Любовь сладка, любовь безумна - Роджерс Розмари - Страница 58

• Предыдущая
• 58/110
• Следующая

— Уверен, что она здесь, — объявил он обычным сухим голосом. — Все дни проводит за чтением!

Но когда дверь открылась, Джинни увидела, что в комнату вплыла полная, богато одетая женщина, увешанная чрезмерно большим количеством украшений.

Дон Франсиско представил ее как свою сестру, сеньору Марию Ортега, мать Ренальдо.

— Моя сестра живет в Мехико со своим старшим сыном и его семьей, — со старомодной учтивостью сказал дон Франсиско. — Ей не терпится познакомиться с вами, так что оставляю вас наедине.

— Да-да… всем нам так интересно узнать о женщине, которая смогла взять в плен моего неуловимого внучатого племянника.

Джинни очутилась в душистых объятиях; маленькие темные глазки женщины цепко ощупали ее, не пропуская ни единой детали. И прежде чем девушка успела открыть рот, дона Мария, схватив ее за руку, потянула из комнаты, ни на минуту не переставая трещать:

— Франсиско, мы посидим во дворе — там гораздо прохладнее! И не забудь мой апельсиновый сок, хорошо? Дорогая Джинья, конечно, не откажется составить мне компанию!

Господи, деточка, — поспешно улыбнулась она, — не бойся меня! Я не кусаюсь, просто старуха, которая любит поболтать! Уж потерпи, мне столько нужно спросить!

И скоро они удобно устроились в патио[8]. Проворный слуга уже спешил с высоким кувшином прохладного апельсинового сока для доны Марии. Рот ее ни на минуту не закрывался, и Джинни с облегчением обнаружила, что ее участие в беседе ограничивается короткими «да» и «нет».

Сеньора Ортега, которую Джинни меньше всего представляла в роли матери Ренальдо, оказалась крайне прямодушной и откровенно объявила, что считает всех американцев неотесанными дикарями, за исключением некоторых южан.

Но она простила Джинни ее происхождение, поскольку та оказалась француженкой.

— А ты хорошенькая, — великодушно объявила дона Мария. — Должна признать, я приятно удивлена. Этот дьявол Эстебан всегда гонялся за женщинами определенного сорта, поэтому, когда Ренальдо написал, что ты — дочь сенатора, образованная молодая леди, я очень обрадовалась. Так и сказала дорогой Сарите, моей невестке: «Дорогая, Франсиско никогда не согласится на брак с женщиной, которую не одобряет!» Мой брат — человек строгих правил, но, видно, вы ему нравитесь — я сразу это увидела. Что же касается моего младшего сына — я просто поражена! Он не очень-то высокого мнения о женщинах, но в восторге от вас.

Внезапная перемена темы вызвала» у Джинни легкое головокружение; она смогла только слабо прошептать:

— Ренальдо? От меня?

— Ну конечно, деточка, кто же еще? Жаль, что он не встретил тебя раньше, чем этот негодяй Эстебан… Ах, ты не представляешь, как он меня разочаровал! Сначала решил стать священником — провел два года в семинарии и неожиданно передумал! И все из-за богопротивных книг! Я рыдала день и ночь, когда он мне сказал! Объявил, что желает помочь бедным людям, крестьянам, и поэтому собирается стать школьным учителем! Вообрази, и это мой сын! Да еще отказывается жениться, а теперь… нет-нет, это ужасно.

— Но, мадам, я не понимаю, — пролепетала Джинни. — Что плохого в том, что Ренальдо хочет…

— Чепуха! Конечно, понимаешь! Ренальдо насквозь виден! Он, конечно, влюблен в тебя — это ясно и понятно. Но куда ему до Эстебана — тот может вскружить голову любой женщине! Кроме того, он богат или будет богат, когда решит угомониться.

