Любовь сладка, любовь безумна - Роджерс Розмари - Страница 82
- Предыдущая
- 82/110
- Следующая
— Верно, что она там скрывает, под этим платьем?
Французы, не менее жестокие, чем мексиканцы, обсуждали ее, словно призовую кобылу. Щеки Джинни заливала краска, сердце глухо-стучало. Худшего он с ней не мог сделать — привести сюда и выставить на публичный аукцион!
По крайней мере шлюхам хоть дозволено выбирать себе клиентов, Джинни лишили даже этого слабого утешения.
— Сними чертову шаль! Быстрее, сука!
Джинни молча стянула шаль. Спутанная масса волос вырвалась на волю, рассыпалась по плечам, сияя в тусклом свете, словно жидкое золото. Послышался общий вздох. Взгляды всех мужчин устремились на нее, раздевая, вожделея.
— Подними глаза, черт возьми! Долго мне еще ждать?!
Какой-то скрытый, но вырвавшийся на волю инстинкт заставил Джинни гордо вскинуть голову; изумрудные глаза, перебегая с одного ухмыляющегося лица на другое, презрительно сверкали.
— Боже! Да она красавица, — охнул один из французов.
Глаза молодого капрала потемнели, губы скривила улыбка.
— Она шлюха! И продается, не так ли? Но красивое лицо — это еще не все! Я видел хорошеньких шлюх в Марселе и Мехико. Мне мои денежки нелегко достаются!
— Точно, приятель, почему не покажешь им товар? Видно, они тебе не верят!
Лицо Била исказила гримаса гнева.
— Черт возьми, ты прав, она шлюха и сделает все, что я прикажу, — все, понятно? Такой маленький дрессированный зверек, правда?
Он выбросил вперед руки и, запустив пальцы в вырез платья, с треском разорвал его. Упругие груди сияли в полумраке молочно-белым светом.
— Господи Боже, — выдохнул кто-то. — Такую красоту нельзя скрывать. Покажи нам больше, приятель, получишь с каждого по песо.
Все посетители сгрудились вокруг, словно похотливые животные, так что Джинни стало не хватать воздуха.
— Пожалуйста, не надо! Пожалейте меня! — попросила она молодого капрала, но тот лишь мерзко усмехнулся, рассматривая ее суженными глазами.
— Ну же, почему медлишь? По крайней мере хоть повеселимся! А потом, если нам с приятелем понравится то, что увидим, может, возьмем ее на ночь — давненько мы не развлекались.
— Встань, — злобно прошипел Бил и, видя, что девушка не двигается, схватил ее за руки и дернул вверх. Послышался звук разрываемой ткани, платье сползло до талии, а Бил по-прежнему удерживал Джинни за руки, не давая прикрыться, — Насмотрелись? Хотите увидеть еще — платите денежки.
Обезумевшая от страха Джинни, сквозь стук крови, отдающийся в ушах, услышала звон монет, раскатившихся по полу и столу.
— Нет, о Господи, нет, — отчаянно всхлипывала она. Не надо, умоляю, не надо!
Тяжелая пощечина отбросила ее назад, но Бил тут же притянул девушку к себе так, что острый край стола уперся в грудь.
— Ты сказал, что она не будет брыкаться! Заставь ее поднять юбку, а еще лучше — спустить!
— Слышала, что велел капрал? Давай же! Тебе ведь не впервой раздеваться перед мужчинами! Не ной, или, клянусь Богом, отделаю тебя так, что неделю сесть не сможешь!
Джинни в отчаянии озиралась, словно загнанный зверек, видя вокруг лишь искаженные похотью лица, жадные, ухмыляющиеся, выжидающие. Широко улыбаясь, Бил снова поднял руку, но в этот момент что-то взорвалось в Джинни, на мгновение лишив ее разума. Побелев лицом, она пронзительно вскрикнула и, подняв юбку, быстро нагнулась.
— Ты, сука… — начал Бил, но осекся. Последнее, что он увидел в жизни, был зловещий блеск клинка. Нож вошел ему в горло по рукоятку. Бил издал ужасающий хрипящий звук и повалился лицом вперед.
Только позже, много времени спустя, Джинни вспомнила это. Это и теплый липкий фонтан крови, внезапно выплеснувшейся из раны, разлившейся, казалось, по всей комнате. Стол, лицо Джинни, руки и даже грудь были покрыты багровой влагой. Все замерло, застыло, словно время остановилось. Пораженные ужасом, зрители не могли двинуться с места. Только Джинни, гонимая тем же отчаянием, безумным порывом, схватила белую шаль и метнулась к двери, оказавшись на улице, прежде чем за спиной послышались крики:
— Остановите ее! Господи, что за дикий зверь! Она его убила!.. Могла и кого-нибудь из нас прикончить!
