Воспевая бурю - Роджерс Мэрилайл - Страница 21

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая

Точно предвещая шторм, черные брови дру­ида угрюмо сдвинулись. Сердце Ивейна тоже сжалось от страха при мысли об опасностях, гро­зящих его ненаглядной возлюбленной. Однако он тут же успокоился, сообразив, что, если бы с Аньей случилось несчастье, он бы почувствовал ее боль. Желая удостовериться в своих ощущениях, Ивейн закрыл глаза, и всеобъемлющий, глубокий покой смыл последние остатки тревоги. Теперь в нем проснулись и ожили обострен­ные чувства, особенно восприимчивые, когда дело касалось Аньи. Его усилия были вознаграж­дены – он ощутил, что ее окружает спокойная, безмятежная аура. На девушку никто не напал, хотя Ивейн и чувствовал, как темная угроза ви­тает над их головами.

– Не беспокойся. – Друид обернулся к маль­чику. Он чувствовал угрызения совести Киэра, как если бы тот рассказал ему о них вслух. – С Аньей ничего не случилось. Я знаю, где она.

Киэр посмотрел на стоящего перед ним жреца, лицо которого было бесстрастно, и толь­ко в глазах сверкали синие искры, как будто вы­сеченные из крепчайшего кремня.

Ивейн порадовался, что не снял еще с пояса перевязь с мечом.

– Я приведу ее, если ты обещаешь помочь мне. Ты останешься здесь, чтобы мне не при­шлось беспокоиться о тебе.

Это брошенное вскользь замечание показы­вало, что Киэр не безразличен своему новому другу, и оно успокоило мальчика лучше, чем любые слова утешения.

Негодуя на девушку, самовольно покинув­шую пещеру, Ивейн в быстро сгущавшемся пол­умраке зашагал в чашу. Однако, зная, что ей сей­час не угрожает опасность, и догадываясь, где ее можно найти, Ивейн решил сделать небольшой крюк по дороге к ручью. Он направился к неза­метной полянке в лощине, где спрятал лошадь вместе с седлом и котомкой с вещами девушки. Теперь, когда с ними был Киэр, Ивейн предпо­читал, чтобы Анья была одета, как подобает. По­этому он намеревался вернуть платье девушке, ушедшей купаться, хотя это ей было запрещено.

Ивейн остановился, неожиданно оказавшись на кромке обрыва, и в просвет меж ветвями дуба взглянул вниз. В душу его закралось недоброе предчувствие: что-то не так. Не теряя ни минуты, он спустился по скалистому склону, чтобы уве­риться в своих худших предположениях. Кобыла, со всей сбруей и притороченным к седлу доро­жным мешком, исчезла. Само собой разумеется, покладистое животное не покинуло бы самоволь­но укрытой в горах поляны с чистой водой и со­чной травой – тем более, что для этого требова­лось преодолеть крутой подъем. Значит, ее похи­тили. Быть может, это сделали шныряющие в округе лесные разбойники, но более вероятно, что лошадь угнали мерсийские воины. Припомнив не­однократные столкновения в лесу, Ивейн пришел к заключению, что отряд разделился, чтобы, охо­тясь за ним, иметь возможность охватить как можно более широкое пространство.

Синие глаза Ивейна сузились при виде пус­той полянки под деревом, где он недавно оставил Ягодку. Раз уж они нашли лошадь Аньи, они, разумеется, поняли, что жертва их где-то неда­леко, и будут теперь искать с еще большим усер­дием – но не раньше, чем утром, когда рассве­тет. Несмотря на обычай мерсийцев нападать по ночам на беззащитные фермы, они ни разу не встречались с хорошо вооруженным противни­ком под покровом ночной темноты. Так что нужно было немедленно найти Анью и отвести ее в пещеру. А там уж – поскольку самочувст­вие ее явно улучшилось – они возьмут мальчи­ка и тотчас же тронутся в путь, чтобы уйти как можно дальше от пещеры, прежде чем первые лучи солнца блеснут на востоке.

Ивейн тотчас же вспомнил еще об одном не­маловажном деле, радуясь, что забросил тогда узе­лок с платьем Аньи в кусты. Даже при свете дня невозможно было заметить в кустах зеленоватый тугой узелок, так что он оставался в сохранности. Жрец быстро достал его. Правда, котомка Аньи, а с ней и ее запасное платье, исчезла, но юноша был рад, что у нее осталась хотя бы эта одежда.

«А что если сократить путь и попытаться подняться по отвесному склону, там, где, свер­кая, струился прозрачный поток?» – промель­кнуло в голове жреца, но он тотчас же отверг эту опасную мысль. Ивейн пошел обратно, пока не наткнулся на слабый след.

Если бы он даже не знал, где родник, он был мог без труда отыскать его по следам ма­леньких ножек, приминавших высокие стебли травы, по сломанным веточкам, той дело попа­давшимся на пути. Увидев эти ясные, отчетливые следы, Ивейн тут же подумал, как безрассудно со стороны девушки блуждать в одиночестве по ночному лесу. Чем ближе он подходил к родни­ку, где вода разливалась небольшим озерцом, перед тем как войти в свое извилистое, узкое русло, тем сильнее разгоралось в нем возмуще­ние поступком Аньи и страх за нее. Он еще боль­ше рассердился, с неудовольствием вспомнив, что под плащом у нее ничего нет, так что, еще не выйдя из-за деревьев, сплетавших ветви над головой, разразился потоком негодующих слов:

– Какие злые силы толкнули тебя на это без­умие? Ты что, уже успела забыть об этих гнусных негодяях, которые только и смотрят, как бы пол­онить нас или предать смерти?

Девушка стояла по плечи в воде, ее только что вымытые белокурые локоны были подобра­ны кверху и заколоты драгоценным костяным гребнем, который обычно придерживал ее косы. Увидев Ивейна, Анья застыла. Она всматрива­лась в фигуру одетого в черное человека, почти неразличимого в полумраке, еще более густом под сплетенными ветвями деревьев. Как могла она рассказать ему о магическом действе, совер­шенном ею – не только не подготовленной к этому, но полукровкой, наполовину саксонкой? И уж тем более немыслимо было признаться, что она сделала это с помощью его собственного посоха, стоявшего неподалеку от него. Ивейн, кажется, его не заметил. Следующие слова жреца убедили девушку в том, что она ошиблась, недо­оценивая природной наблюдательности друида.

– Ты знаешь гораздо больше о тайнах дру­идов, чем положено саксонке и христианке, и должна бы догадаться, что сам по себе мой посох не властен тебя защитить.

Он указал на длинный, отполированный ла­донями посох с погасшим кристаллом, присло­ненный к толстому суку, с которого свисал также рог для питья. При этом он не сводил при­стального взгляда с девушки.

Анья молчала. Слова Ивейна о «саксонке» и «христианке» прозвучали для нее оскорблением, да так оно и было на самом деле. И что с того, если это правда, пусть даже наполовину?

Ивейн почувствовал, что обидел девушку, и его словно обдало холодной водой – гаев его тотчас погас. Услышав низкое глухое ворчание, он опустил глаза и заметил лисенка, угрожающе, будто перед прыжком, приникшего к земле у самых его ног. Сожалея, что позволил раздраже­нию прорваться, Ивейн уже мягче спросил:

– Надеюсь, ты не думаешь, что этот зверек настолько свиреп, чтобы испугать врагов, если бы они захотели напасть на тебя?

Нет, разумеется, она не ожидала ничего по­добного от Нодди! Внутри у Аньи тоже все за­кипело. Она закусила губы, чтобы сдержаться.

Единственным ее оружием было повернуть улов­ки друида против него самого и сделать самое неожиданное – ответить на его выпад другим, но с безмятежной самоуверенностью, чтобы вы­вести его из себя еще больше.

– Как это ты вернулся так быстро? Я не ждала тебя раньше полуночи, а к этому времени я успела бы вернуться в пещеру, и тебя ожидал бы горшочек горячей каши.

Но Ивейна было не так-то легко сбить с толку, насмешливо улыбнувшись, он принял вызов. Жрец был мастером этой игры, так что девушка наверняка проиграет.

– Ты, должно быть, замерзла. Я знаю, ведь я и сам уже искупался в этом ручье. Так что вы­ходи и одевайся. Я принес тебе платье.

Ивейн потряс свернутой в узелок одеждой, словно выманивая на берег девушку.

Представив себе, как она выйдет, обнаженная, из воды под его пристальным взглядом, Анья по­чувствовала, что краска горячей волной залила ее от шеи до самых корней волос. В первую минуту ей захотелось просто-напросто погрузиться в го­ловой в холодную воду. Но тогда ее волосы, густые, уже вымытые и почти просохшие, снова намокнут. Девушка подавила в себе этот порыв. Она только сложила ладони и, набрав в них прохладной воды, окунула туда пытающее лицо.

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая