Гордые сердца - Роджерс Мэрилайл - Страница 23

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая

Отбросив свою природную застенчивость, Касси устремилась к наслаждениям, манившим в его объятия. Она была уверена, что Уилл не лишит ее ни одного драгоценного воспоминания. Неискушенная в способах разжечь страсть в мужчине, она решила ответить ему теми же ласками, какими он вызвал в ней восторженное изумление. Она провела губами по его твердому рту в попытке обезоружить его и обречь на провал его намерение отстранить ее.

Мгновение спустя мощные руки подняли Касси с кресла, и она вдруг оказалась на коленях Уилла, а сам он приник к ее губам долгим и страстным поцелуем. Касси закружилась в вихре огненных чувств. Она обвила руками его шею, несказанно наслаждаясь его объятиями.

Ее ответное чувство доставило ему радость, и он еще крепче прижал ее к груди, но явно не так крепко, как ей бы хотелось, потому что она стремилась быть еще ближе к нему. Его губы обожгли огнем ее щеки, и Касси была ошеломлена жаром его поцелуев. Она дрожала, потерявшись в огненной буре, и они вместе неслись в искушающем вихре чувств.

Уилл начал торопливо развязывать кружевной воротник ее платья. Когда ему это наконец удалось, его губы пробежали от шеи до дрожащих грудей, которые ему так хотелось увидеть, до которых ему хотелось дотронуться. В то время как губы его зарывались все ниже, руки его скользнули вверх, и он проклял слишком закрытую одежду, которая отделяла его от ее тела. Он настойчиво и нетерпеливо потянул за тесемки, страстно желая освободить эту щедрую плоть и вызвать восторг на ее губах.

Касси нежно дотронулась до темноволосой головы и вплела пальцы в прохладные пряди, чтобы приблизить к себе источник столь горячих наслаждений. Одолеваемая удивительным ощущением пылающего в ее жилах огня и танталовыми муками приближения интимной ласки, неизвестной и до страдания утаиваемой, она издала слабый, сладкий стон.

Уилл знал, что этот бешено возбуждающий звук никогда не слышал другой мужчина, и у него возникло невероятное желание, чтобы никто никогда не услышал его.

Широко раскрыв еще недавно глухо завязанный воротник ее платья, он опустил свой жаждущий рот к пышным холмикам ее груди, мечтая услышать из уст своего удивительно своенравного «робкого кролика» еще раз столь предательский, но такой сладостный звук — но услышал лишь резкий, пронзительный крик сверху. Этот звук подействовал на них, как погружение в ледяную воду Северного моря.

Касси посмотрела на мрачное, озабоченное лицо, поднятое вверх. Явно это Беата проснулась от очередного, не такого уж редкого, ночного кошмара о чем говорило приглушенное монотонное пение Мэг, убаюкивающей сестру.

Настроение разбилось, как хрупкий плот, выброшенный волнами на скалистый берег. Глядя на осколки своих отвергнутых ответных чувств, Касси обнаружила безнадежность их возобновления.

Сначала Уилл сопротивлялся попыткам Касси освободиться. Но когда плач над ними перешел в унылое хныканье, он смирился с неумолимой реальностью. Как мог он потерять разум? Он по ошибке положил начало объятиям, и их можно было бы продолжать, бесчестно уповая на силу, что еще более непростительно. Он понял, что напрасно стремится еще крепче сжать ее в своих объятиях, и опустил руки.

Касси нетвердо поднялась, скользнула из его рук и поспешила наверх в свою комнату, и тайные слезы об утраченной мечте текли по ее побледневшим щекам.

В рассветном небе красный цвет сменялся оранжевым, затем бледнел до желтого. Последние яркие краски осеннего леса, окружающего маленькую полянку. Это было слишком веселое зрелище для прощальной печали в сердце Касси. За то короткое время, что она провела с Мэг и ее сыновьями в четырех стенах убежища английского рыцаря, они стали ей дороги. Если говорить правду, они стали ей дороже, чем многие члены ее семьи, которых, как и в большинстве знатных домов, она редко видела и которым до нее было мало дела.

— Я бы остался, если бы мне позволили, Касси! — Том мельком взглянул на Уилла, но, когда тот нахмурился в ответ, быстро перевел взгляд на нее. Неожиданно вспомнив двусмысленную сцену, при которой они расстались предыдущей ночью, он поправился: — Мы бы все остались дольше, если бы могли!

