстве, пока сама ты предаешься развлечениям во время сезона в Лондоне и еще бог знает где! Удивительно, как мисс Лангбурн продолжает водить с тобой знакомство. Если бы не ее настойчивые просьбы, я ни минуты бы не колебалась и, исполнив свой христианский долг, рассказала мистеру Уинвуду и о твоем поведении, и о твоей репутации, которая становится предметом всеобщего осуждения.
У мертвенно побледневшей Силии перехватило дыхание. Она ухватилась за спинку стула.
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
