Хребет Скалистый - Гуров Игорь - Страница 16
- Предыдущая
- 16/42
- Следующая
Накануне начальник отделения подписал целую пачку паспортов людям, прибывшим по амнистии. Он знал, что многие из них навсегда утратили вкус к легкой наживе и займутся честным трудом, но найдутся и такие, что пойдут по прежнему пути.
А тут на вот тебе — Ванька Каин. Он-то сам долго не попадется, а всю эту мелочь организует, подучит, направит.
Начальник отделения поручил своему заместителю по уголовному розыску установить за Нижником наблюдение.
Но Нижник вел себя образцово. Он продал кое-какие вещи и на это жил. Помогала ему его старая зазноба Любовь Воронова, известная под кличкой Любка-Богомолка. В прошлом она занималась скупкой и перепродажей краденого, но потом остепенилась и стала работать на трикотажной фабрике.
Очевидно, взялся за ум и Ванька Каин. Он, правда, на работу не устраивался, но стало известно, что Ванька собирается уехать туда, где его никто не знает, где никто не станет попрекать его прошлым. Среди раскаявшихся воров такое случалось не раз, и работники отделения милиции твердо уверовали в перерождение Нижника.
А он тем временем жил какой-то скрытой жизнью. Продавал на базаре старые, дырявые брюки. Любивший раньше пускать пыль в глаза, сейчас курил самые дешевые папиросы, не пил, ходил в потрепанных сапогах и вылинявшей рубахе. Отступив от неписаных «блатных» правил, копил и копил деньги…
Рассказ Решетняка прервал телефонный звонок. Звонил дежурный. Только что в управление милиции явилась Любка-Богомолка. Она заявляла, что возвратилась из Ростова, услышав о смерти Нижника.
Значит, весть об убийстве Ваньки Каина уже разнеслась.
— Пришлите ко мне в кабинет, — распорядился Решетняк.
Милиционер ввел в кабинет зареванную молодую женщину с грязной, нечесаной головой и некрасивыми желтоватыми глазами.
"Посмотрела бы Валентина Кваша, на кого променял ее Ванька Каин!" невольно подумал Решетняк.
— Сама явилась? — насмешливо спросил Сомов. — Поумнела?
— А што жи, — хлюпнула Любка, — ще на меня подозрение падет.
Посмотрев на Решетняка, продолжавшего молча, в упор разглядывать Любку, Сомов стал спрашивать:
— Так, говоришь, из Ростова?
— Слезла в Ростове, как узнала про Цыгана.
— А куда путь держала?
— В Москву. Иван послал.
— Зачем?
Любка замялась и еще быстрее задергала носом. Сейчас она очень напоминала принюхивающуюся к чему-то толстую крысу.
— Смелей, смелей, — сказал Сомов. — Зачем?
— Цыган послал, чтобы его дожидалась.
— А Ванька Каин на «дело» собирался? Видя, что она снова тянет с ответом, Сомов чуть поднял голос:
— Быстро отвечать. Какое дело?
— Не знаю, — заревела Любка, размазывая по лицу короткопалыми руками слезы. — Вот ей-богу, не знаю! Большое какое-то дело. А какое, не знаю.
— Кто убил Нижника? — громко спросил Решетняк. Любка заревела еще громче.
— Увести в камеру, — бросил Решетняк конвоиру.
— За что в камеру? — заверещала Любка, мгновенно перейдя от слез к крику.
— Нет такого права! Прокурорскую санкцию давай. За что…
— Тихо! — хлопнул ладонью по столу Решетняк. — Ишь, какой юрист выискался! Санкцию! Через два часа в камере предъявят тебе санкцию.
— Не даст прокурор санкции, — продолжала верещать Любка, — отвечать будете. За что сажаете?
— За что? За соучастие в подготовке к убийству. Это видишь?
Он показал ей обрывок записки Нижника, в которой Ванька Каин писал, что замышляет убить Валентину, когда узнает от нее то, что ему нужно.
— Это Цыган, — еще пуще заорала Любка, — а я при чем? Я за Цыгана не ответчица! Я сама пришла!
— Вот и хорошо, что сама пришла. Расскажешь нам и о «деле», что замыслил твой любезный.
Протянув конвоиру уже заготовленный бланк постановления о задержании, Решетняк повторил:
— В камеру.
Когда дверь за уведенной Любкой закрылась, Решетняк спросил:
— Как вы думаете, Степан Степанович, знала она, что за «дело» затевал Нижник?
— Нет, — ответил Сомов, — Каин знал, что она глупа и болтлива. Вряд ли он доверил бы ей. Потом, он всегда действовал в одиночку. Он и о планах насчет Кваши сказал ей потому, что боялся, как бы она в припадке ревности не начала болтать лишнее. Нет, не знала.
— И я думаю, что не знала, — согласился Решетняк. — Хорошо, едем дальше. Он снова придвинул к себе папку с делом. — Через несколько дней после приезда Нижник знакомится с Валентиной Квашей.
— Это не случайно, — задумчиво произносит майор Сомов, что-то записывая на бумаге.
— Совершенно ясно, что не случайно. Это подтверждает его записка. Он что-то хотел выведать у Валентины.
— И это «что-то» он узнал в исправительном лагере от бывшего мужа Валентины Кваши, Федора, осужденного за растрату.
— Но дело в том, что Федор Кваша отбывал наказание в Средней Азии. Каин же там никогда не был. Потом, вот смотрите, пришел ответ на наш запрос. Федор Кваша еще пять лет назад умер. Что вы на это скажете?
Сомов побарабанил пальцами по столу.
— Нижник узнал о том, что его так заинтересовало, из третьих рук. Очевидно, Федор Кваша спрятал что-то ценное. Вот тот, кто рассказал Каину об этом спрятанном, и убил его. В последний момент Нижник просто не захотел делиться с сообщником. Он и раньше так не раз делал. Каин во всем Каин.
Они еще долго обсуждали различные детали и пришли к заключению, что это единственно правдоподобная версия.
Ванька Каин собрался что-то искать. Но что? Ни одна деталь, ни один из найденных документов или вещей не проливали света на этот вопрос.
Если бы Нижник знал, что разыскиваемые им деньги и вещи находятся в доме Валентины, он не готовился бы так тщательно к осуществлению своего плана. Зачем бы ему тогда копить деньги? А он их определенно копил. Боясь попасться, он не шел на обычный для себя путь добычи денег, так как не смог бы тогда выполнить задуманное. Не хотел рисковать.
Каин пошел по другому пути. Познакомившись с Валентиной и уверив ее в своей любви и желании зажить новой, честной жизнью, он заставил ее доставать деньги. Объяснял он это тем, что копит деньги для переезда в другой город, где их никто не знает и где они смогут зажить спокойно.
Валентина продавала свои вещи, книги. Нижнику этого было мало. Он достал где-то бочонок сельдей и послал Валентину в станицу перепродать их.
Воровские инструменты, найденные при нем, и особенно записка к Любке-Богомолке наглядно показывали, что Каин отнюдь не помышлял о честной трудовой жизни.
Можно предположить, что он собирался искать «клад» Федора Кваши.
Нижник нервничал, все время сетовал, что денег мало. Об этом рассказала на допросе Валентина. На чердаке же нашли довольно крупную сумму. Судя по ней, задуманное предприятие должно было быть трудным.
Версия о поиске клада была довольно шаткой. Но если принять эту версию, то вставал еще один вопрос: где именно собирался Нижник искать клад?
Карты указывали на три места: Тамань, долина реки Псекупс, горы Главного Кавказского хребта или прилегающие к нему Черные горы и Скалистый хребет. Для Тамани, где много плавней, Нижник приготовил высокие резиновые сапоги и брезентовую робу. Для гор — альпинистские ботинки. Было лишь непонятно, зачем ему понадобилось столько шпагата. Кроме мотка, найденного у Валентины, огромный моток тонких, крепких веревок был обнаружен у Любки-Богомолки.
— Что же теперь мы будем искать? — с нескрываемым сомнением спросил Сомов.
— Клад? Где? Решетняк громко захохотал:
— Извольте колесить в поисках места, чуть ли не по всему Северному Кавказу, где какой-то прохвост закопал сундук с награбленными ценностями!
— Да, дело довольно безнадежное, — подтвердил Сомов, — к тому же и ценности могут оказаться давно вышедшими из хождения деньгами вроде тех, что мы нашли в доме Кваши.
— Вернее искать убийцу Нижника, — сказал Решетняк. — Найдем — узнаем, куда и зачем собирался путешествовать Каин.
Сомов согласно кивал головой, развязывая тесемки папки.
- Предыдущая
- 16/42
- Следующая