Джинни летела, не чувствуя под собой ног, шаль стелилась по ветру; прохожие останавливались посмотреть, что произошло.
Из кабачка вывалилась целая толпа, некоторые погнались за девушкой, остальные остались на месте, возбужденно переговариваясь:
— Зачем ее ловить? Это французы обязаны следить за порядком, пусть и стараются! Я лично не хочу лезть в эти дела! В конце концов, они оба гринго!
Некоторые женщины даже бормотали себе под нос, что американец вполне заслужил такую смерть.
Даже в этом ужасном состоянии Джинни слышала дробь копыт, громкие вопли:
— Убийца! Все равно не убежишь! Лучше остановись, пока не получила пулю!
— Он ведь сказал, она была замужем за хуаристом! Может, сама такая?!
Джинни влетела прямо в руки французского патруля из. четырех человек под командованием сержанта.
— Что здесь происходит, черт возьми? Держите, а то уйдет!
— Она — проклятая хуаристка, сержант! Убила человека — американского охотника за партизанами!.. Там, в кабачке.
— Ну да… выглядит она настоящей преступницей, — саркастически хмыкнул сержант.
Перепуганная насмерть девушка прижималась к нему, что-то несвязно бормоча, как ни странно, по-французски!
— Помогите… не отдавайте им меня… о, пожалуйста… он пытался…
— Не верьте ни единому ее слову! — жестко бросил капрал, с трудом скрывая удивление от того, что подобная шлюха может знать французский. — Взгляните, она вся покрыта кровью и вам мундир запачкала.
И верно — кровь была повсюду, бьющаяся в истерике девушка была почти обнажена.
— Прикройтесь! — рявкнул сержант и сам обернул ей плечи шалью.
Джинни тихо, беспомощно всхлипывала и даже не сопротивлялась, когда сержант приказал ее схватить.
— Быстрее! Ведите ее в каптерку, пока не собралась толпа! И вы двое, идите за нами! Нужно все выяснить.
Окруженная французами, Джинни, ничего не осознавая, позволила им увести себя.
Каптерка сержанта, крошечная комнатка, показалась раем после пережитого ужаса. Сержант Пери, добродушный по натуре человек, усадил трясущуюся мертвенно-бледную девушку на стул. Хуаристка или нет, она все равно женщина и к тому же говорит по-французски. Что она здесь делает в таком виде?
Он приказал всем молчать, не слушая объяснений легионеров.
— Но, мой сержант… она убила человека! Ножом!
— Будете отвечать, когда спрошу! А сейчас заткнитесь!
Он повернулся к женщине. Как ее называть? Мадемуазель? Говорят, она шлюха, шпионка, да, но безукоризненный французский? И смертельно напугана, вся трясется. Она не выглядит убийцей, но… Кто этих женщин разберет!
Наконец сержант решил никак ее не называть.
— Ну, расскажите, что случилось? И как вас зовут?
— Зовут? — непонимающе переспросила девушка. — Зовут… Вирджиния…
— А фамилия? — начал нетерпеливо сержант, но тут же пожал плечами. — Ладно, об этом позже. Вы действительно убили человека? Кто он?
— Убила! Он пытался… пытался меня…
Шок и унижение заставили ее закрыть лицо связанными руками, — А, зачем тратить на нее время, сержант? Лживая шлюха, только и всего! Американец предлагал ее нам… и всем желающим! И тут она неожиданно обезумела и вонзила ему в горло нож. Типичный трюк проститутки!
— Я же приказал молчать! До вас очередь дойдет!
Женщина всхлипывала все тише. Сержант заметил молочную белизну грудей, выглядывавших в прорехи покрытой кровью шали. Нож! Какое грязное дело! Она, кажется, вообще не способна ни думать, ни говорить связно. Что делать? Передать ее мексиканским властям? Но если она француженка…
Он почти обрадовался, когда послышался стук каблуков.
Сержант и солдаты, вскочив, вытянулись, отдавая честь молодому капитану в щегольском темно-зеленом плаще.
— Сержант! Что, черт побери, тут происходит? Почему на улице толпа?
- Предыдущая
- 82/110
- Следующая
