Пилигримы - Шведов Сергей Владимирович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/79
- Следующая
– Не ради греха, а только из любопытства я бы на этих девушек взглянул, – неожиданно поддержал высокородного Никифора боярин Лют. – Будет о чем рассказать дома.
– Ну, разве что из любопытства, – развел руками Андроник. – Эта Жозефина редкостная шельма, но в знании дела ей отказать нельзя. Говорят, она была наложницей султана и любовницей иерусалимского короля.
– Быть того не может! – ахнул впечатлительный боярин Блага.
– Мы на Востоке, друг мой, – напомнил ему Гаспар. – Здесь возможно все.
Высокородный Никифор Дука попал в очень неприятное положение. Как раз вчера вечером он в пух и прах проигрался в одном довольно приличном доме, где собирались люди, не склонные трястись над каждой монетой. Компания подобралась солидная. Один богатый купец, два самоуверенных алемана и несколько константинопольских чиновников средней руки, решивших отвлечься от повседневной суеты. Никифор, игрок азартный и искусный, надеялся на легкий успех и вроде бы в своих расчетах не ошибся. Ему сказочно повезло поначалу, он обобрал едва ли не до нитки чиновников, вверг в отчаяние богатого купца и почти опустошил кошелек алемана с седой прядью на лбу. Самое время было прекращать игру, но юного Никифора попутал бес. А точнее, наглый алеман, называвший себя маркизом. Он предложил удвоить ставки и высыпал перед собой на стол целую кучу золотых монет. И Дука не устоял. Баловень удачи проиграл все, включая перстни с пальцев и жемчужное ожерелье, подарок любящей матери. Увы, ему и этого показалось мало. Он бросил на стол расписку в пять тысяч денариев. Сумма весьма значительная даже для его отца, протовестиария Иосифа. Впрочем, Никифор уже тогда решил, что платить маркизу не будет в любом случае, а потому ринулся в игру почти с легким сердцем. Он проиграл и даже благородно признал поражение.
– Когда я смогу получить свои деньги, мой высокородный друг? – вежливо полюбопытствовал улыбчивый маркиз, весьма неплохо говоривший по латыни.
– Я буду ждать тебя завтра утром в доме своего отца, протовестиария Иосифа Дуки. Дорогу к его усадьбе тебе покажет первый встречный.
Никифор начал охоту за маркизом сразу же после того, как тот покинул притон. Алеманов было всего трое, к маркизу и рыцарю с седой прядью присоединился воин в кольчуге, взятый, видимо, для охраны. Предосторожность далеко не лишняя в Константинополе, особенно в ночную пору. Дука тоже был человеком предусмотрительным – десять головорезов поджидали его за углом, готовые выполнить любой приказ щедрого нанимателя.
– Алеманы набиты золотом, – шепнул Никифор Агеласию, своему давнему и надежному союзнику по темным делам. – Мне нужна только расписка, а две тысячи денариев вы можете поделить между собой.
– Две тысячи! – ахнул один из головорезов. – Вот это куш!
– Их только трое, – пояснил Агеласию Дука. – Мечи есть у всех, но только один облачен в кольчугу.
Головорезы не были новичками в делах, которые многие наивные люди считают предосудительными. Никифор не сомневался в легкой победе, но ошибся во второй раз за самую, пожалуй, неудачную ночь в своей жизни. Алеманы оказались куда более искусными бойцами, чем он полагал. К тому же у них нашлись помощники, неожиданно атаковавшие Агеласия с тыла. Ночная схватка получилась короткой и кровопролитной. Никифор слишком поздно понял, что у его людей нет шансов на жизнь. Попытка бегства, предпринятая им в последнее мгновение, была пресечена алеманом с седой прядью. Он схватил Дуку за плечо и круто развернул лицом к себе:
– У тебя будет шанс, высокородный Никифор, но только один.
Со стороны Дуки было бы величайшей глупостью перечить людям, взявшим его за горло железной рукой. На помощь отца в создавшейся ситуации рассчитывать не приходилось. Пять тысяч денариев слишком значительная сумма, чтобы протовестиарий выбросил ее на ветер без серьезных последствий для своего легкомысленного сына. К тому же обязательства, которые навязали Дуке в обмен на жизнь и расписку, показались ему не слишком обременительными. Жизнь какого-то там Фридриха Швабского его не волновала вовсе. Правда, могли пострадать его ближайшие друзья, включая Андроника Комнина, но, в конце концов, в каждом деле бывают издержки.