Искренние слова и гримаса боли на лице Тома вызвали слабую улыбку у той, к кому он обращался.

— Я знаю, — прошептала Касси, так как ее горло было сдавлено слезами.

— Том говорит правду, — подтвердила Мэг. — Я бы охотно задержалась еще на несколько недель, если бы не приближались святки. В замке надо многое приготовить, а это долго. — Мэг замолчала, вдруг осознав, что Касси не хуже, чем ей, известны обычаи жизни в замке.

Полувиновато пожав плечами, она объяснила, почему ее присутствие особенно необходимо:

— Я должна быть там, чтобы еда и праздник были приготовлены как следует. Подруга нашей графини, Мерта, следит за работой кухни, когда меня нет, но, хотя у нее и доброе сердце, она очень нетерпелива, чтобы обращать внимание на мелочи.

— Такие, например, как приправить вино точным количеством нужных пряностей! — Замечание Тома, сделанное вполголоса, вызвало громкий смех Кенуорда.

Мэг сделала замечание Тому за упоминание о бесславном провале, когда на парадный стол было подано отвратительное зелье, горький вкус которого вызвал тяжелые вздохи, прикушенные губы и плотно закрытые глаза.

— Кроме того, Мерта стареет, и ответственность за такое празднество может оказаться ей не под силу. — Мэг намеренно отвернулась от сына, не сумевшего сдержать широкую улыбку.

— Так что обнимите нас! — Она протянула руки милой французской барышне, которая явно была в ужасе от их отъезда и выглядела такой несчастной, словно ее оставляют одну.

Касси прикрыла глаза, пытаясь удержать отчаянно хлынувшие слезы, и пылко обняла Мэг.

— Ничего не бойтесь, — пробормотала она, и слова ее прозвучали глухо из-за комка в горле. — Я буду заботиться о Беате как сестра.

Дом Уилла был безопасным убежищем, которое Беата не покидала с тех пор, как появилась здесь, не выйдя даже в это утро, чтобы провести еще несколько мгновений с сестрой.

Касси знала, что не в состоянии спокойно видеть, как ее новые друзья, которых она, похоже, больше никогда не увидит, исчезают в тенях Уилда, и бросилась в дом, чтобы присоединиться к Беате.

Холодный ветерок шуршал опавшими листьями у ног оставшихся на поляне. Ссохшиеся и потерявшие некогда яркие краски, они напоминали о том, что время идет, и о том, что нужно сделать, прежде чем оно уйдет. Уилл так крепко обнял Мэг, что мог бы раздавить кое-кого послабее, а когда Кенуорд горячо обнял мать, он протянул руку его брату, гордо и прямо стоящему рядом с ней.

Том схватил протянутую руку ниже локтя и прижал свое плечо к плечу Уилла, подтверждая этим крепкие семейные узы. Хотя он и жалел, что Уилл, на правах дяди, преградил ему дорогу к военной славе, восхищение Тома и его любовь к этому исключительному человеку были по-прежнему сильны. С тех пор, как десять лет назад умер их отец, да и задолго до этого, Уилл был наставником ему и его младшему брату.

Сопровождаемая людьми Уилла, которые должны позаботиться о том, чтобы мать и сын безопасно доехали до границ Уилда, отъехавшая пара вскоре исчезла в тенях леса.

Почти в то же самое мгновение с противоположной стороны поляны из леса выехали двое и спешились перед своим предводителем.

Темные брови сдвинулись над потемневшими вдруг глазами: Уилл ждал новостей.

— Как вы приказывали, мы были в Оффкэме и показали набросок всем поблизости, — зловеще проговорил великан Гарри.

— И узнали больше, чем ожидали! — Второму говорившему, вдвое меньше по размерам, но более нетерпеливому, очень хотелось продолжить доклад Гарри, но он тотчас умолк под взглядом старшего.

— Дункан прав. — Слова сопровождались глубоким вздохом, вызванным незаслуженной снисходительностью к его легко возбудимому напарнику.

— Мы не только узнали, кто напал на Беату, но и что предводитель банды, Ги де Фо, отправился на поиски своей невесты…

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая