Мы не мафия, мы хуже - Бабкин Борис Николаевич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/131
- Следующая
– Жалко, – сказала стриженая. – Лично мне очень даже…
– Конечно, Зинка. – Поднырнув под канаты, Алиса вышла на ринг. – Ты и уходила не очень довольная.
– Даже совсем недовольная, – поправила ее та. Они рассмеялись.
– Что-то вы лодырничаете, – надевая кимоно, сказала Алиса.
Они закружили по рингу.
– Я лучше душ приму. – Раиса сошла с ринга. Что-то вспомнив, остановилась. – Лисица, когда турнир будет? Я в прошлом году заработала очень прилично. Поставила на какого-то казаха, ои и делал всех.
– На той неделе.
– Говорят, новшество какое-то будет?
– Ничего по этому поводу сказать не могу, – имитируя удар в горло лежащей на спине Зинаиде, ответила Алиса.
– Меня что, – уплетая шашлык и запивая его пивом, Федор взглянул на стоявших у открытой двери двух крепких парней, – на случай войны откармливают? Или потом по банкам расфасуете и будете вместо тушенки продавать?
Но охранники, как и всегда, стояли молча.
– А ваша хозяюшка не надумала проведать своего любимого?
– Слушай сюда, – внезапно негромко сказал один. – С тебя снимут цепи, переведут в другую комнату. Ты неплохо машешься. Будет турнир. Если выиграешь пару встреч, отпустим. Но предупреждаю – чуть что, пристрелим. Мы с тобой спарринги проводить не будем, так что тебе выбирать.
– Вот это да, – поразился Федор. – Я такое только в кино видел. А где же написанное иероглифами приглашение на турнир лучших бойцов? – насмешливо спросил он.
– Не надо иронии, Федя, – услышал он голос Ангелины. – Все это очень серьезно. Ты будешь драться, а если выиграешь три первые встречи, поедешь домой.
– Думаешь, я тебе поверю? – криво улыбнулся он. – Ты же знаешь, что потом я вернусь и разнесу твои хоромы по кирпичику. Так что…
– Выбор за тобой, – послышался из динамика голос Ангелины. – Сейчас тебя переведут в спортзал. Там есть все, чтобы отдыхать и тренироваться. У тебя четыре, может, пять дней. Дерешься ты прекрасно. Скажу честно: сначала об этом я даже не думала, но кое-что изменилось. Так что выбирай – или бои, или смерть.
– Динамик, щелкнув, отключился.
Вздохнув, Федор отбросил пустую бутылку.
– Лады, – кивнул он. – Третьего не дано. Меня все равно убьют, почему бы не использовать шанс попробовать выжить? – уже для себя, чуть слышно, добавил он.
– Чуть что не так, – предупредил старший охранник, – сдохнешь. В комнату вошли еще трое. Двое подошли к Русичу и, карауля каждое его движение, сняли оковы.
– Сразу жить легче стало, – растирая кисти рук, буркнул он.
– Вставай, – направив на него пистолеты, потребовали парни. – И спокойно.
– Приятно, когда тебя мужики с пушками боятся. – Усмехнувшись, он встал, но покачнулся и сел на пол – от длительной неподвижности у него затекли ноги.
– Помогите ему, – раздался голос Ангелины. Двое парней, отдав пистолеты напарникам, взяли Федора за руки.
– Да свалите вы! – рявкнул он. Поднявшись, держась за стену рукой, осторожно присел. – Бывало и хуже…
– С днем рождения, милая, – услышав «…говорите после сигнала…», улыбнулся Пряхин. – Извини, что не мог приехать, не было времени. Мы сейчас все, как говорят, в делах. Спим в машинах. С днем рождения. Цветы тебе привезут. Подарок можешь купить сама. Все, что пожелаешь. Целую. – Он отключил мобильный телефон. – Если узнает, голову оторвет. Но Бог не выдаст, свинья не съест.
– Григорий Яковлевич, – в кабинет заглянула секретарша, – звонили с завода. Срочно просили приехать.
– Ну что там еще? – поднимаясь из-за стола, недовольно спросил он. – Что опять случилось?
– Не сказали.
– Кто звонил?
– Из хрустального цеха, так мне сказали.
– Что там снова? – проворчал Пряхин, вышел из кабинета, звучно хлопнул секретаршу по заднице.
– Ну что вы, Григорий Яковлевич… – зарделась та.
– Когда же ты со мной в постель уляжешься? – подмигнул он ей. – Озолочу, Машенька.
– Что? – переспросил в мобильный телефон Антон. Выслушав, усмехнулся. – Значит, нет их. Жаль. Скорее всего эта стерва пронюхала обо мне и испарилась. Повезло шкуре, я бы ее, шалаву, живой закопал. У маман сердце прихватило.
– Ты не особо злись, – посоветовал Стилист. – Я от парней Семенова слышал – он твоему пахану втык делал. Мол, еще раз, и всех уволю. Так что на пахана не наезжай. Тот сейчас враз успокоится.
– Да я на него особо бочку и не катил, – проворчал Антон. – Под старость напоследок пусть погуляет.
– В общем, Семенов просил с тобой перетереть, чтоб ты не… – сказал Стилист.
– Да все путем, – ухмыльнулся Антон. – С чего это такая забота о нашей семейке?
– Кардинал тут.
– Понятно, – сразу стал серьезным Антон. – Дяденька очень солидный. Ему распри на хрен не нужны.
– Здесь с ним какой-то чувак. Из-за этого и задержался. К тому же в столице какой-то кипиш. И Кардинал как-то связан с этим. Видать, пережидает.
– Да Кардинал всех в гробу видел, – возразил Антон. – Будет он пережидать! Он их всех…
– Значит, не всех. – Ты-то, похоже, в курсе всех дел стал, – удивился Антон.
– Я же все-таки не парнишка с железными кулаками, – усмехнулся Стилист.
– Было время, гулял по улицам. Потом, чувствую, власть меняется, против вякнешь – сожрут. А я с детства умным был и всегда знал, к кому примкнуть. Если раньше все в КПСС рвались, то теперь умные под мафию подстраиваются. Лучше платить, но жить спокойно. Сейчас время такое. Больше заплатишь – дольше жить будешь. Вон Рудик, братан Ниндзи, тоже под них устроился.
– Так ему Ниндзя и объяснил ситуацию. Мол, завязывай со своими бакланами. Они же где кого поломать или на уши поставить какой ларек – только так гуляли. А когда директора в кучу собрались, быстренько все под свое крыло хапанули. Правда, Валерка не хотел Рудика в свою копну брать. Но тот через Семенова устроился. Сейчас по хрусталю работает.
– Как отвез? – переспросил Возин. – Подожди, но ведь…
– Я сказал, – раздраженно отозвался Семенов, – что Орехов отвез партию в Электросталь. Поэтому там снова упали цены. С ним нужно разобраться. Кто с Ореховым работал?
– Рудик. – Возин облизнул пересохшие губы.
– Разберитесь с Ореховым, – буркнул Семенов. – Или я сам с тобой разберусь.
Услышав гудки отбоя, толстяк вытер вспотевшую лысину.
– Тося! – заорал он. – Рудика ко мне! Срочно!
– Чего орешь? – нагло спросил вошедший в кабинет Родион. – Ты…
– С Ореховым ты разговаривал? – спросил Возин.
– Я с Елкиным беседовал, – напомнил Родион. – А что с этим Орехом? Блатной, что ли, очень?
– Похоже, что так. С ним разговаривали. Не помню кто. Сейчас звонил Семенов. Я сказал, что ты. – Он Поморщился. – А выходит…
– Так в чем дело? – усмехнулся Родион. – Сейчас перебазарим. К Ореху Кирпич ездил. Вроде все путем. Орех за двустволку схватился. Но расстались с ним спокойно. А он, значит, не понял. Ну, лады. Сейчас Кирпича хапну и завалимся к Ореху. Васек Кирпич – мужик обидчивый. Он еще в тот раз к Ореху рвался. Уж больно хотел за ружьецо с него получить. Сейчас ему это удовольствие…
– Семенов сказал, чтоб без крови, – предупредил Возин.
– Есть, господин Возин, – шутливо козырнул Рудик. – Без крови – значит, без крови. Мы умеем и без крови людей убеждать. А с Елкиным порядок?
– Да. У него партию взяли. Кстати, очень хороший товар.
– Я сказал, не приезжай! – зло проговорил Орехов и с треском впечатал трубку на рычажки.
– Кто звонил? – спросила с кухни Рита.
– Брат по маме объявился, – проворчал Орехов. – Что-то у него случилось, вот и вспомнил. Я его и знать толком не знаю. Он старше меня лет на семь. Когда отец с матерью сошлись, она с сыном от первого брака жила. Отец как-то невзлюбил ее сына, и она его матери своей отвезла. Потом я родился. Помню, мне лет восемь было, брат появился. Я гордился. Он год по малолетке уже отсидел. Ну и боялись его все. В то время, кто в тюрьме сидел, уже полноценным человеком не считался. Но он меня не обижал, заступался. Правда, прожил с нами немного и снова в тюрьму попал. Машину угнал и милиционеру вроде нож всадил. Ему пять лет дали. Освободился – заезжал. Подарков привез и мне, и матери. Она уже одна жила. Отец мой запил и бил ее сильно. Я заступался, но он мне как Двинет, мне всего-то шестнадцать было. А тут брат явился. И отец по пьяному делу как раз разбираться пришел, почему мать на развод подала. Ну и кинулся на нее. Тут брат и заступился. Мы его с матерью еле оттащили. Убил бы он отца, – вздохнул Виктор. – А потом пропал. Вроде снова сидел. Мать умерла, он денег на похороны прислал. Откуда узнал – не знаю. Адрес обратный, видать, лагерный был. Литер и какие-то буквы. Сто пятьдесят рублей прислал. И все. Больше я о нем не слышал. А сейчас вот тебе, пожалуйста. Явился.
- Предыдущая
- 36/131
- Следующая
