Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович - Страница 79
- Предыдущая
- 79/81
- Следующая
– Он всегда сам заворачивал женщин в ковер, – прошелестел побелевшими губами Саид. – А нам оставалось только взять и вынести. Что мы и сделали.
– А женщина? Ты ее видел?
– Видел, собственными глазами, – развел руками бек. – Молодая, красивая, темноволосая и кареглазая. Талчи сказал, что она родом из Прованса. Ты бы видел, как она шла к эмиру, качая бедрами. А ведь обычно мы их затаскивали силой.
– И куда она подевалась?
– Как куда? – удивился Саид. – Мы же ее вынесли потом, завернутую в ковер.
– Вы вынесли мертвого эмира, – зло прошипел Андроник. – А женщина, убившая его, оставалось в спальне.
– Вот гадина! – сообразил Саид. – Я изрежу ее на куски.
– Для этого ее нужно найти, почтенный бек, – вздохнул Саббах. – А из спальни никто не выходил?
– Только раб, – припомнил один из телохранителей. – Бек всегда пьет чистую ключевую воду перед тем, как отойти ко сну. Но это был мужчина, клянусь! Обнаженный по пояс, я не мог ошибиться на его счет.
– Антуан де Мондидье! – догадался Саббах. – Тебя снова провели, почтенный Андроник.
Осада Тивериады затянулась. Король Болдуин, потерявший в жесточайшей ночной битве две тысячи рыцарей и сержантов, укрылся в хорошо укрепленной крепости, и выбить его оттуда оказалось практически невозможным. Правда, дорога на Иерусалим осталась открытой. Тугтекин Дамасский настаивал на том, чтобы мусульманская армия продолжила победоносный поход, но Мавлуд Мосульский ограничился разорением ближайших городков. Атабек ждал подкреплений из Багдада, Халеба и Хомса, а дождался Понса Тулузского и Рожера Анжерского во главе двух хорошо снаряженных армий. И хотя крестоносцы, даже объединив усилия, уступали мусульманам в численности, опасность возникла нешуточная. Это понял даже энергичный толстяк, Тугтекин Дамасский, уже не раз битый королем Болдуином. Положение могло исправить Халебское ополчение, подхода которого ждали со дня на день, но, увы, так и не дождались. Зато пришло известие о нелепой смерти эмира Хусейна, убитого наложницей. К власти в Халебе пришел Бадр аль-Дин Лулу, не выказавший большого рвения в служении Аллаху.
– Поверь моему слову, атабек, – поморщился Тугтекин, – в этом деле не обошлось без исмаилитов. Зря ты доверился этому армянину. Псы Гассана ибн Сулеймана служат лишь своему хозяину, а до истиной веры им дела нет.
Эмир Дамасский терпеть не мог исмаилитов и имел для этого веские основания. Удачливый полководец Старца Горы бербер Абу-Али отхватил от эмирата изрядный кус и даже успел построить на чужой земле две крепости. Тугтекин очень надеялся, что Мавлуд, покончив с крестоносцами, возьмется за исмаилитов. Увы, надежды эмира не оправдались. Атабек не сумел воспользоваться даже плодами одержанной победы. Нельзя было задерживаться у Тивериады, следовало двигаться либо на Иерусалим, либо на Триполи. У Мавлуда хватало времени, чтобы разбить провансальцев до подхода Рожера Анжерского. Вот тогда торжество мусульман над крестоносцами было бы полным. Правда, путь к победе для Мавлуда открыт до сих пор, для этого ему нужно лишь разгромить провансальцев и нурманов в битве, благо сил у него для этого достаточно.
– Надо решаться, атабек, – сказал Тугтекин, глядя злыми глазами на Мавлуда, раскинувшегося на подушках.
– Ты прав, эмир, – кивнул головой любимец султана. – Я уже принял решение. Мы отступаем к Дамаску, и будет там ждать подхода персидского корпуса, который мне обещал Мухаммад.
При этих словах атабека Тугтекин даже рот раскрыл от изумления. Его глаза метнулись вверх, в надежде обрести поддержку у Аллаха, но уперлись в матерчатую крышу роскошного шатра. Оскорбления по адресу трусливого Мавлуда уже готовы были сорваться с языка эмира Дамаска, но он все-таки сумел совладать с душившей его яростью. Где были глаза у султана Мухаммада, когда он поручал свою армию этому трусливому и никчемному человеку. Сначала Мавлуд долго топтался в Кападокии, но так и не решился на битву с победоносным Танкредом, потом он сел сиднем у Тивериады, а теперь и вовсе бежит за стены Дамаска. А кто, скажите, будет кормить огромную армию атабека, ведь это ни много, ни мало тридцать тысяч прожорливых ртов?
– В Дамаске и без того напряженное положение с продовольствием, – попробовал отговорить Мавлуда эмир. – Если в городе начнется голод, то нам с тобой несдобровать.
– Нам нужно переждать, почтенный Тугтекин, – спокойно отозвался атабек. – Два или три месяца. Франки разойдутся по домам, и вот тогда мы совершим стремительный бросок на Иерусалим.
– А кто мешал нам взять Иерусалим месяц тому назад? – просипел севшим от напряжения голосом Тугтекин.
– Я ждал, когда проясниться ситуация, – спокойно отозвался Мавлуд. – Теперь расстановка сил нам ясна. И остается только нанести решающий удар в нужное время и в нужном месте.
Эмиру не оставалось ничего другого, как покинуть шатер великого стратега, дабы отдать необходимые распоряжения. А ведь покойный Ридван предупреждал почтенного Тугтекина, об опасности союза с султаном Мухаммадом и его атабеком. Сломить эмиров, заставив их безропотно принять власть Багдада, – вот истинная цель этого похода. К сожалению, Тугтекина душила ненависть к крестоносцам, и он пропустил мимо ушей совет мудрого человека. А ведь была у эмира Дамаска возможность, заключить союз не только с Ридваном Халебским, но и с шейхом Гассаном. Бузург-Умид, правая рука Старца Горы, даже предлагал Тугтекин вернуть часть захваченной территории и одну крепость в обмен на вечную дружбу. Но эмир Дамаска решил, что для него пробил час мести, поддавшись на льстивые заверения посланцев атабека Мавлуда. И вот пришла расплата. Впустить в Дамаск воинов султана Мухаммада легко, а вот выгнать их из города Тугтекину будет уже не под силу. Кто может помешать Мавлуду, имеющему под рукой десятки тысяч опытных бойцов, устранить своего союзника и прибрать к рукам осиротевший Дамасский эмират? Это каким же надо быть глупцом, чтобы добровольно отдать жемчужину Востока в руки коварного чужака, прикинувшегося другом!
Как и предполагал Тугтекин волнения в Дамаске начались почти сразу же после того, как туда вошла победоносная армия атабека. И хотя Мавлуд отдавал один грозный приказ за другим насилия и грабежи в городе не прекращались. Эмир буквально умолял атабека вывести из Дамаска хотя бы нищих туркменов, плохо понимающих, где свое, а где чужое, но надменный полководец ухом не повел на просьбы Тугтекина. Да что там город, коли эмир даже в цитадели не чувствовал себя хозяином. Мавлуд не просто занял городскую крепость, он взял под свой контроль все хранилища с продовольствием, что было уже ничем не оправданным самоуправством. Счастье еще, что эмиру удалось сохранить за собой дворец, иначе ему пришлось бы ночевать на улице. Дошло до того, что возроптали терпеливые нукеры Тугтекина, не покидавшие своего владыку в час самых жестоких испытаний. Эмир очень хорошо понимал своих людей, а потому не взыскивал с них за нерадивость. Уж если сам владыка так опростоволосился, то он не вправе взывать к разуму и терпению своих людей.
Появление в Дамаске Бузург-Умида Тугтекин воспринял поначалу настороженно. Тем более что бывший федави отнюдь не спешил являться на глаза эмиру, а прятался у своих тайных пособников. Однако даис дал понять Тугтекину через верных людей, что готов встретиться с ним для разрешения многих трудных вопросов. Эмир колебался, отлично понимая степень риска. Мавлуд никогда не простил бы ему шашней с исмаилитами. А средств, чтобы расправиться с завилявшим на ровном месте союзником у атабека хватало с избытком. И, тем не менее, встреча состоялась. Обе стороны приняли все возможные меры предосторожности, дабы не оказаться жертвами чужой хитрости. В результате разговаривать им пришлось едва ли не в хлеву, что для особ столь высокого ранга было в новинку.
– Ты уже почти потерял свой город, почтенный Тугтекин, – сочувственно вздохнул Бузург-Умид. – Воистину коварству султана Мухаммада нет предела.
– У тебя неверные сведения, даис, – поморщился эмир. – Через месяц атабек покинет Дамаск.
- Предыдущая
- 79/81
- Следующая