Джинни, покраснев, энергично запротестовала:

— Мадам, вы смущаете меня. Я уверена, что…

Но сеньора Ортега лишь небрежно взмахнула рукой:

— Не стоит, дорогое дитя! Я знаю, что вы не авантюристка и не охотитесь за состоянием брата — в конце концов, вы и сами не бедны, не так ли? А кроме того, Эстебан всегда умел покорить женщину… Ах, сколько беспокойства он причинил моему бедному брату и дорогой Луизе, пока та была жива! Я даже рада, что он наконец решил жить как все люди! Вечно убегает, скрывается, ни словом не предупредив! Кстати, когда ваш жених возвращается?

Джинни едва не заскрипела зубами от раздражения, но, выдавив улыбку, быстро объяснила, что Стив должен приехать через две недели.

— У него срочные дела, но думаю, он успеет к фиесте у Сандовалей, — небрежно пояснила она, презирая себя за то, что приходится выгораживать Стива, и, чтобы предупредить дальнейшие расспросы, осведомилась:

— Вы ведь поедете с нами, не правда ли, мадам?

— Пожалуйста, дорогая, зови меня «тетя Мария», ведь теперь ты одна из нас. Конечно, поеду. Дон Хосе наш старый друг и всегда дает такие изысканные балы, гораздо более великолепные, чем я посещала в Мехико и даже Чапультепеке! — Дона Мария извлекла веер из слоновой кости и, энергично обмахиваясь, продолжала:

— Вот где тебе нужно побывать! Ты должна быть представлена императору и императрице. В их дворце царит такое веселье — императрица любит окружать себя молодыми людьми — там собрались блестящие офицеры со всего света. А женщины! Я была там с сыном и его женой.

Сколько нарядов! Могу поклясться, что видела там, представь кого? Эстебана! С этой бойкой, хорошенькой графиней-француженкой, о которой все говорят! Я так удивилась, а когда снова посмотрела, они уже скрылись в толпе. Но конечно, вряд ли это был Эстебан, должно быть, я спутала. Какой-нибудь американский авантюрист, при дворе их полно, и говорят, графиня Даниела, пока ее муж сражается с хуаристами, предпочитает американских любовников.

О Господи!

Дона Мария, замолчав, уставилась на Джинни:

— Дорогая, неужели я расстроила тебя своей глупой болтовней?! Конечно, это не Эстебан, он не мог там быть! Ты выглядишь плохо, Джинни, может, здесь слишком жарко?

— О… о да… я еще не привыкла… нет-нет, я не беспокоюсь! Просто голова…

— Конечно, не о чем беспокоиться! Вы скоро поженитесь, каждая женщина ждет этого, не правда ли? Нервы…

Скорее всего нервы… вполне обычное явление, дорогая, не у тебя одной! Я помню…

Дона Мария углубилась в воспоминания, пока Джинни, сидя с непроницаемым лицом, делала вид, что слушает. Но внутри она кипела яростью, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Конечно, это Стив! Кому же еще, как не ему, ухаживать за графиней-француженкой! У них назначено свидание, поэтому он так спешил уехать в Мехико, оставив здесь Джинни.

Он шпион хуаристов, подлый предатель… Как он мог поехать на бал к императору, когда замышляет свергнуть бедного Максимилиана?! О, нужно было разоблачить его… только сумасшедшая могла согласиться на этот брак… связывать себя с подобным человеком!

Мысли лихорадочно метались в мозгу Джинни, голова раскалывалась от невыносимой боли. Она закрыла глаза и услышала встревоженный голос тети Альфонсы, приложившей ей ко лбу платок, смоченный холодной водой. Но перед мысленным взором все время всплывало лицо, издевательски улыбающееся, ненавистное лицо Стива. Больше она не боялась его гнева — наоборот, с какой-то злобной яростью ожидала его возвращения. Она отплатит Стиву Моргану за все, за все! И, теша себя этой мыслью, Джинни заснула.

• Предыдущая
• 58/110
• Следующая