– А кто гарантирует безопасность мне? – спохватился в последний момент Дука.
– Если ты упадешь на пол и будешь лежать неподвижно, то тебя никто не тронет. Нам нужен только один человек – Фридрих. Остальные, скорее всего, даже не пострадают. Сколько охранников берет с собой, комит Андроник?
– Человек пять-шесть, но они никогда не входят в дом.
Визит к Жозефине был отложен на следующую ночь. Правда, Михаил Палеолог в последний момент отказался присоединиться к гулякам, сославшись на дежурство в императорском дворце. Андроник Комнин счел причину уважительной, а Никифор Дука мысленно поздравил своего приятеля с удачей. К сожалению, сам он не мог уклониться от встречи с покладистыми девушками из притона, а потому вынужден был и дальше тащить непосильное бремя смертельного риска на своих хрупких плечах. Его попытка убедить грозных чужаков в том, что Андроник привезет гостей к Жозефине в любом случае, будет среди них Никифор или нет, успехом не увенчалась. Шевалье с седой прядью поднес к носу Дуки увесистый кулак и настоятельно посоветовал ему не уклоняться от выполнения долга. Эта угроза взволновала Никифора, и он забыл предупредить своих заботливых опекунов, что посетителей будет больше, чем ожидалось, ибо в заведение тетушки Жозефины кроме двух швабов явятся еще и скифские бояре во главе со своим князем. Дука вспомнил о скифах уже на пороге, но возвращаться не рискнул из суеверия.
– Теодовит встречался сегодня с Конрадом, – сказал Одоакр, потягивая вино и пристально при этом глядя на Герхарда. – Папскому легату удалось убедить короля, что Дамаск должен стать целью предстоящего похода. Мануил уже обещал выделить византийский флот для переброски наших людей в Иерусалим.
– Спасибо за помощь, маркиз, – усмехнулся Лаваль, – ты снял камень с моей души.
– И наполнил твой кошелек звонкой монетой, – усмехнулся Вальхайм.
– Не буду скрывать, благородный Одоакр, мне хорошо заплатили сторонники Рожера Сицилийского. Взятие Халеба крестоносцами обернулось бы торжеством Раймунда де Пуатье, нынешнего графа Антиохийского. Как ты понимаешь, король Рожер не мог этого допустить.
– Большая сумма? – вскинул левую бровь маркиз.
– Свою долю ты получишь в Иерусалиме, благородный Одоакр. Три тысячи денариев тебя устроят?
– Ты щедро платишь своим наемникам, шевалье, – ехидно заметил Вальхайм, явно довольный обещанием.
– Не наемникам, маркиз, а союзникам, – поправил его Герхард. – Мы с тобой славно поработали в Константинополе, почему бы нам не продолжить сотрудничество в Иерусалиме.
– Ты думаешь, из этого выйдет толк? – насторожился маркиз.
– Видишь ли, благородный Одоакр, для коронованной особы мое заявление возможно прозвучало бы слишком смело, но я считаю, что иной раз город выгодней не брать. Не взятый Халеб уже принес и тебе, и мне немалый доход. Что уж тут говорить о Дамаске, где речь будет идти о десятках тысяч денариев.
– Интересная мысль, – задумчиво проговорил маркиз. – Давай продолжим этот разговор в Иерусалиме.
– Я найду тебя там, чем бы не закончилось наше нынешнее предприятие.
– Ты не уверен в успехе?
– Случайность порой разрушает даже великие замыслы, – пожал плечами Герхард. – Но двадцати хорошо вооруженных негодяев вполне достаточно, чтобы отправить на тот свет четверых гуляк, не подозревающих о засаде.
– А охрана на улице?
– Ими тоже займутся. Я все предусмотрел.
Увы, как вскоре выяснилось, самоуверенный Герхард поспешил с выводами. Вальхайм, с удобствами расположившийся у окна, сразу заметил нестыковку, возникшую непонятно по чьей вине. Гостей оказалось не четверо, а семеро. Скорее всего, Андроник и Фридрих, которых Одоакр узнал почти сразу, прихватили с собой еще нескольких шалопаев.
- Предыдущая
- 52/79
- Следующая
