Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович - Страница 76
- Предыдущая
- 76/81
- Следующая
– Быть по сему, – твердо произнес граф и сжал руку сидящей рядом Жозефине. – А что слышно о Мавлуде?
– Ничего. Во всяком случае, Евфрат он еще не пересек.
Благородный Бертран хворал почти месяц, чем вызвал в Триполи немалый переполох. Многие с надеждой посматривали на благородного Понса, но наследник не проявлял активности, передоверив управление графством Огюсту де Авену. Пока барон справлялся с возникающими проблемами, но слухи о новом походе атабека Мосула будоражили город и разжигали надежду в сердцах тех мусульман, которые не хотели смириться со своим нынешним незавидным положением. Благородный Огюст не скрыл от графа, что опасается восстания, губительного в создавшейся ситуации. К сожалению, благородный Понс слишком молод, чтобы справиться с кучей неприятностей, свалившихся на его голову.
– Каких еще неприятностей? – спросил Бертран, с трудом отрываясь от подушки.
– Об этом еще не знают в городе, но Мавлуд Мосульский идет к Дамаску, – понизил голос почти до шепота Огюст. – Король Болдуин выдвинулся к Тивериадскому озеру и ждет помощи от нас. В одиночку лотарингцам не одолеть мусульман.
– И что ты предлагаешь?
– Благородный Понс слишком молод, чтобы возглавить ополчение. А потому мне придется отправиться в поход, дабы помочь твоему сыну. На кого прикажешь оставить город, благородный Бертран? Нужен решительный человек, способный подавить мятеж в самом зародыше.
– Теленьи? – вопросительно глянул на Огюста Бертран.
– Слишком легкомысленный.
– Шевалье де Сент-Омер?
– Старый и нерешительный.
– Гуго де Пейн?
– Ненадежен. Он был верным сподвижником Гильома Серданского, и никто не знает, какие мысли сейчас бродят у него в голове.
– Кого предлагаешь ты? – рассердился граф.
– Жозефину.
– Что?!
– Но для этого ты должен на ней жениться, благородный Бертран. Ты знаешь, как я отношусь к этой даме, но в чем я не могу ей отказать, так это в твердости характера. Графиня Тулузская сумеет удержать город от бунта.
– Ты же видишь, в каком я состоянии, – развел руками граф.
– Если ты не сумеешь дойти до храма, то падре Арнольд готов обвенчать вас в дворцовой часовне. А известие о твоей свадьбе, распространившееся по городу, сразу же заставит многих прикусить языки. Мне очень неловко просить тебя об этом, Бертран, учитывая твое болезненное состояние, но у нас нет другого выхода. Мы не можем оставить короля Болдуина без поддержки. И в то же время слишком велик риск потерять город, доставшийся нам дорогой ценой.
– Хорошо, Огюст, я сделаю все, что в моих силах.
Приняв столь непростое для себя решение, благородный Бертран неожиданно почувствовал прилив сил. Утром он поднялся с ложа и даже прошелся по комнате, удивив всех и в первую очередь самого себя. Падре Арнольд назвал выздоровление графа божьим промыслом. И с ним согласилась не только Жозефина, но и скептически настроенный барон де Авен. К вечеру Бертран уже прогуливался по двору, поражая свиту своим бодрым видом. Благородный Понс, пришедший навестить отца, не скрыл своей радости по поводу его выздоровления, но выразил сомнение в своевременности предстоящей брачной церемонии.
– Я же не сужу тебя, Понс, за то, что ты женишься на вдове, – сказал с усмешкой Бертран. – Позволь уж мне самому определить свою судьбу. Тем более Жозефина мать моего ребенка, которого я собираюсь усыновить. Но ты в любом случае останешься моим наследником, и я хочу, чтобы об этом знали все.
Граф Тулузский окинул взглядом благородных шевалье, собравшихся поздравить его с выздоровлением, но не услышал с их стороны возражений. А барон Огюст де Авен кивнул, подтверждая тем самым незыблемость провансальских традиций и обычаев.
– Обряд бракосочетания состоится завтра утром, – во всеуслышанье заявил Бертран и, обернувшись к сыну, добавил. – Тебе, Понс, я разрешаю не участвовать в нем.
– Как прикажешь, граф, – склонился в поклоне почтительный сын. – Позволь мне пожелать тебе здоровья и счастья.
Для шевалье де Теленьи стало сюрпризом, что в заговоре против законного наследника участвует барон де Авен. До сих пор благородный Огюст никак не выдавал своей заинтересованности в исходе кровавого дела, но накануне свадьбы он сбросил маску и явил своим сподвижникам свой истинный лик честолюбца. Гаспар нисколько не сомневался, что божье чудо, о котором твердил падре Арнольд, обернется для Бертрана катастрофой. И вспышка активности, вызванная новой порцией зелья, очень скоро сойдет на нет, и тогда граф станет легкой добычей людей, которым вверил свое здоровье и жизнь.
– Андроник прислал своих людей? – вперил острый взгляд в насупленного Гаспара барон де Авен.
– Пятнадцать человек прячутся в подвале моего дома, – отозвался Теленьи. – Они готовы выступить по первому же сигналу. Но нужны еще несколько сотен негодяев, которые изобразили бы возбужденную толпу, рвущуюся к дому наследника. Лучше если это будут мусульмане.
– Что скажешь, почтенный Саббах? – обратился Авен к седобородому смуглому человеку, скромно сидящему в конце стола.
– Все уже готово, благородный Огюст, – отозвался тот. – Как только Жозефина станет графиней, я поведу борцов за веру на подвиг во славу Аллаха.
– Твое слово, отец Арнольд?
– К церемонии все готово, – потупил очи настоятель храма святого Гермогена. – По желанию, благородного Бертрана, все будет обставлено достаточно скромно, поскольку и для него самого, и для его супруги этот брак окажется вторым. Я прослежу, чтобы в храм были допущены только те люди, в преданности которых мы уверены.
– Благородный Робер выделит тебе людей, – кивнул Авен на мрачного детину, стывшего в углу. О шевалье Робере де Монтани по Триполи ходили жутковатые слухи, но Гаспар пропускал их мимо ушей и, выходит, делал это совершенно напрасно. Кроме Монтани в заговоре участвовали еще около дюжины благородных шевалье, решивших, видимо, что смена хозяина обернется для них нешуточными благами. Всех остальных провансальцев Огюст де Авен собирался поставить перед свершившимся фактом. Тем более, что внешне переворот был обставлен как случайное сплетение трагических обстоятельств. Ни для кого в Триполи, да и в Иерусалиме, не было секретом, что Жозефина де Мондидье любовница благородного Бертрана. Многие знали и о его намерении жениться на ней. Несколько выпадала из благостной, в общем-то, картины смерть Понса, но на роль его убийц были выбраны мусульманские фанатики, которых предполагалось истребить по завершению дела. Конечно, сомнения будут. Возможно, поднимется ропот, но вторжение Мавлуда заставит недовольных прикусить языки. Одного только не мог понять Гаспар – зачем все это понадобилось барону де Авену? Какое ему, в сущности, дело до Жозефины, рвущейся к власти? Неужели он всерьез верит в вечную благодарность женщины, которая своей ветреностью и непостоянством уже заслужила прозвище Трипольской потаскушки? Эти вопросы Теленьи не рискнул задать Огюсту, зато, по возвращении домой, он не замедлил поделиться сомнениями со своим новым другом шевалье де Бове.
– Если вдова де Мондидье выходит замуж вторично, то почему бы ей не сходить к венцу еще раз, но теперь уже с бароном де Авеном. Эта авантюристка достаточно умна, чтобы понять, насколько зыбким будет ее положение после смерти благородного Бертрана.
– А граф умрет? – спросил Гаспар.
– Увы, шевалье, – вздохнул Ролан. – Если бы я узнал, каким зельем потчуют графа несколько месяцев назад, то нашел бы способ вмешаться. А сейчас слишком поздно. Если благородный Бертран протянет еще хотя бы месяц, то я буду этим сильно удивлен.
– Как ты думаешь, король Болдуин справится без нашей поддержки?
– Возможно, ему удастся задержать продвижение армии Мавлуда, но это, пожалуй, все, что он может сделать. Благородный Венцелин отправил Болдуину Иерусалимскому письмо, в котором попросил его не торопиться с решающей битвой, но я не уверен, что король прислушается к его мнению.
– А где сейчас находится барон фон Рюстов?
- Предыдущая
- 76/81
- Следующая
